Все мы только гости - Евгения Горская

Тамара вымыла грязные тарелки, потом они долго пили чай, потом она устроилась на приглянувшемся диване, а он, потушив везде свет, заступил на дежурство. Почему-то больше Тамара ему не мешала.

Николай Иванович понимал – он не заснет. Ругать себя, что не выспросил, не заставил Лину признаться, какие у нее проблемы, он стал сразу, как только она уехала. Сначала гнал от себя тревожные мысли – Лина давно уже взрослая, а разумностью отличалась еще в детстве. Возился на участке, вечером полил грядки, но, собирая нехитрый ужин, твердо решил завтра Лину разыскать. Перерыть весь Полинин дом, найти номер Лининого мобильного – где-нибудь да должен быть записан, и разыскать девчонку во что бы то ни стало.

На Лину он не то чтобы обиделся, а как-то затосковал, когда она приехала не позвонив – он бы ее встретил, и дом бабушкин к ее приезду прибрал, – и к нему пришла не сразу. В детстве она к нему бежала с поезда. Он за собой знал, что человек он не слишком ласковый, но почему-то ему казалось, что Лина знает, как он ее любит. Собственно, она второй человек после Полины, кого он считал по-настоящему родным. Лену, Линину мать, он тоже любил и чужой не считал, но и дочерью собственной не признавал, а Лину почему-то считал внучкой. Маленькой она ходила за ним хвостом, путалась под ногами, мешала, а когда уезжала в Москву, ему сразу становилось пусто, и он начинал ждать ее приезда.

Он восемь лет ждал, когда она приедет, а узнал об этом случайно, от посторонних людей.

Николай Иванович вымыл посуду, посмотрел вечерние новости, потом просто попереключал каналы, как обычно удивляясь скуке и примитивности вечерних передач, и включил ноутбук.

Компьютер он купил пять лет назад, поддавшись на Ленины уговоры. Лето тогда стояло холодное, не как теперешнее, а он только-только вышел на пенсию и изнывал от скуки, глядя на рядивший за окном дождь. Лена начала его уговаривать приобрести компьютер, как только приехала в отпуск, а уговорила, когда уже пора было уезжать. Наспех научила включать-выключать, пользоваться текстовым редактором и Интернетом. С тех пор ноутбук стал для него первейшей необходимостью.

Главное – он получил возможность читать. Читать он любил с детства, а библиотеки так и не собрал. Зачем ему покупать книги, если Полина приносила из библиотеки все, что могло его заинтересовать. Правда, после ее смерти он жалел, что в доме мало книг, а заставить себя пойти в городскую библиотеку, где больше нет Полины, так и не смог.

Теперь благодаря Интернету проблем с чтением у Николая Ивановича не было. Он, как обычно, просмотрел новости, потом новинки в интернет-библиотеке, и когда выключил наконец ноутбук, в комнате и на улице стояла настоящая темень. Почему он не включил свет, пробираясь по темному дому к крыльцу, чтобы покурить, он и сам не знал. Опасность он почувствовал, открывая входную дверь.

Машины во дворе старика Серебрякова не оказалось. Гараж-мастерская содержался в отменном порядке, инструменты располагались продуманно и удобно, пол чистый, никаких масляных пятен, словно дедок специально прибрался. Наличие автосредства выдавали только аккуратно сложенные колеса и запчасти да свободное место в центре деревянного строения.

Могли девчонки попросить у старика машину, вполне могли. И сейчас она должна быть у подружки.

Филин выбрался во двор, прикрыл за собой дверь гаража. Задумался, не узнать ли у старика, где соседка-беглянка. В том, что добыть сведения сможет, Филин не сомневался, у него есть опыт добывать показания, да еще какой. Здоровые мужики раскалывались.

Правильнее всего было плюнуть на девок, убрать Овсянникова и вернуться к своей обычной жизни. Менты и без девок могут догадаться, что Овсянников – его работа, и с девками ничего доказать не смогут. И все-таки девиц нужно контролировать, в его деле пускать на самотек нельзя ничего. В конце концов, подружка может оказаться связанной с кем-то, кто никак не должен знать о его, Филина, причастности к этому делу. Он вполне допускал, что у его нанимателей есть не менее мощные противники, опасаться которых следует гораздо больше, чем ментов.

Филин с удовольствием вдохнул прохладный ночной воздух. Хорошее лето стоит в этом году. Замечательное. Лучше, чем на любом курорте.

До дома было метров пятнадцать. Филин еще постоял, уже понимая, что со стариком придется побеседовать.

Тамара проснулась с тягостным противным чувством. Ей снилось что-то неприятное, страшное, сон она сразу забыла, а осадок остался. Поворочалась на неудобном диване и поняла, что больше не заснет.

