Куколка для Немезиды - Наталия Миронина

Свиягин и представить не мог, что Веру потянет к зверям. Отстояв громкоголосую очередь из немецких детей, они попали в замечательно устроенный зоосад, который был на самом деле большим лесным парком, где удобно и достаточно вольготно обитали животные. Радость и восторг спутницы оказались настолько неподдельными, что Владимир сначала растерялся, а потом сам проникся этим детским восхищением. Они пробыли в зоопарке до самого вечера, сфотографировавшись с большим, почти ручным пеликаном, который своим клювом пытался снять браслет с руки Веры.

– Блестящие штучки любишь, да?! Значит, ты ворона, а не пеликан! – Вера немного дразнила птицу, а строгие служащие даже не пытались навести порядок. Русская посетительница была такая очаровательная, что окружающие стали щелкать камерами, выражая свое восхищение криками. «Она красивая… и злая. И очень мне нравится», – сделал неожиданный вывод Владимир. В этот вечер Вера спала на его плече, причем сама легла, тогда как обычно отворачивалась и сердилась, когда он пытался уснуть на ее половине кровати.

Второй эпизод дал пищу для некоторой уверенности в ее чувствах к нему. Как-то рано утром Владимир, не обнаружив Веру ни в постели, ни в душе, ни в маленьком садике при доме, не на шутку взволновался. А она появилась с пакетом, полным разных местных вкусностей, и устроила им завтрак по всем правилам ресторанного бизнеса и домашнего уюта. Вера приготовила его любимый омлет «И ведь запомнила, как я рассказывал». Свиягин однажды заметил, что самый вкусный омлет делала его мать – с помидорами и сыром. Изюминка этого блюда была в том, что яйца и помидоры выкладывались на хорошо прожаренные гренки. Вера сделала все в точности так, как он рассказал. А еще за завтраком подливала ему чай и вообще вела себя как жена.

В предпоследний день отдыха Свиягина отыскал приятель. Тот был в Германии, уже заканчивал свои дела и теперь, как финал коммерческой поездки, устраивал прием для немецких партнеров.

– Послушай, бери спутницу, и приезжайте к нам. Форма одежды парадная: для дам – платья в пол, а ты не забудь смокинг.

Владимир обрадовался – вот такой романтично-торжественной нотки очень не хватало в их путешествии. Ясно, что ни платья в пол, ни смокинга в чемоданах у них не было, а потому целый день они ходили по лучшим магазинам Мюнхена. И если Свиягин был экипирован уже через сорок минут, то с Верой дело обстояло гораздо сложнее. Чересчур открытое платье покупать она отказывалась, расшитые всякими побрякушками забраковала сразу. Шуршащие, блестящие, стоящие колом попросила не предлагать. Свиягин, растерянный, оглядывал уже третий магазин и понимал, что шансов попасть на торжество у них все меньше и меньше. Выйдя из последнего магазина на Фридрихштрассе, они свернули в переулок, и перед глазами появилась вывеска: «Илона Шталь. Платья».

– Ну-ка, давай зайдем! – Вера потянула Свиягина за рукав…

…Когда они оказались в гудевшем зале, не нашлось человека, который не задержал бы на них взгляд. Дело, конечно, было в Вере. В ателье у старой мюнхенской портнихи Илоны Шталь она выбрала узкое, простого кроя платье из муслина. Платье лилось, словно густой шоколад. Серые глаза Вера подвела коричневыми «стрелками» и темными, в тон, тенями. На шее и на запястье у нее были объемные золотые обручи: ожерелье и браслет. Пепельные волосы Вера стянула в тугой пучок и заколола длинной шпилькой с золотым шариком на конце. Серые глаза от сочетания с коричневым стали совсем прозрачными. Приятель Свиягина не мог сдержать одобряющей гримасы, а его компаньоны, удивленные отличным английским гостьи и простой, но уверенной манерой держаться, не отходили ни на шаг от обоих, наперебой расспрашивая о Москве и предлагая посетить различные мероприятия светского Мюнхена. Когда они танцевали, Владимир, обнимая Веру, ловил себя на мысли, что в его руках сокровище, которое он никогда еще не держал в руках и вряд ли когда-нибудь будет обладать чем-либо подобным.

