В начале было кофе. Лингвомифы, речевые «ошибки» и другие поводы поломать копья в спорах о русском языке - Светлана Гурьянова

Стоп… Но чем же «извиняюсь» дяди Вани отличается от сегодняшнего? Только степенью искренности? Ну так она зависит не от слова, а от человека, который его употребляет.

Формальных же, грамматических отличий нет вовсе. У Чехова точно такое же одиночное, отрывочное слово, как и в современных контекстах. У Достоевского, на самом деле, тоже, ведь его «извиняюсь» образует отдельное предложение в составе сложноподчиненного. Да и «1000 раз» после «извиняюсь» у Гончарова тоже выглядит слабым оправданием. Сдается мне, если точно такую же фразу кто-то произнесет сегодня, пуристы на него накинутся тотчас же.

Судя по Национальному корпусу, «извиняюсь» употребляется довольно давно, и использовали его люди как малообразованные, так и вполне интеллигентные. Вот несколько цитат:

«– Извиняюсь только, что вчера не могла приехать, потому что была в домашнем маскараде».

(А. Ф. Писемский, «Комик», 1851 г.)

Это слова актрисы, «извиняюсь» звучит в комическом контексте.

«― Я вам извиняюсь, но я здесь ни на кого не сержусь, ― продолжал гость горячею скороговоркой, ― я четыре года видел мало людей…»

(Ф. М. Достоевский, «Бесы», 1871–1872 гг.)

Произносит инженер Кириллов; впрочем, Достоевский характеризует его речь так: «Говорил отрывисто и как-то не грамматически, как-то странно переставлял слова и путался, если приходилось составить фразу подлиннее».

«– Я очень извиняюсь и прошу подождать…»

(Д. В. Григорович, «Столичный воздух», 1873 г.)

А это говорит обеспеченная дворянка.

«– Извиняюсь… Публично прошу прощения… Сгораю от стыда на пятидесяти кострах!..»

(А. П. Чехов, «Безотцовщина», 1878 г.)

Слова сельского учителя.

«– Не моя вина, что вышло так пошло, мерзко… Извиняюсь… Я робко взглянул на жену и увидал больше, чем мог ожидать при всей моей мнительности».

(А. П. Чехов, «Оба лучше», 1884–1885 гг.)

Слова рассказчика – видимо, обедневшего дворянина.

«Я спокойно положил мою книжку в карман и отвечал: “Я извиняюсь!”»

(Н. С. Лесков, «Чертовы куклы», 1890 г.)

Это отрывок из письма художника, прототипом которого был, скорее всего, Карл Брюллов, – но надо признать, что образ этот описан Лесковым иронично.

«― Извиняюсь… Мне показалось, у вас тут… кутеж…»

(Максим Горький, «Трое», 1901 г.)

Произносит социалистка Софья Медведева, очень «правильная» идейная девушка.

«– Извиняюсь, я, может быть, говорю резко, но от этих слов веет чем-то затхлым, недоброжелательным, и я не люблю их».

(Н. Д. Телешов, «Между двух берегов», 1903 г.)

Слова иностранного офицера, который прекрасно говорит по-русски.

«– Извиняюсь, что побеспокоил».

(Л. Н. Андреев, «Профессор Сторицын», 1912 г.)[156]

Говорит биолог, профессор Телемахов, причем произносит он это слово по ходу пьесы несколько раз.

Мы точно не знаем, как относились к слову «извиняюсь» до революции. Словарей тогда было немного; а в тех, что были, нет никаких примечаний о форме «извиняюсь». По-видимому, оно употреблялось в XIX веке довольно свободно (хотя и, надо признать, совсем не так часто, как «извините»), но усилиями советских нормотворцев стало восприниматься как «мещанское».

До сих пор это слово так и не стало нейтральным, хотя словарные пометы к нему смягчились: в 30-е годы в словаре Ушакова оно еще было помечено как просторечное, нежелательное в речи образованного человека, а в более современных словарях оно обычно признается разговорным – то есть допустимым в непринужденной речи, но неуместным в официальной обстановке.

Один из самых новых толковых словарей, «Большой толковый словарь» под редакцией С. А. Кузнецова, и вовсе называет слово «извиняюсь» вежливым (хотя помета «разговорное» в нем все равно присутствует):

«Извиняюсь, в зн. межд. Разг. (обычно в вопросе). Вежливая форма обращения к кому-л. И., это не ваш сын? И., я опоздал»[157].

Так в чем же причина нелюбви к «извиняюсь»? Неясно, ведь формальных, объективных причин для неприязни нет. Видимо, дело только в сложившейся языковой традиции, в усилиях борцов за чистоту речи и в устойчивости мифа об «извиняю себя». Формулы вежливости, как уже выяснилось в разговоре о «доброго времени суток», – крайне консервативная область, изменения в которой приживаются достаточно долго, и, возможно, «извиняюсь» просто пока не успело вернуть себе место под языковым солнцем.

Значит ли все это, что нужно срочно начать говорить «извиняюсь», чтобы восстановить справедливость? Нет, не значит. Так уж сложилось, что слово, хоть и несправедливо, но приобрело сомнительную репутацию, от которой ему теперь не так легко будет избавиться. Впрочем, процесс этот уже запущен, и в непринужденной беседе сказать другу «извиняюсь» вполне уместно даже с точки зрения словарей. А вот в официальной обстановке не стоит: слово по-прежнему остается разговорным. Но уж что делать точно не нужно, так это клеймить тех, кто его использует. Так что, когда вы слышите очередное «извиняюсь» и начинаете закипать, вспомните о Достоевском и Чехове. Полегчает, по себе знаю.

Убираться можно только вон?

И раз уж я упомянула необоснованную критику слова «убираться», давайте поговорим и о ней, хотя напрямую к теме вежливости это не вполне относится.

Почему-то многие убеждены, что «убираться» можно только вон, а в квартире или в доме грамотные люди только «убирают».

Отчего возникло такое убеждение, совершенно непонятно. Посмотрим на тексты из Национального корпуса:

«Это было кротчайшее и незлобивейшее существо в мире; она стряпала, убиралась по дому, берегла хозяйские крошки и всем, кому чем могла, служила».

(Н. С. Лесков, «Житие одной бабы», 1863 г.)

«“А в спине-то у тебя пуля сидит”, ― сказал Ванюша, убиравшийся в комнате».

(Л. Н. Толстой, «Казаки», 1863 г.)

«Воспитанники встают рано и сами, все вместе, убираются, чистят камеры и, когда надо, моют полы».

(Ф. М. Достоевский, «Дневник писателя, 1876 год», 1876 г.)

«Свекровь убиралась в избе и ничего не видела».

(Д. Н. Мамин-Сибиряк, «Озорник», 1896 г.)

«С раннего утра суета, кутерьма, подумаешь, к Рождеству убираются, а это готовятся к обыску».

(М. М. Пришвин, «Дневники», 1918 г.)

«Нынче ветрено, светлый, прекрасный день. Убирался, запаковывал черный сундук».

(И. А. Бунин, «Дневники», 1911–1919 гг.)

«Лозовский посмотрел на улицу, на снег, на небо, заботливо, как это делают по утрам холостяки, оглянул комнату, ― и, прежде чем пойти умываться, в пижаме и лаковых ночных туфлях, стал убираться в комнате».

(Б. А. Пильняк, «Повесть непогашенной луны», 1926 г.)

«Не похоже ли это удивление на наивный разговор домашних хозяек, которые, изо дня в день убираясь в квартире, неизменно восклицают: “Откуда только