Россия в шубе. Русский мех. История, национальная идентичность и культурный статус - Бэлла Шапиро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Индустрия мехового фальсификата
Центром индустрии по обработке и окраске мехов была Германия: во второй половине XIX – начале XX века здесь действовало более четырех тысяч специальных предприятий[577]. Большая часть производства размещалась в Лейпциге, куда со всего мира свозилось колоссальное количество низкосортного меха для дальнейшей переработки. Одна только Россия ежегодно поставляла под окраску около 10 млн сырых шкур зайца, белки, песца и других недорогих мехов[578]. Некоторое количество предприятий такого рода размещалось во французском Лионе[579]. Значительная часть (примерно треть) вывезенных из России сырых мехов возвращалась обратно: ежегодно ввозилось обработанного меха и меховых товаров на сумму до 7 млн рублей[580]. С рубежа XIX – XX веков распространяется отечественное крашение меха, о чем среди прочего свидетельствует повсеместная продажа специальных красителей[581]. Россия вынуждена включиться в «меховую» технологическую гонку.
Спрос на модные товары по умеренной рыночной цене превышал предложение и провоцировал на производство подделок. «Капризы вкуса почти всегда проявляются среди богатых – это их удел – и затем распространяются среди менее состоятельных, бедняк хочет подражать богатому, и промышленная техника приходит к нему на помощь… благородные металлы заменяются сплавами, весьма похожими наружно на золото и серебро, природные драгоценные камни бойко вытесняются искусственными; в мастерских и на фабриках устанавливаются производства „жемчуга“, „алмаза“, „черепахи“, „слоновой кости“, „шелка“ и т. п. предметов роскоши», – отмечал экономист С. И. Гулишамбаров, характеризуя современную ему индустрию фальсификата[582].
Умельцы подделывали перья экзотических птиц для дамских шляпок, с помощью анилиновых красителей получая из пера петухов, сорок и чаек фальшивые «марабу» и «эспри» любых цветов и оттенков. Красное дерево каркасов вееров и наверший ручек зонтиков заменялось дешевыми материалами, также подкрашенными анилином; драгоценный жемчуг в ювелирных украшениях имитировался с помощью воска и краски, бриллианты подменялись стразами, а самоцветы – цветным стеклом; третьесортный перламутр подкрашивался, получая более дорогой обертон. С помощью только что появившихся пластмасс бакелита и галалита успешно имитировали слоновую кость и черепаховый панцирь. После серебрения и золочения кость, рог и дерево были неотличимы на глаз от драгоценных металлов[583].
Желание обывателей соответствовать моде при небольшом бюджете вызвало бытование огромного количества подделок, не только традиционных предметов роскоши, но и пушнины: «происходит в Лейпциге полная метаморфоза, – удивлялись отечественные меховщики. – Беличий и куний мех превращается в соболь, песец – в чернобурую лисицу, заяц – в шиншиллу и так далее. Подделка состоит главным образом в перекраске дешевого меха в дорогой, причем эта операция доведена до такого совершенства, что узнать подделку может только специалист мехового товара»[584].
Новые технологии имитационного крашения позволяли подделать практически любой вид ценного меха. Из меха кролика изготавливали поддельных горностая, соболя и норку, из зайца – крота и лисицу, из козла – медведя, из белки – шиншиллу, из светлого хорька – более дорогого темного, из каменной куницы с невзрачным серо-бурым мехом – более дорогую лесную куницу с ярким каштановым или темно-коричневым блестящим мехом, из дешевой красной лисицы – дорогую чернобурую[585] и так далее.
Вариантом имитационного крашения была печать рисунка по трафарету. Таким способом из обыкновенного зайца имитировалась экзотическая шкура зебры. «Берут лучшие шкурки, пушные с длинным волосом и остью. Окрашенные шкурки расчесывают, формируя полосы в строго заданных направлениях: полоса от головы к хвосту, от задних лап к передним. После чего печатается рисунок, – сообщало руководство по окраске мехов. – Можно воспроизвести множество рисунков… согласно требованиям и вкусу»[586].
Имитационное крашение и печать удачно дополнялись стрижкой и выщипыванием. Таким образом вырабатывались: из зайца – соболь и рысь (для чего выбирали шкурки с самым густым пушистым волосом и длинной остью), из зайца же – шиншиллу (для этого ость подстригалась, после чего черная краска с концов волоса вытравливалась добела и окрашивалась в нужный оттенок), из выхухоли – котик (здесь крашение сопровождалось не стрижкой, а удалением ости)[587].
