Долгая зима - Владимир Иванович Петров

конкретизировал задачи по организации круглосуточной работы с учетом прибывающей с часу на час машины с цветным металлом. Особо остановился на использовании старогодних изделий из цветного металла, образующихся при разборке ремонтных объектов.

– Так только на днях все цветное старье снабженцам отвезли, – встал начальник колесного цеха. – Сепараторы, втулки и прочую мелочь. По указанию Рыбкина лично Вьюнкову сдали в обмен на новые колесные оси, не знал, что ли?

Рыбкинскую команду подтвердили и другие начальники цехов.

«Опять оплеуху влепил, рыбина!» – про себя выругался Золотов, но вида не подал, сумел продолжить как ни в чем не бывало:

– Знаю. Тем не менее прошу уделить этому вопросу первостепенное внимание. Разведка доложила – не весь цветной лом еще собран и в ремонтных подлежащих разборке объектах его предостаточно. Прямо в литейку везите. Приступайте немедленно, не дожидаясь письменного указания…

Немало усилий стоило ему довести совещание до конца. Расписав оставленному начальнику литейного цеха порядок приемки материала с рассортировкой по видам, он прикрыл за ним дверь и дал волю своему возмущению:

– Ну Рыбкин! Ну дает! Этих колесных осей и так девать некуда, а он вновь на них добро дал. К тому же бартером за дефицитный цветной лом. Вьюнков, что ли, в отсутствии своего начальника шельмует, пользуясь неосведомленностью Рыбкина по снабженческим заделам? Похоже, права Клавдия Ильинична, тот еще фрукт этот Вьюнков.

Словно подслушал его снабженец, запыхавшийся ввалился в кабинет.

– На корню подрубили! – схватился он за сердце, грузно опустился на стул.

Золотов, только что готовый разнести подставившего его снабженца в пух и прах, торопливо подал ему стакан с водой:

– Что случилось?

– Машина без меди едет.

– Как без меди? – Теперь уже Золотову впору было водицу поднести. – Так без меди плану – труба!

– И я о том. Места себе не нахожу. Рыбкин, как назло, смотался. Заходил он ко мне перед тем, как я с нашим водителем на связь вышел. Нормально все было и – на тебе – как серпом по бейцам! – путано молотил Вьюнков, не давая вклиниться ошарашенному принесенным им вестью производственнику, глотнул из стакана. – Фу-у-у… Полегчало, кажется. Думал, сгорю синим пламенем. Бывает же… Но есть вариант. В Медное звонил. На медно-серный комбинат. Договорился на тонну меди. Хватит?

– Должно хватить, – постепенно приходил в себя Золотов. – Так его же привезти еще надо…

– И я о том. Привезти не проблема. Водитель заедет, заберет. Сказал ему. Только без оплаты не дадут ведь. На бартер не соглашаются. По счету, через банк сделаться – долгая песня. Время не терпит. Рыбкин с главбухшей договорился бы по наличке. Да нет его. Теперь лишь на тебя надежда, Иван Петрович. Зайди к ней, попроси деньги под расписку.

– Мелковат я для нее. Давай вместе попробуем уговорить.

– Не хочу перед ней нарисоваться… В долгах весь.

– Тогда остается только к директору идти, – решительно поднялся Золотов.

– Нет, нет! Что ты? – Вьюнков вскочил, встал в дверях. – После моего бодрого доклада на последнем совещании он меня так профинансирует, долго икаться будет. Нет, нет… Сам что-нибудь придумаю, раз не хочешь выручить. Считай, не было у нас разговора на эту тему. Еще раззвонишь! Чтобы задницу свою прикрыть, меня подставишь!

Золотов не стерпел наглости снабженца, ответно врезал:

– По себе судишь! Подставил уже… меня! Цветной лом с цехов загнал на оси, которых, по твоему любимому выражению, хоть задницей ешь. Доложить Иноземцеву?

– Да ты! Да это ж… Объяснил бы да некогда. По меди надо решать для плана, а ты мне старьем сраным голову морочишь, директором грозишься. Э-эх! – Вьюнков смачно выматерился, но тут же примирительно сунул Золотову руку: – Ладно. Не сержусь. Не красна девица на выданье. Сам поеду в Медное. Расшибусь, а медь тебе достану. Собери своих литейщиков, выведи к полночи…

– Ну и Вьюн! Артист-фокусник, Вильнул-Надул! – посмотрел ему вслед Золотов, до конца не осознавая: возмущается он вертким снабженцем или восхищается. – Что ж, подождем обещанного.

6

К обещанному времени вместо машины он дождался лишь вьюнковского звонка. Снабженец сообщал, что погрузился и выезжает.

«Путь неблизкий. Без малого две с половиной сотни километров. С грузом в лучшем случае часов пять понадобится на дорогу», – прикинул Золотов, довольный уже тем, что завтра с утра можно будет начать работать с полной нагрузкой. Отбоя срочно собранной ночной смене он решил не давать. На пробную плавку из подвезенного с цехов цветного лома их поставил.

Наказав диспетчеру производственного отдела быть неотлучно в литейном цехе и при необходимости тотчас звонить ему, он поехал домой передохнуть перед напряженным, уже наступившим новым днем. Тихонько, чтобы не разбудить жену, прошел в зал, придвинув поближе к себе телефонный аппарат, лег на диван и уснул как убитый.

– Дрыхнешь все! – разбудил его телефонный звонок с вьюнковским голосом.

– Ты где? – Золотов с усилием стряхнул остатки сна.

– Где, где… – на другом конце провода рифмованно матюкнулись. – На заводе. Где же еще? Никто не встречает. Ни до кого не дозвонишься. Все вымерли словно. Еле тебя вот поднял, чтобы доложиться, что благополучно прибыл и ставлю машину под охрану в снабженческий бокс.

– Подожди, не ставь… – закричал Золотов в трубку, но связь разом прервалась.

– Не к добру этот невроз, – расстроено буркнул он, посмотрел на часы. Было начало пятого.

Он позвонил в литейный цех. Трубку никто не брал. Молчали и другие заводские телефоны, в том числе, как ни странно, и справочная заводской телефонки. Ему ничего не оставалось, как только ехать на завод.

– Транспорт еще не ходит, – пыталась отговорить разбуженная его криком жена.

– На такси доберусь. Каждая минута дорога.

На Центральной проходной охранник сообщил ему о прибывшей машине:

– В снабженческий бокс загнали. Опечатали ворота по настоянию Вьюнкова водительским и нашим пломбирами.

– Явно поспешили. Не могли с полчасика подождать.

– Какие полчаса? С добрый час уже как оба в мастерской связистов дрыхнут. И до того почти столько же канителились.

– Не понял? – Золотов сверил свои наручные часы с заводскими. – Все верно. Часа не прошло как разговаривал с Вьюнковым… Не понял! Может, что-то путаете.

– Не знаю, когда и с кем вы разговаривали, а у меня все, как положено, в журнале зафиксировано, – обиделся охранник. – Смотрите, если на слово не верите. Вот, чёрным по белому: «Прибытие машины из Челябинска – три часа пять минут». Видите? Вот ещё: «Поставлена в бокс снабжения – три часа сорок пять минут». Убедились? Убедились. Что тут непонятного? Все понятно. Прекрасно! Все тогда, свободны!

Донельзя раздосадованный таким оборотом дела, Золотов чуть ли не бегом направился в неблизкий литейный цех, злым коршуном налетел на дремлющего