– Ты изумительно выглядишь. Почему в Москве ты отказывалась ходить на светские мероприятия? Ведь нас приглашали.

– Это тебя приглашали… А обо мне никто из твоих друзей, по-моему, и не знает.

– Там бы и познакомились. Нет, в Москве ты совсем другая…

– Какая?

Вера послушно следовала в танце за Свиягиным.

– Ты очень непредсказуемая и… злая, что ли…

Свиягин испугался своих слов и заторопился с пояснениями:

– Ну, не то чтобы злая, а просто такая настороженная, иногда холодная.

Окончательно запутавшись и испугавшись, что обидел Веру, он замолчал.

– Не переживай, ты почти все правильно сказал. Но у меня такой характер…

– Да-да, и он мне нравится…

Свиягин украдкой поцеловал Веру в шею.

Музыка закончила играть, они подошли к новым знакомым попрощаться. «Господи, где ты нашел ее? Довоенный товар, теперь такого не делают», – с нескрываемой завистью прошептал приятель на ухо Владимиру.

Из поездки Свиягин вернулся непререкаемо влюбленным.

Еще через некоторое время он понял, что не влюбился, а любит. И чувство это было такой силы, что Владимир, отвечая на вопрос друга, где он пропадает, неожиданно для себя заявил, что собирается жениться. Никакие расспросы не заставили его сказать что-нибудь еще. А в голове мысль о женитьбе на Вере засела прочно и не отпускала уже ни на минуту. «Да, я старше, но ненамного. Обеспечить семью могу, даже если брошу работать прямо сейчас. Дети? Детей хочу. Сына. Моей Соне пятнадцать лет, но я ее не вижу и не увижу еще черт-те сколько. Из Америки она не приедет – мать ее не любит отпускать. У меня есть все, нет только жены и ребенка. Так путь будет и это. А Веру я люблю. Она, правда, немного холодна и сурова, так это такой характер. И, пожалуй, мне он больше нравится, чем слюнявый лепет ”девчушек”». Прошлое? Как-то Владимир решил ей рассказать о себе. Ему очень хотелось, чтобы не было ничего такого, что бы когда-либо оттолкнуло Веру от него. «Пусть знает все! Она заслужила правду. И вообще, тайны – это не для семьи. А Вера умная и справедливая – она все правильно поймет». И, улучив момент, Владимир произнес:

– Ты не хочешь обо мне узнать больше, чем знаешь теперь?

– Нет! – Ответ был короток и не предполагал какого-либо продолжения беседы.

Свиягин внимательно посмотрел на Веру. Она улыбалась.

«О моем прошлом не спрашивает, о своем – молчит. Видимо, не очень счастливое, так имеет ли смысл о нем воспоминать? Да, Вера не москвичка, но для меня-то, с моими квартирами, какая разница? Ну, ладно, «кинет» она меня, одной квартирой будет меньше. Да и черт с ней». – Свиягин язвительно ухмыльнулся. В его жизни была история любви, которую он старался не вспоминать. Не потому, что уж очень сильно оказался обижен или ранен в душе, просто та история напоминала ему о собственной самонадеянности и почти глупости. О тех качествах, присутствие у себя которых мужчины отрицают начисто. Случился этот роман, когда Владимир был уже женат. Очень переживала тогда дочь Соня, которая оказалась достаточно умненькой, чтобы понять серьезность размолвки между отцом и матерью. Может, еще и поэтому Жанну, виновницу той истории, Свиягин вспоминал, всегда морщась. Она работала в салоне красоты, куда периодически ходил Владимир. Салон был аккурат напротив его офиса, девчонки там работали веселые, симпатичные. Неоднократно небольшой компанией Свиягин, два его приятеля и пара хохотушек выезжали куда-нибудь хорошо провести время. Незначительные подарочки, бумажечка в сто долларов делали эти отношения легкими и необременительными. Однажды Свиягин зашел подстричься. Но его мастера не было, вместо знакомой девушки за креслом стояла жгучая брюнетка с резкими чертами красивого, немного восточного, лица.