Емкая характеристика индустрии поддельного меха была дана в газете «Новое время» осенью 1914 года. Приведем ее с незначительными сокращениями, не изменяющими общий смысл текста. «Существуют специальные фабрики, занимающиеся исключительно подделкой разных мехов… Вы, вероятно, читатель, замечали наших дам, которые носят чудный мех золотистого, серого и красноватого цвета в виде дорогого голубого песца. Это – обыкновенная домашняя коза… подделанная… и известная под именем „муфлон“. Шкурка козы стоит самое большее в натуральном виде полтора рубля за штуку; но догадливые… берут за нее… с потребителей… вдесятеро, уверяя, что это редкостная американская шкурка. Те роскошные, красноватые, серебристые и золотистые шкурки лисиц, которые вошли теперь в моду и украшают плечи любой женщины, простите за откровенность, простая домашняя сибирская кошка, но только так искусно подделанная, начиная от ворса шерсти и кончая до подшерстка и даже мездры, с пришитым лисьим хвостиком, что нужно быть знатоком или распороть ее всю, чтобы действительно убедиться в том, что это не лисица. Продается эта кошка „под лисицу“ по 18 руб. за штуку с фабрики и теперь ввозится в таком огромном количестве, что скоро сибирской кошки не будет на свете.
Затем следует целый разряд и перечень подделок под названием „лютра“. Существует „лютра“ под соболя и скунса. Эти шкурки так подделываются, что нужно быть знатоком, чтобы не ошибиться в этой подделке. Тут пускается в ход даже электричество, и даже делается каким-то способом седой волос. Стоят эти подделки от 10 до 12 руб. на фабрике, но мы уверены, что наши дамы за них переплачивают сотни. Эти меха исключительно идут для модных теперь муфт и горжеток, причем лапки пришиваются от белки или кролика, как и самая головка. Тем же электричеством прекрасно подделывается „кролик“ под выхухоль, специально для горжеток, который продается от 12 до 25 руб. за штуку. Затем в бойком спросе „лютер“ серый под названием „топ“, от 12 до 20 руб. за штуку. Это – обыкновенный зайчик, подделанный под голубого песца.
Есть „лютра“ коричневая, также специально для горжеток, муфт и шалей, от 10 до 13 руб. за штуку, сделанная из нашего зайчика; есть „заяц с искрой“ под названием „лютра“, который, благодаря своей дешевизне, прекрасно идет в простонародье, выдаваемый ему за какого-то американского редкого зверя. Есть „заяц под хоря“, специально для горжеток, оцениваемый в этом искусственном виде до 15 руб. за дюжину. Существует даже какая-то „шеншиля“, в сущности, тот же зайчик, с серебристо-серым, белым и даже черным мехом, бритым и стриженым, крученым и паленым, который тоже в большом спросе и оценивается от 8 до 10 руб. за дюжину. Недавно стал ввозиться к нам новый модный мех под красивым названием „анрога“. Это – собака для горжеток и муфт, которая, однако, превращена… в такой драгоценный мех, что его продают от 18 до 20 руб. за шкурку. Подделан даже наш котик и бобер. Его подделывают искусным образом из шкурки выдры. Ей выдергивают волосы, потом подстригают ее и красят»[588].
Цены на товары-имитации подстегивали к покупке. Так, по ценам зимнего сезона 1851/52 года, дамская муфта из шиншиллы стоила от 20 до 65 рублей, аналогичная муфта из кролика под шиншиллу – всего 6–8 рублей; муфта из натуральной куницы – от 45 до 100 рублей, из хорька под куницу – 8–12 рублей; из натурального горностая от 20 до 35 рублей, из кролика под горностая – уже не более 8 рублей[589].
Существовали меховые фабрики, специализирующиеся исключительно на подделках. Мода не препятствовала развитию индустрии мехового фальсификата, а поощряла его. «Охотно носят горностаевый мех и хорошую подделку его, а также беличьи спинки, которые очень похожи на дорогую шиншиллу», – сообщал корреспондент «Модного курьера» в начале зимнего сезона 1908/09 года[590]. «Благодаря тому, что за последние годы стали носить очень много мехов, все сорта значительно поднялись в цене; поэтому понятно, что фабриканты стараются все дорогие сорта заменить более доступными подделками, – продолжал он же в ноябре 1911 года. – Теперь можно встретить очень хорошие вещи с мехом сомнительного происхождения. Так, например, в этом году
