Наполеон. Изгнание из Москвы - Рональд Фредерик Делдерфилд

в Москве. С середины сентября до середины октября эта линия была растянута, хотя продолжала исправно выполнять свою функцию, но, когда начался отход армии, она стала превращаться в затягивавшуюся петлю, охватившую теперь и Малоярославец и из-за внешнего давления с каждым днем становившуюся все уґже. После Малоярославца западный конец длинной, исправно функционирующей линии под давлением со всех сторон начал сдавать свои позиции. До сих пор разрывов в линии не было, но пугающая вероятность того, что это произойдет, всегда сохранялась. Требовалось каким-то образом соединить расползавшиеся концы этой линии, раньше чем давление ослабнет, а опорные пункты армии не будут смещены и переведены на другие базы. Именно эту задачу поставил перед собой Наполеон, когда подошел к Смоленску 9 ноября. Среди толпы, в которую превратилась Великая армия, он был словно здоровый человек, собравшийся убежать из сборища лунатиков.

Ворота Смоленска оставались закрытыми, пока не подошла гвардия. Она маршировала, построившись в каре и продолжая сохранять некое подобие порядка. Почти по пятам за ними шли 50 тысяч оборванцев, которые тотчас же рассеялись по всем закоулкам разрушенного города.

Яростные усилия заставить эту толпу поддерживать хоть какое-то подобие порядка предпринимались теми из офицеров, кто сумел сохранить присутствие духа, и отчасти эти усилия увенчались успехом. Узнав, что отставшим не достанется продовольственного пайка, солдаты вновь вернулись в свои части и ожидали спасительной раздачи муки, сухарей, водки и, наверное, даже некоторого количества говядины, запасы которой, по слухам, имелись в городе. И естественно, люди продолжали самостоятельно добывать себе пропитание. Стандартный военный паек получила только гвардия. Остальным, включая подошедший 3 ноября арьергард, находившийся под сильным давлением русских, не досталось ничего или почти ничего.

Чтобы понять, почему так хорошо отлаженная система продовольственных складов дала сбой, необходимо вернуться на несколько недель назад и узнать, что произошло на линии наступления после того, как основные части армии 17 июля вышли из Вильно, 13 августа из Витебска, а 25 августа из Смоленска.

В каждом городе или большой деревне, встречавшихся на пути наступающей армии, оставался военный гарнизон. Большинство военных гарнизонов, как в Вильно и Смоленске, в достаточной мере снабжались провизией. Крупные обозы, набитые провиантом, фуражом и боеприпасами, через определенный интервал времени двигались на восток, кроме того, с военных баз, расположенных в Германии и Польше, все время подходили подкрепления. Но теперь, по тем или иным причинам, ни один из этих обозов не дошел до главных частей армии во время ее 30-дневного пребывания в Москве. Многие не сумели проникнуть дальше Вязьмы, расположенной за Смоленском, а у тех, кто все же пробрался дальше, большинство из того, что они везли, было растащено по частям или в больших количествах мошеннически растрачено.

Начать с того, что с момента, как французы перешли через Неман и двинулись на Ковно, первый город, который они осадили, казаки и крестьяне, организовавшие партизанские отряды, очень активно действовали с севера и юга от дороги. Поскольку с самого начала Второй корпус Удино и Девятый корпус Виктора были отправлены на север, а Австрийский корпус Шварценберга на юг, большого рассеивания армии по лесам и равнинам, расположенным южнее и севернее дороги на Москву, не наблюдалось.

Армия образца начала XIX столетия была просто неспособна на занятие таких территорий. Ее транспорт не обладал необходимой для широкого фронта мобильностью, какая была у легионов фон Мольтке, напавших на Францию в 1914 году, или у бронетанковых колонн Гитлера, действовавших в 1941–1942 годах. Армия Наполеона вынужденно по большей части держалась главной дороги, а здесь такая дорога была, городов и почтовых станций, расположенных на ней между Ковно и Москвой. Те группы, которые отваживались отправиться на поиски фуража или заблудившегося рогатого скота на расстояние 1020 миль севернее или южнее главной дороги, состояли из эскадронов легкой кавалерии и, возможно, одной-двух сотен солдат.

Несколько больших обозов были окружены и разграблены казаками и партизанами под командованием Давыдова, Орлова и Денисова[41], таких людей описал Лев Толстой в своем романе «Война и мир», большая же часть перевозимых запасов исчезла из-за казнокрадства. Тысяч голов рогатого скота, которые армия рассчитывала найти в Смоленске, не было, потому что скот продали местным евреям, а те, в свою очередь, продали его русской армии! Многие евреи остались в городе после того, как русские ушли перед наступавшими французами, и на всех рынках вдоль дороги шла оживленная торговля между ними и солдатами, продававшими награбленное добро. Таким образом, армия оказалась брошенной на милость военных интендантов, которые как пиявки паразитировали на ней еще со времен первых побед в Италии, но Наполеон не мог пожаловаться в их адрес. Его братья, Жозеф и Люсьен, извлекли немалые личные выгоды на этом специфическом поприще.

Тем не менее, несмотря на мошенничество и мародерство, на складах Смоленска все еще оставалось достаточно провианта, чтобы обеспечить сильно поредевший контингент армии, дошедший до города к середине ноября. Но на других крупных базах, которым в течение почти четырех месяцев приходилось обеспечивать продвижение на восток и запад большого количества частей подкрепления, обозов с ранеными, больными и пленными, продовольствия могло не хватить. Эти люди, а их количество исчислялось десятками тысяч, пребывая в любой город, с большим аппетитом набрасывались на еду, но, как оказалось, в Смоленске удалось сэкономить большое количество провизии.

Не было никакой подготовки к организованному отступлению. Ранней осенью капитана Ройдира отправили из Смоленска в Дорогобуж с заданием подготовить все на случай такого поворота событий. У него был приказ обследовать деревни севернее и южнее дороги на предмет наличия в них запасов еды и помещений для постоя. Ройдир эффективно справился со своей миссией в очень тяжелых условиях — немецким частям сильно докучали атаки казаков и партизан, а больше всего бед они потерпели от дизентерии, от которой многие умерли, но никакой пользы из аккуратно составленного донесения Ройдира извлечено не было. Разбитая армия находилась теперь на расстоянии марша в несколько дней, но уже в начале октября (странно, если учесть тот факт, что на этот день никаких твердых намерений уйти из Москвы не было) обозы получили приказ поворачивать обратно и отправляться в Смоленск.

По сторонам дороги Ройдир обнаружил большое количество корма и население, которое было отнюдь не враждебно, пока его защищали от мародеров и португальских насильников. Во время разведки Ройдира сопровождал генерал-полковник драгун Барагэ Д’Илье, бывший губернатор Смоленска и осуществлявший теперь активное командование. Однако генерал-полковник попал в засаду, был окружен двумя тысячами солдат и стал пленником до того, как главные силы перешли через Березину[42].