Острова Теневых Символов. Том 3 - Дмитрий Янтарный

в уроне, который как раз присутствовал в очень небольшом количестве, а конкретно в Обморожении. Которое неотвратимо парализовывало Гиримьяша: его щупальца уже затвердели и не шевелились, покрывшись изморозью, а теперь и он сам, едва дыша, держался за сердце и пытался хоть как-то себя согреть.

В этот момент Ванда подошла к поверженному врагу и с самыми очевидными намерениями наступила на замороженное щупальце…

— Нет! — вскрикнул Гиримьяш, глаза которого забегали от испуга, — только не щупальце, пожалуйста, только не ломай, мне после такого неделю его отращивать, прошу тебя!

— Так что ты там хотел сделать со мной, молодой эльфийской самочкой? — насмешливо спросила Ванда.

— А что я такого сказал? — даже в этот момент в голосе телохранителя прозвучало искреннее недоумение, — я сказал тебе, что ты красива и роскошна, настолько, что даже я, стревлог, был готов уделить тебе своё внимание. Да на этих островах подобный комплимент женщине любой другой расы — это высшая честь, которую только можно…

Но в этот момент Ванда, которая явно не желала принимать такую честь, снова слегка надавила на замороженное щупальце.

— Ой, ой, ладно, хватит, хорошо, девка, будь по-твоему, — жалобно взвыл Гиримьяш, — только не ломай мне щупальце, сдаюсь, сдаюсь!..

После этого Ванда отпустила Гиримьяша, который тут же сел и принялся быстро дышать, как можно скорее возвращая своему телу подвижность. И, судя по его сконфуженному виду, он жалел не о том, что проиграл (в конце концов, он и сам изначально бился не в полную силу), а от обнаруженной уязвимости. Оказывается, у него, хладнокровного стревлога, не было никакой устойчивости к стихии холода, и первое же Обморожение уложило его на лопатки. Не говоря уже о том, что после такого ему было банально стыдно смотреть на своего хозяина.

Ванда же подошла к трону Хрипунца и, отвесив ему изящный поклон, сказала:

— Должна заметить, Великий Мастер, что в местах, откуда я родом, за подобные похабные намёки вообще принято кастрировать на месте. Но, поскольку мы находимся в месте, где ваши братья заслуживают более уважительного отношения, я не стала прибегать к столь крайним мерам и всего лишь поставила его на место. Надеюсь, вы это оценили.

— Какая прелесть, — Хрипунец, успевший в одну морду осушить почти всю бутылку вина, которое ему любезно подливал Сареф, был в восторге от этого маленького представления и даже пару раз хлопнул в ладоши, — вот, дружок, будет тебе урок: нужно меньше мять задницу, да больше тренироваться. А то ты совсем разжиреешь — и тогда даже щупальца тебя далеко не унесут. Даже интересно, — Хрипунец оглядел Ванду, — если уж даже простая служанка умеет… кхм… настолько обеспечивать безопасность, то что же умеет этот молодой человек? — он взглянул на Сарефа. Но Сареф уже идеально имитировал естественное поведение. Мало того, он догадался, что ему не следует открывать в этом месте рот. И потому он всего лишь молча пожал плечами: мол, будет ваша воля — и я продемонстрирую свои навыки.

— Ладно, — Хрипунец махнул рукой, после чего повернулся к Ансильяшу, — я доволен, брат мой. Так вот ещё одна вещь, для которой я тебя позвал. Как вам, возможно, известно, через несколько дней состоится праздник Кровавого Урожая.

— Прошу прощения, но… не рановато ли для урожая? — спросил Красс, тоже привлекая к себе внимания, — ещё раз прошу прощения, что перебил…

— Всё в порядке, — покровительственно махнул рукой Хрипунец, — наоборот, ваш интерес к нашим традициям делает вам честь. Если говорить точнее, то это, скорее, Кровавый Посев, но мне не нравится слово Посев, так что назвали Урожаем. Это праздник, во время которого я обращаюсь к нашим братьям с речью, после чего устраивается пир и гуляния. Однако есть ещё одна, тайная часть этой церемонии. Из всех братьев и сестёр я выбираю 30, которые наиболее отличились за прошедший год. Они принимают участие в этом ритуале… и одаряются лично моим благословением. Я желаю, чтобы ты участвовал в этом ритуале, брат Сайраш.

— Но… но… — Ансильяш очень убедительно испытывал смущение, но по его голосу Сарефа понимал, что даже его сейчас застали врасплох, — Великий Мастер…

— Да сколько можно! — неожиданно рассердился Хрипунец, — не так уж и много во мне величия. Брат, мой дорогой Сайраш, просто брат.

— Великий Брат, — ловко извернулся Ансильяш. И такой титул Хрипунца неожиданно позабавил.

— А ведь неплохо звучит, — хмыкнув, сказал Теневой Символ, — Великим Братом, признаться, я ещё не был. Ну, хорошо, пусть так.

— Так вот, Великий Брат, — заговорил Ансильяш, — это — величайшая честь, которая может достаться любому стревлогу на этом Острове. Возможно, что некоторые ждали её годами. И я не смею просто так, едва прибыв в город, отнимать эту честь у кого-то, кто, возможно, долгие годы работал, чтобы отличиться…

— Ты уже сделал много для нашего дела, — невозмутимо заметил Хрипунец, — золото, которое ты пожертвовал по прибытии на Остров, некоторые не пожертвуют и за всю жизнь. Так что — это мой маленький каприз, дорогой Сайраш. Великий брат желает видеть тебя на этом таинстве — и это не обсуждается.

— Как… как будет угодно Великому Брату, — несчастный Ансильяш сдался, понимая, что ему не уйти от всепроникающей разрушительной любви Теневого Символа…

— И ещё кое-что, — заявил Хрипунец, потирая руки, — я желаю, чтобы твои слуги тоже присутствовали на этом таинстве — и прислуживали мне и моим братьям. Они показали себя превосходно: профессионалы, не задающие лишних вопросов. Окажете ли вы мне такую маленькую честь?

— Вы уже оказали нашему хозяину огромную честь, — слово снова взяла Ванда, обнимая Сарефа, к которому она успела подойти, — посмеем ли мы отказать вам после этого в такой малости? Конечно, мы согласны…

Сареф невозмутимо кивнул, подтверждая слова Ванды.

— Замечательно, — Хрипунец довольно хлопнул в ладоши, — и знай же, брат Сайраш, что всё это — не просто так. В Индариле мой брат по имени Элиош торгует продуктами. У него уже пять лавок в городе, и он планирует расширяться дальше. К сожалению, ему никак не везёт с хорошими помощниками, и он будет только рад, если у него появится партнёр с опытом ведения дел. Так вот я замолвлю перед ним слово — и он возьмёт тебя в дело.

— Это… на такую милость