Жизнь такая, как надо: Повесть об Аркадии Гайдаре - Владимир Малюгин

А тут случилось новое горе: умер отец. Окопы империалистической войны, гражданская война сильно подорвали здоровье Петра Исидоровича. Телеграмму со скорбной вестью родные послали в Пермь, но Аркадия там не оказалось.

О смерти отца он узнал позднее, когда друзья принесли газету «Нижегородская коммуна». В черной траурной рамке Аркадий прочитал:

+----------------------------------+

|        Коллектив служащих        |

|   Арзамасского районного союза   |

| потребительских обществ извещает |

|  о смерти председателя правления |

|             ГОЛИКОВА             |

|        ПЕТРА ИСИДОРОВИЧА.        |

| Похороны 27/IV‑27 г. в Арзамасе. |

+----------------------------------+

Теперь у Аркадия не было ни отца, ни матери.

Но жизнь продолжается, и нужно бороться с горем, бороться и не сдаваться!

В 1927 году Аркадий переезжает из Свердловска в Москву. Здесь выходит повесть «Всадники неприступных гор».

Привыкший к бесконечным путешествиям, он плохо чувствовал себя на одном месте. А ведь совсем недалеко Ока, Волга, Нижний Новгород, родная речка Теша, Арзамас. Эти края были для него милей всего, хотя повидать он уже успел немало. В 1928 году Аркадий едет в родные края, в город далекого детства.

В то время он писал повесть из времен гражданской войны «На графских развалинах» — о детях-беспризорниках. Действие повести развертывалось на Украине.

«А почему надо писать об Украине, — думал Аркадий, — когда вот совсем рядом город детства, такой близкий и дорогой сердцу?»

В Арзамасе Гайдар остановился у Мити Похвалинского.

Допоздна сидели и вспоминали 1921 год, 58‑й полк, которым Аркадий командовал, городок Моршанск, бои с бандой Антонова. И еще много чего вспоминали…

Аркадий навестил могилу отца. Кладбище походило на лес — так оно заросло высокими березами, которые днем и ночью о чем-то глухо шумели.

Воспоминания былого всколыхнули Аркадия.

«Может быть, это новая книга? — думал он. — Книга о детстве, о маме, о Николае Николаевиче, о хороших людях, о том большом, что произошло с ним на улицах по-прежнему тихого, утопающего в зелени городка?»

Так здесь, в Арзамасе, зародилась мысль написать большую книгу о своем детстве, о боевой юности, о гражданской войне, книгу о времени, о себе, о славных людях — коммунистах, которые вывели его на большую дорогу жизни.

Писать новую книгу пришлось уже далеко от Арзамаса — в Архангельске, куда он, Аркадий Петрович, приезжает к жене и где недавно родился сын Тимур.

«Аркадий Петрович…» Все чаще величают его по имени и отчеству. И писателем уже именуют, но Аркадием Петровичем звать, пожалуй, еще рановато, да и писателем тоже. Ему ведь всего двадцать четыре года — годы не большие. Да и не маленькие! Он уже сам отец, и это очень хорошо: сын родился крепкий, здоровый, и назвали его Тимуром.

Имя сыну придумали не сразу. А нужно было торопиться: тогда шла Всесоюзная перепись населения. А число жителей города Архангельска 8 декабря 1926 года как раз и увеличилось на одного гражданина — сына Гайдара. Какое же ему дать имя? И не простое, поскольку у новорожденного фамилия монгольская. Заглянули в энциклопедию, в словари, где говорилось о Монголии, перебрали десятки восточных имен и названий: темир-комуз — музыкальный инструмент, Темир-Тау — поселок.

Остановились на Темире. Отца дома не было, запросили по телеграфу… Аркадий согласился: только пусть его сын будет не Темир, а Тимур.

Так появилось новое имя — Тимур, которому будет суждено в будущем стать литературным героем гайдаровской книги. Но до этого еще далеко. И многое еще переменится в судьбе Аркадия, да и не только в его судьбе…

…А в свои списки переписчики внесли сведения о новом гражданине города Архангельска, которому стукнул один день: «Тимур Аркадьевич Гайдар, холост, беспартийный, профессии не имеет, находится на иждивении матери».

В Архангельске Гайдар работает в газете «Правда Севера» фельетонистом. Ему поставлено условие: десять фельетонов в месяц. А доставались они не так уж легко, как думали некоторые. Днем — работа в редакции, вечером и ночью — над новой повестью. Четырнадцать страниц за ночь — такова его норма.

Каждое утро Гайдар появлялся в редакции с неизменным приветствием:

Я пришел к тебе с приветом,Рассказать, что солнце встало,Что оно веселым светомПо листам затрепетало…

Мало кто знал, что Аркадий, такой веселый, бодрый, неунывающий, провел еще одну бессонную ночь над рукописью.

