Богиня пяти дворцов - Леа Рейн

шествие по городу, чтобы каждый мог проводить императора в последний путь. Траурная процессия белой толпой двигалась по улицам столицы, а за ней везли гроб. В самом начале шла семья императора: моя мать, обе сестры и мать Лю Сана. За ними шли придворные и служанки. Мама несла в руках фотографию отца вместо таблички с его именем.

Я обратила внимание, что провожающие из дворца – почти одни женщины. Из мужчин только небольшой отряд солдат, который окружает процессию, но нет ни одного министра или высокопоставленного офицера. Это что-то значило, только я не могла понять что. Да и не пыталась.

Горожане наблюдали, стоя по обочинам, однако я не хотела быть среди них. Я имела полное право идти вместе со своей семьей, поэтому вышла на дорогу и влилась в процессию.

Конечно, это не осталось незамеченным. Какие-то придворные девушки попытались вытолкнуть меня обратно на обочину. Я в упор устремила на них взгляд, и меня сразу узнали. По толпе прошел шепоток: «это Третья принцесса». Когда он дошел до начала процессии, все сразу остановились.

Моя старшая сестра Цин стремительно рассекла толпу и оказалась передо мной.

– Мяо Шань! – взревела она, округлив от негодования глаза. Она так тяжело дышала, что, казалось, задыхалась. – Как ты посмела сюда прийти!

– Я пришла, чтобы проводить отца, – не дрогнув, ответила я.

– Как смеешь! Сначала все газеты трубили, что отец тебя казнил. Я злилась на него, потому что это было неправильно! Но как только стали появляться статьи, что на самом деле ты жива-здорова и примкнула к революционерам, я поняла, что казнить тебя было мало! Изменница!

Она так громко кричала, что, наверное, слышал весь город. Цин всегда была сдержанная, но я уже второй раз видела, чтобы она так проявляла эмоции.

– Не нужно устраивать сцену на виду у всех, – спокойно попросила я.

Это не подействовало, только еще больше ее разозлило.

– А я буду! Пусть все знают, что ты изменница. И, как твоя старшая сестра, я стыжусь! Стыжусь и презираю тебя! Мяо Шань, ты…

Тут прибежала мать и схватила ее за локоть.

– Прекрати.

У меня сковало все внутри. Я вспомнила, как мама защищала меня перед Цин у смертного одра отца, и сейчас обрадовалась, что она точно рассудит нас по справедливости.

– Не прекращу! Мяо Шань, ты – позор семьи. Я… я отрекаюсь от тебя! Ты мне больше не сестра! Пусть весь город станет этому свидетелем!

Она вырвалась из рук матери и залепила мне такую сильную пощечину, что я чуть не упала.

Толпа сразу начала гудеть. Откуда-то послышались щелчки. Я не сразу поняла, что это нас с разных ракурсов фотографируют журналисты.

Пока я прижимала ладонь к щеке, не зная, как поступить в такой ситуации, толпа засуетилась еще сильнее, потому что отовсюду выскочили солдаты с винтовками. Они буквально окружили процессию, из-за чего некоторым сопровождающим солдатам Хуан Лун тоже пришлось вооружиться.

Сначала мне показалось, что на процессию напали. Потом я разглядела черную форму и поняла, что это наша армия решила за меня вступиться.

Откуда они взялись? Неужели Хэй Цзинь прознал, что я ушла, и отправил за мной отряд?

– Вот так, Мяо Шань?! – Это обстоятельство заставило Цин буквально озвереть. – Пришла, чтобы нас перебить? Гадина!

Мать покраснела от злости.

– Прекрати немедленно! – прикрикнула она.

Никогда раньше она не повышала голос на первую сестру, и я не переставала удивляться тому, как все изменилось.

Вскоре пришла Инь. Она выглядела напуганной, поэтому схватилась за руку матери. Вот уж не думала, раньше вторая сестра всегда меня задирала, но как дело дошло до настоящей опасности, она и слова не могла сказать.

– Мама! – закричала Цин. – Смотри, что она делает. Привела на похороны отца своих мятежников! Что толку от того, если вы нас сейчас убьете? Мы всего лишь женщины!

Она была права. Теперь я понимала, почему тут только женщины: двор не пустил никого, кто имел хоть какую-то власть.

– Мы тут не для того, чтобы кого-то убить! – возмутилась я.

С чего Цин вообще решила, что я пришла множить насилие? Солдаты, которые пришли за мной, и правда мятежники, но не безжалостные убийцы и не нападут на скорбящих, я была в этом уверена.

– Тогда зачем сюда заявилась?

– Я всего лишь пришла проститься с отцом.

Мама выступила вперед, спрятав Инь за свою спину. Ее взгляд был полон тоски. Я вновь вспомнила, как она вела себя в комнате отца, и захотела, чтобы она заговорила тем теплым голосом со мной лично. Мне так не хватало матери, пусть в такой трагичный момент она хоть на секунду ею побудет! Однако я слишком много хотела – мама не собиралась расставаться с ролью жены императора под пристальным взглядом народа и объективами фотоаппаратов.

– Мяо Шань, тебе и твоим людям лучше уйти, – ровным голосом сказала она. Казалось, только сгладившаяся между нами пропасть вновь стала глубока. – Вряд ли Его Величество хотел бы, чтобы его проводы прошли так.

Я сама понимала, что все вышло не лучшим образом. Безусловно, я не подозревала, что принесу столько хлопот, собиралась только на правах дочери пройти с отцом по городу, провожая его в последний путь. Но семья не хотела меня видеть. А Хэй Цзинь все испортил, послав за мной этих солдат.

Я склонила голову. Я принцесса, меня учили скрывать свои эмоции на публике, поэтому сейчас мне не составило труда покорно сказать:

– Приношу извинения матери и сестрам за то, что испортила проводы.

После я развернулась и пошла к солдатам.

– Ты мне не сестра! – крикнула Цин мне вдогонку, словно хотела, чтобы я это хорошенько запомнила.

Мне было больно. Старшая сестра меня ненавидела. Вторая сестра и раньше меня не жаловала. Мать… не знаю. Я надеялась, что она просто играла свою хорошо выученную роль императрицы, поэтому так холодно со мной обошлась. Но что я могла с этим сделать? Ничего. Только молча уйти.

Мы оставили процессию в покое. Солдаты посадили меня в машину и повезли обратно в администрацию. Всю дорогу я до боли стискивала кулаки, злясь на Хэй Цзиня, впервые у меня появилось неутолимое желание кого-нибудь хорошенько ударить.

Однако, когда я поднялась на второй этаж, на меня навалилась только смертельная усталость и отчаяние.

У меня не осталось сил, чтобы разобраться с Хэй Цзинем, поэтому я зашла к себе в комнату и упала на пол у двери. На публике я могла себя сдерживать, но эмоции никуда не девались, они нашли выход через слезы, поэтому я просто разрыдалась, обняв