Казанский Каин - Евгений Евгеньевич Сухов

– А что с тобой? С тобой – все в порядке. Я тебя убивать не стану, – искренне заверил приятеля Филоненко-Раскатов. – Ведь должны же быть какие-то правила приличия. Как я могу убить своего друга? Комса! – позвал он молодого подельника. И когда тот подошел, произнес, отвернувшись от Ильи Степановича: – Кончай его.

Комса, недолго думая, выстрелил товароведу в лицо.

Покончив с обеими продавщицами – одну застрелил Комса, а другую Сэм, – бандиты скорым шагом покинули магазин. Дойдя до перекрестка, свернули на Международную улицу и, протопав метров тридцать, сели в милицейский «Москвич».

– Ну, сколько там? – садясь за руль, поинтересовался Комса и оглянулся на пахана.

– Ты поезжай давай, – недовольно произнес Геннадий. – Нечего нам тут отсвечивать.

Когда «Москвич» тронулся, Геша поставил себе на колени хозяйственную сумку и принялся подсчитывать добычу. Через пару-тройку минут негромко произнес:

– Семьдесят три тысячи с копейками.

– Неплохо за десять минут работы, – довольно отозвался Комса и гоготнул: – Аж на двадцать пять косух больше, чем в сберкассе взяли. Че, давайте и дальше промтоварные лаухи[26] гимать[27]?

– Поглядим, – отозвался Геша. Сложив часть денег обратно в сумку, сказал: – Я взял тридцать пять косарей. Остальное ваша доля. Разделите между собой.

Где точно проживает пахан, ни Сэм, ни Комса не ведали. Где-то в Кировском районе – на этом познания подельников Геннадия относительно адреса обитания Геши заканчивались. Чем меньше людей знает, где ты проживаешь, тем большая вероятность уцелеть и не повстречать непрошеных гостей в синей милицейской форме и с пистолетами в офицерских кобурах.

Остановив «Москвич» с громкоговорителем на крыше и надписью на боку «М И Л И Ц И Я» недалеко от Дворца культуры имени 10-летия республики, Филоненко-Раскатов вышел из машины и, наклонившись к окну водителя, произнес:

– Даю пару дней на отдых. Предупреждаю: деньгами не сорить, внимания к себе не привлекать. До потери пульса водкой не нажираться. – После этих слов Геша сделал паузу, чтобы Сэм и Комса хорошенько запомнили: пить водку можно, но не до потери сознания. – Встречаемся в понедельник в одиннадцать, как обычно, в Лядском саду на скамейке у фонтана. И не надо опаздывать. Я очень не люблю ждать…

* * *

Вениамин Васильевич Власьев решил наконец приодеться. Деньги копил долго, без малого полтора года. Откладывал по пятьдесят-шестьдесят рублей в месяц. Пришлось отказаться от многих удовольствий, в том числе от посещений ресторанов и чайных – вкусно поесть Власьев очень любил, – и перейти на питание в общественных столовых. Пойти на столь серьезные жертвы заставили обстоятельства: пришла пора (и имелось таковое желание) полностью обновить свой гардероб. А он состоял всего-то из двух полосатых рубашек (у одной была заплатка на локте), вязаной безрукавки, потерявшего первоначальный цвет свитера, заношенных суконных штанов широкого покроя, заправляемых в кирзачи, утепленного ватой тяжеленного драпового пальто, также потерявшего первоначальный цвет и форму, кепки и меховой шапки из цигейки.

Прикопив нужную сумму, Власьев еще не один день решал, в какой именно магазин следует отправиться за покупками: большой промтоварный на улице Баумана или открывшийся год назад универмаг на улице Чернышевского – центральной улице города. Наконец выбрал магазин промышленных товаров на улице Баумана и отправился туда.

Прибыл он на место минут за сорок до закрытия магазина и долго выбирал себе одежду, прицениваясь, щупая материал, расспрашивая продавщиц про качество и покрой и без конца меряя понравившуюся одежду в примерочной. Уже были выбраны две белые рубашки – одна подешевле, для повседневной носки, другая, шелковая, подороже – на выход. Также дожидались оплаты очень понравившийся Вениамину Васильевичу шевиотовый костюм, состоящий из брюк широкого покроя и приталенного однобортного пиджака, казавшегося куцым из-за широких брюк; широкий атласный галстук в полоску и черные хромовые ботинки, в которые из-за великолепной выделки кожи можно было смотреться, как в зеркало. Дело оставалось за пальто и шляпой – этот головной убор начинали носить не только чиновники и партработники, но и рядовые инженерно-технические работники, к каковым Власьев вполне справедливо – он работал техником-технологом – причислял и себя. Вскоре шляпа из коричневого фетра была выбрана. В ней и новом костюме из шевиота он смотрелся настоящим франтом, сошедшим с киноэкрана какого-нибудь трофейного фильма. Вениамин Васильевич в очередной раз прошел в примерочную, где имелось зеркало в полный рост, чтобы примерить понравившееся коверкотовое пальто. Это была последняя из предполагаемых покупок. Он задернул занавесь, надел пальто и услышал металлический звук запираемого засова входной двери, после чего кто-то громко произнес:

– Всем лечь на пол! Это ограбление!!

Через щелочку между двумя половинками занавеси он увидел, как в магазин хозяйским шагом вошли трое милиционеров. Вениамин Васильевич еще подумал: почему служители порядка ведут себя, словно бандиты: лечь на пол… ограбление… Но через несколько минут, когда он услышал выстрел, понял, что это и есть настоящие бандиты. Просто они переодеты в милицейскую форму, чтобы половчее осуществить ограбление. Потом послышались еще выстрелы. Два последних, от которых застыла в жилах кровь, прозвучали совсем недалеко от примерочной…

Власьев не видел, кто конкретно из бандитов стрелял и в кого именно. Он застыл деревянным истуканом в закутке примерочной, отгороженной от близко происходящих страшных событий тонкой занавесочкой, к тому же не до конца задернутой и образующей щелочку, в которую он боялся глянуть. А вдруг бандиты заметят его глаза? Или почувствуют, что на них кто-то смотрит? Ведь так бывает: чувствуешь на себе чей-то взгляд, оглядываешься и видишь: да, на тебя смотрят…

На миг Вениамин Васильевич представил, как кто-то из этих троих, облаченных в милицейскую форму, вдруг решит проверить, нет ли кого в примерочной. Пойдет к ней и резко раздвинет половинки занавеси. А потом… увидит его.

«Ой, а чего это вы тут делаете?» – спросит бандит, внимательно оглядывая Вениамина Васильевича. А затем, осклабившись, достанет револьвер и выстрелит ему прямо в переносицу. На миг он увидит яркую вспышку. Горячий свинец проделает в его мозгу тоннель и вылетит наружу, вырвав из затылка кусок черепной коробки. В этот момент он обо всем забудет. Дальше – небытие! И не надо будет ни нового костюма, ни хромовых ботинок, ни фетровой шляпы. Ничего уже не надо будет. Потому как его, Вениамина Васильевича Власьева, тоже уже не будет… Все останется в прошлом, как и он сам.

Власьев не решился выйти из своего укрытия даже через полчаса после того, как бандиты покинули промтоварный магазин. Он так и стоял в примерочной, как истукан, боясь пошевелиться. И дышал неглубоко, таким образом, чтобы было не слышно даже ему самому.