Судьба королевского наследника - Амо Джонс

извращении? — я беру концы атласной ленты, переворачивая ее с одной стороны на другую, чтобы осмотреть на предмет каких-либо признаков предыдущего использования. Я не собираюсь надевать повязку на глаза, которая хрустит после чьего-то грязного траха.

К счастью, повязка на глаза выглядит совершенно новой или, по крайней мере, хорошо выстиранной.

— Не ставь меня, Джастиса и извращения в одно предложение. Клянусь, иногда этот чувак шепчет мне всякую хрень на ухо, но ведет себя так, будто ничего не произошло, когда я поворачиваюсь и смотрю на него, — Бен смотрит на черную ленту в своей руке так, как будто это лично его оскорбило. — Во всем этом дерьме виновата ты.

Я беспечно пожимаю плечами, бросаю подарок, который мы нашли за дверью нашего общежития, с инструкциями обратно в сумку и бросаю на диван два снимка, которые я сделала, пока ругала Бена за то, что он украл мою любимую ночную рубашку, что он лжет и говорит, что не брал.

— Тогда к черту все, давай посмотрим повтор «Криминалистов».

Я тянусь к пульту дистанционного управления, но Бен быстр, хватает и поднимает его в воздух, поэтому я подпрыгиваю, бросаясь ему на спину, когда он пытается убежать.

Он смеется, откидываясь назад и выбивая воздух из моих легких, когда его большая задница спортивного телосложения падает поверх моей. Я обхватываю ногами его тело, прижимая лодыжки к его животу и притягивая его в игривом удушающем захвате.

— Именно так я и думала, Бенджамин. Ты хочешь пойти на эту вечеринку больше, чем я, потому что думаешь, что сегодня вечером с тобой переспит та загадочная девушка.

— Не думай об этом, детка. Та девушка жестко поскачет на моем малыше. Я определенно преуспею сегодня вечером.

Я притворяюсь, что затыкаю ему рот кляпом, и его смех продолжается, но стук в дверь обрывает наше веселье.

Мы стоим вместе, уставившись на дверь, и на этот раз наши хмурые взгляды одинаковые.

— Мы действительно собираемся надеть это и позволить ему вывести нас из общежития, чтобы все увидели нас в таком виде?

Вздыхая, мы поднимаем гребаные ленты и завязываем их на головах.

Мы чертовски точно так и поступаем.

Нам требуется минута, чтобы закрепить дурацкие кружевные ленты на глазах, но, как ни странно, как только маленькие узелки оказываются в нужном положении, гладкий материал, кажется, каким-то образом облегает наши лица, становясь плотным во всех незакрепленных местах и менее неудобным, чем было вначале. Мои мышцы плеч расслабляются, стирая все сомнения, которые были по поводу того, что я должна была пробираться через общежитие, полное студентов колледжа, где каждый хотел меня облапать своими грязными руками.

Я не могу не заметить, что ни то, ни другое не ощущается хорошо на моей коже. Никто конечно же не прикасается ко мне, но их взгляды создают ощущение липкости, и мне отчаянно хочется вытереть свои руки о платье.

К счастью, мы быстро оказываемся в лифте и так же быстро выходим на нижний этаж. В тот момент, когда свежий воздух обдувает мое лицо, я улыбаюсь, зная, что мы на шаг ближе к приятной части ночи: облажаться и, возможно, найти кого-нибудь, кто облажается со мной всеми лучшими способами.

Дьявол знает, что мне прямо сейчас нужен хороший трах. Что угодно, лишь бы вытеснить воспоминание о мистере Горячие-И-Холодные-Губы-Парня-Трахали-Мои. Черт. Что угодно, лишь бы стереть воспоминание о том, как его кожа касалась моей. Клянусь, когда я легла спать прошлой ночью и укрылась в темноте своего пространства, я снова почувствовала его руки на себе. В ту секунду, когда я закрыла глаза и почувствовала, что погружаюсь в состояние сна, все что я представляла, были его губы на моих.

По крайней мере, мое раздражающе чувство осязания сдерживало кошмары в течение первой ночи с тех пор, как они начались. Мне становится по-настоящему тошно от того, что я умираю каждую ночь.

Метафорически, конечно.

— Хорошо, немного наклонись и войди, — тон Джастиса вырывает из воспоминаний.

— А что это за повязка у тебя на руке?

— Вчера поранилась об камни, — я пожимаю плечами, садясь в машину.

— Тебе следует быть осторожнее, — отчитывает он.

— Ты должен позволить мне беспокоиться о ней и пересесть на водительское сиденье, предполагая, что ты единственный, из-за кого мы выставляем себя дураками, — хлестнул Бен в ответ.

Я ухмыляюсь. Чертовски люблю своего лучшего друга.

Я слышу, как закрывается дверь, а затем еще одна, поэтому я тянусь через сиденье, нащупывая руку Бена, чтобы убедиться, что он там.

— Это я, — подтверждает он, уже зная. — Так как далеко эта вечеринка, Джас, и пожалуйста, скажи мне, что все будут в этих дурацких масках?

— Да, да, все Бездарные… я имею в виду, все приглашенные люди были, э-э, одарены повязками на глазах, так что да… да, они все появляются вот так, — он заикается, когда говорит, и Бен сжимает мое бедро. — Но не волнуйтесь, вы сможете снять ее, прежде чем мы войдем внутрь. Вам просто придется надеть ее по дороге туда, но как только мы пройдем через щит, или я имею в виду, э-э, экранированные ворота, ну вы знаете, которые скрывают дом от улицы и все такое, вы сможете снять ее.

— Чувак, ты глотнул немного Аддерола или что-то вроде того? — я смеюсь, и Бен хихикает вместе со мной. — Ты говоришь так, как будто у тебя СДВГ.

Джастис смеется, затем прочищает горло.

— Извините, это был долгий день.

Я киваю, откидывая голову на спинку сиденья и выдувая воздух через губы, заставляя их вибрировать.

— Здесь есть что-нибудь для вечеринки? Я слишком трезва для десяти часов.

— Неторопливые и стойкие выигрывают гонку, детка, — шепчет Бен мне на ухо.

— Говорит парень, занявший второе место, Бенни, но не волнуйся, это не будет похоже на ночь, когда отключаешься и просыпаешься, вытаскивая меня голышом из городского фонтана, обещаю. Хорошо?

— У меня есть кое-что, да… если ты уверена.

Ооо, звучит так, будто Джастис пришел подготовленным с таким хорошим дерьмом.

— Я уверена.

— Подожди, что? — огрызается Бен, и я слышу, как он шаркает ногами, как будто переводит взгляд с меня на него, даже несмотря на то, что у него завязаны глаза.

— Что это?

Пальцы касаются моего подбородка, и я понимаю намек, открывая рот. Что-то порошкообразное, но сладкое, похожее пыльцу, попадает мне на язык, и когда я проглатываю это, в горле остается вкус моющего средства.

— Скажи мне, что это, прежде чем ты отдашь это ей, — сердито требует Бен.

Такой чертовски властный.

Чувствуя себя слегка виноватой, я провожу языком по всему