В редакции Гайдара любили. Те, что постарше, — за веселый нрав и редкостную доброту, а молодые газетчики — конечно, и за необыкновенную биографию.

Когда Гайдар уезжал в дальнюю командировку, газетчики о нем скучали. Скучал и сын Тимур. О нем Аркадий Петрович никогда не забывал, писал ему письма и даже телеграммы, ну, например, такие: «Тимур Гайдар — кругом пожар, в окно не лазь, не безобразь».

Гайдар то уезжал к рыбакам на море, ночуя в старых низеньких рыбацких избушках, то надолго отправлялся в синие дремучие леса — в дальние деревушки возле устья извилистой речки Мудьюги, где крестьяне создавали колхоз. Ничего не поделаешь, такая уж беспокойная работа у корреспондента.

Однажды на «летучке» — так назывались короткие совещания газетчиков — говорили о том, что на архангельских лесобиржах мало кадровых рабочих. Придет человек, потом бросает работу, а в чем причина — неизвестно. Надо бы съездить и разобраться.

На другой день редактор решил командировать на лесобиржи Гайдара: уж он-то напишет как надо!

Редактор послал за Гайдаром, но его в редакции не оказалось. Не пришел он в редакцию ни завтра, ни послезавтра.

Несколько дней о Гайдаре не было никаких известий. Уж не случилось ли что?

На четвертый день в редакцию принесли записку, в которой сообщалось, что Гайдар жив-здоров, что уехал он в командировку и что через несколько дней вернется.

«Какая командировка? — удивлялся редактор. — Кто его посылал? Странный все-таки человек этот Гайдар!»

В редакции пожали плечами, поохали, но беспокоиться все-таки перестали: ведь жив человек!

Через несколько дней Гайдар вернулся в редакцию. Его было трудно узнать: старая, видавшая виды одежда грузчика, стоптанные кирзовые сапоги и помятый картуз.

Оказывается, сразу после «летучки» Гайдар пошел на базар и купил старую одежду. Там он встретился с грузчиками и вместе с ними отправился на сплавные работы в одну из многочисленных, разбросанных вдоль реки Двины лесобирж. Гайдар нанялся на работу плотогоном, конечно, скрыв, что он корреспондент «Правды Севера».

— А как же иначе? Ведь если бы я приехал как корреспондент, — рассказывал друзьям Гайдар, — и предъявил официальное удостоверение, я бы не смог и сотой доли узнать того, чего хотел. А я работал грузчиком, ел, пил, спал вместе со всеми, был не чужаком, а своим человеком, и вот материал готов…

Редактор, конечно, вызвал Гайдара и похвалил за статьи.

— А вы знаете, — говорил Аркадий редактору, — что такое залом, когда река кипит, гудит забитыми бревнами, и как в этом кипении затора нужно найти то единственное бревно, которое, воткнувшись в дно, затормозило сплав. Это трудно, это рискованно, нужно обладать знаниями, опытом, смелостью. И у нас есть такие люди, у нас есть замечательные люди.

«Военная хитрость» удалась: очерк о сплавщиках получился на славу. Редактор и Гайдар были очень довольны. Не радовались лишь руководители архангельских лесобирж, им-то уж досталось как следует. После выступления газеты краевые организации сумели разобраться, почему уходят с работы грузчики и сплавщики, и навели порядок.

В командировках с Гайдаром часто случались интересные истории, забавные случаи. «Везет же Гайдару, — завидовали некоторые, — всегда с ним случается что-то необыкновенное!»

Однажды кто-то из друзей в шутку сказал Гайдару, что если он даже когда-нибудь «испишется», то все-таки одну книгу он еще может написать — о своей жизни.

На это Гайдар возразил:

— Я и так все время об этом пишу.

Героем новой повести, которую Аркадий Петрович писал в Архангельске, стал мальчуган Борис Гориков. Борис живет в Арзамасе, учится в реальном, с нетерпением ждет писем от отца с германского фронта.

Борис очень огорчен тем, что в тихом и сонном городке Арзамасе, похожем на монастырь, никаких чудес не происходит и ничего интересного нет. А потом, потом начинается Февральская революция, приходит Великий Октябрь, начинается гражданская война. И все эти события захватывают арзамасского мальчугана. Борис Гориков постепенно, шаг за шагом превращается в настоящего борца за дело революции.

Повесть Гайдар сначала назвал «Маузер», потом «Обыкновенная биография», а вышла она под названием «Школа».

Друзья спрашивали: уж не сам ли Аркадий — герой повести «Школа», ведь его настоящая фамилия — Голиков — так похожа на фамилию главного героя Горикова. Да и вообще, по рассказам, очень много там похожего на жизнь Гайдара, его друзей, учителей реального. Ведь есть же в книге и учитель Галка, и купец Бебешин, и мать у Бориса, как и у него, Аркадия, — фельдшерица.