Тишина стояла абсолютная, тревожная. Тамара на ощупь натянула юбку, неожиданно подумав, что, будь на месте Сережи Филин, могла бы выйти в одной футболке. Футболка длинная, до середины бедер. Чужого и страшного Филина Тамара совсем не стеснялась. А выйти в футболке к Сереже казалось немыслимым, хотя ей было что показать.

Он сидел за компьютером на кухне, и она обрадовалась, что не придется коротать ночь одной.

– Ты чего не спишь? – шепотом спросила Тамара.

– Дежурю, – засмеялся Сергей, откинувшись в компьютерном кресле.

– А собаки? – удивилась Тамара. – Думаешь, они чужого пропустят?

– Береженого бог бережет. – Сергей с удовольствием потянулся, он устал пялиться в экран, смотреть на Тамару было гораздо приятнее, даже в слабом свете монитора. – А ты чего не спишь?

– Не знаю. Не спится. С тобой посижу. Свет зажжем?

– Лучше не надо, – предостерег он. – Давай проявим осторожность. Может, чай сделать?

– Как хочешь. Могу с тобой за компанию выпить, могу так посидеть.

Он потянулся к стоящему на столе у стены электрическому чайнику, взвесил его рукой, решил, что воды достаточно, и щелкнул выключателем.

– Жалко, Лина не захотела меня здесь дождаться. – Он посмотрел на плотно задернутую занавеску. – Были бы обе у меня под присмотром. А так получилась только лишняя головная боль.

– Да какое ей дело до твоей головной боли, – возмутилась Тамара. Не хватало ей еще бесконечных разговоров про Линку. – Ей с дружком веселее, чем с нами.

Сергею очень хотелось расспросить про Лину. Он совсем не думал и не вспоминал о ней много лет, а сейчас жалел, что не может взглянуть на молодую соседку. Раньше она очень походила на Лену, свою мать, а в Лену маленький Сережа когда-то по-детски влюбился. Она была самой красивой девушкой из всех, кого он знал, красивее артисток в кино. Ни у одной артистки он не видел таких синих глаз, такой нежной и ласковой улыбки. Когда-то Лена казалась ему сказочной принцессой, он долго скучал, когда она уехала учиться в Москву. Очень скоро Лена стала приезжать с мужем, потом у нее родилась Лина, и взрослеющий Сережа совсем забыл о своей былой влюбленности.

Наверное, если бы Лина приехала с мужем или, по крайней мере, не завела здесь «дружка», ее появление не вызвало бы у него никакого интереса. Весь стиль жизни Полины Васильевны, вся ее жизненная позиция настолько не допускали появления «дружков» при живом муже, что не проявить интереса к ее внучке Сергей просто не мог. Полина Васильевна была женщиной редкой честности и порядочности, а у внучки – «дружок». Забавно.

– Я не представляю, – не выдержала Тамара, хоть и не хотела говорить о подружке. – Ну как можно так открыто изменять мужу?

– А закрыто можно? – засмеялся Сергей.

– И закрыто нельзя, но… – Тамара посмотрела на него и тоже засмеялась: – Закрыто все-таки приличнее.

Она чуть не ляпнула, что сама бы ни за что мужу не изменила, особенно такому, как Сережа, но вовремя сдержалась. Так примитивно действовать с ним нельзя, он же не безмозглый и напыщенный Иван.

– Ты-то замуж не собираешься? – Щелкнул чайник, Сергей, пошарив на одной из полок, достал чашки, бросил в каждую по пакетику и залил кипятком.

– Так ведь не за кого, – развела руками Тамара. – Мужики пошли… Не мужики, а не поймешь кто, детки великовозрастные. Ты вот последний остался.

– Ну так уж и последний, – усмехнулся он.

– Угу, – серьезно кивнула Тамара. – Кроме тебя мужиков не знаю. Остальные – бабы в штанах.

– Иди спать, Томочка. – Он осторожно погладил ее по руке, когда она поставила на стол пустую чашку.

– Не пойду, – покачала головой она. – Не пойду. Мне без тебя страшно.

На самом деле, в этом доме она ничего не боялась и спать ей хотелось, но не упустить возможности посидеть с ним при слабом лунном свете хотелось гораздо больше.

Николай Иванович медленно прикрыл дверь и шагнул чуть в сторону, за крепкую деревянную стену. Постоял, выравнивая дыхание. Он не то чтобы испугался, скорее, растерялся и разозлился на себя за это. Человек во дворе был не случайным воришкой, не мог он, старый милиционер, не заметить, не почувствовать чужого на своей территории. Не мог. А раз не почувствовал, значит, во дворе профессионал.

Или там, в темноте, никого нет, и ему просто почудилось движение у стены сарая?