Судьба королевского наследника - Амо Джонс

голова наклоняется, когда я позволяю себе рассмотреть, во что он одет. Повседневные джинсы, джорданы и чистая белая футболка. — Я скрываюсь в темноте.

Его губы растягиваются, и я поднимаю руку, чтобы заправить волосы за уши, чтобы удержаться от того, чтобы не протянуть руку и не коснуться его, как я это сделала с Кридом.

Господи, сегодня я нуждающаяся сучка.

Взгляд Сильвера останавливается на повязке вокруг моей ладони, и он хмурится.

— Что это?

Я пожимаю плечами, размахивая ню перед ним.

— Ах, это было то, что происходит, когда я отвлекаюсь. Пара небольших ран от вчерашнего камня. Ничего особенного.

Внезапно он бросается вперед, беря меня за запястье, и я вздрагиваю от жара, который пронзает мою ладонь, когда он прижимается к ней.

Я вырываюсь из его хватки, и он поднимает руки в воздух, сдаваясь.

— Что за черт? — я свирепо смотрю. — Сказала же, что порезалась.

— Нет, я так не думаю.

Моя голова откидывается назад.

— Что, прости?

Сильвер борется с усмешкой, и я понятия не имею, почему он и голубоглазый смеются вместе.

— Простите, вы меня знаете? Ходите за мной повсюду и следите за каждым моим движением? — огрызаюсь я. — Я чертовски уверена, что я поранилась.

— Не-а, — говорит он снова, почти с вызовом.

Рыча, я качаю головой и срываю свою дерьмовую повязку. Бедный Бен сделал все, что мог, с тем, что у нас было дома, но у него большие руки, а у меня маленькие, так что получился беспорядок.

— Я не знаю, почему я развлекаю тебя, но это, должно быть, потому что ты чертовски сексуальный, и это фейрийское дерьмо, которое я приняла…

— Что ты сказала? — он снова смотрит мне в лицо, его глаза осматривают меня. — Тебе жарко?

Я качаю головой.

— …что я выпила какое-то фейрийское дерьмо?

Я хмурюсь.

— Я имею в виду, я могу заплатить за это, если это проблема. Я не ожидала что буду накидываться бесплатно, но оно стояло там, так что я решила, что это бесплатно. Я уже чувствую себя нормально, так что, думаю, все налаживается. Я не совсем уверена, что оно должно делать, но моя кожа ощущается теплой. Каждый человек, на которого я положила глаз сегодня вечером, — редкостный тип прекрасного.

— Где оно стоит? — шепчет он, его серебристый взгляд оценивает каждое мое движение.

— На стойке вместе с остальными бутылками иностранного алкоголя. Я подумала, что это реквизит, знаете ли, для продолжения темы Чумовой пятницы.

Брови Сильвера сходятся вместе, его губы сжимаются, и я использую этот момент, чтобы поднять свою руку, пошевелив пальцами перед его лицом.

Намек на усмешку дергается в уголке его рта, прежде чем он уходит, и я качаю головой, задаваясь вопросом, как я собираюсь забинтовать руку обратно теперь, когда я порвала…

Подождите.

Я прижимаю ладонь ближе, хмуро разглядывая кожу там. Идеальная неповрежденная кожа, даже царапины не видно.

Ха. Думаю, Бен справился лучше, чем я думала.

Неоспоримо!

Медленно я подхожу к камину, любуясь мерцанием пламени, которое переливается от красного к синему, и держу над ним руки. Я закрываю глаза, и прежде чем осознаю, что делаю это, мои бедра начинают покачиваться, музыка внезапно подстраивается под ритм в моей груди.

Когда мои глаза закрыты, моя кожа становится теплее с каждой секундой, а чувственный ритм отдается в ушах. Я теряю себя, отдавая свое тело и разум тому, что, черт возьми, протекает через мой организм.

Я гребаная жертва, которую я сама создала, и умираю от желания, чтобы кто-нибудь сделал меня своей на эту ночь.

Как будто мои непослушные молитвы выходят за рамки разумного, сильное тело прижимается ко мне сзади. Руки обвиваются вокруг моей талии, сжимаясь, когда я погружаюсь в их форму, жаждя большего.

Я поднимаю свои, оборачивая их вокруг шеи человека позади меня, и я вознаграждена низким стоном, от которого по моему позвоночнику пробегает дрожь. Я пытаюсь повернуться, но он все еще держит меня, утыкаясь головой в мою шею. Я задыхаюсь от острого, как бритва, прикосновения его языка к моей плоти.

— Так чертовски мило, — хрипит он, покусывая мое ухо. — Не то чтобы я забыл…

Мои мышцы напрягаются, сердцебиение учащается, и наконец, его хватка ослабевает настолько, что я начинаю поворачиваться. Как? Как я могу в этот момент не заботиться ни о чем, кроме него? Наверное, потому что я хочу потрахаться, и если бы мне пришлось выбирать, я бы предпочла горячего незнакомца, которого мне хочется поцеловать. Мужчинам позволено открыто заявлять о своем сексуальном аппетите. Мне не стыдно заявлять о своем. Я знаю, чего я хочу, а чего не хочу, и у меня нет проблем озвучить это.

Я чуть не теряю равновесие, когда мои глаза встречаются с моим новым любимым цветом.

— Найт, — шепчу я, с каждой секундой пытаясь отдышаться.

Его бирюзовые глаза искрятся весельем, но это не скрывает дикости, плящущей в них.

— Лондон.

Его левая рука снова обнимает меня, правая поднимается, чтобы он мог подразнить меня кончиками пальцев, рисуя узоры на моей коже вдоль дорожки, которую он прокладывает от моей руки к шее. Когда подушечка его большого пальца касается моей нижней губы, мой язык высовывается, чтобы попробовать ее на вкус.

Найт стонет, и мы снова начинаем раскачиваться.

— Мне нравится это платье, детка. — Он немного наклоняется, пока подол не оказывается в его руках, и он сгибает его, поднимая все выше и выше, пока холодный воздух не коснется моей обнаженной задницы, мои стринги не делают ничего, чтобы скрыть меня от любого, кто захочет посмотреть. Мне нравится мое тело, поэтому мне насрать, кто его увидит. Кроме того, в воздухе висит голая цыпочка, распростертая орлом. Я в порядке… И моя киска в любом случае красивее, чем у нее, так что люди могут смотреть, сколько захотят. — Хотя мне бы больше понравилось бы на полу в моей спальне. — Теперь обе руки Найта находят мою задницу, и он сжимает ее, притягивая меня ближе, прижимая к себе. — Держу пари, ты хорошо выглядишь распростертой на черном атласе. Мы бы трахались всю ночь.

Мы.

Он и я. С каких пор?

— Чувствуешь, что ты со мной делаешь? — он хрипит, прижимаясь ко мне своим твердым членом.

Я киваю, не в силах говорить, когда обвиваю руками его шею, умирая от желания стать ближе. Комната переливается множеством цветов, когда боль в моем животе усиливается. Мне нужно что-то. Что нибудь. Ну, не что-нибудь. Сексуальное влечение не означает легкость.

Найт обнимает меня в ответ, его губы прижимаются к моему виску.

— Кто-то любит