Трудный возраст века - Игорь Александрович Караулов

проведи по мне рукой 

и вместо мантры ом 

полюби меня такой 

[со всем моим дерьмом]

без разговоров о кино 

без томных выверенных фраз 

ты полюби мое говно 

как есть оно на этот раз 

Казалось бы, свежо, ароматно – чего еще желать? Но радикальное крыло феминизма (сокращенно – радфем) пожелало видеть на фестивале иную поэзию. Например, производства такого автора, как Оксана Васякина:

Так кончится жизнь твоего грязного члена 

Все остальное что от тебя останется

Оставлю лежать на земле под ветром 

Без погребения 

И придут женщины 

Чтобы мочиться на твое тело 

Чтобы 

плюнуть на грудь твою 

Чтобы пожалеть себя 

И над тобой надругаться

Читать такие тексты на фестивале Васякину не пустили, а Кирилл Мартынов ее еще и высмеял в социальных сетях. В общем, схватка двух поэтических якодзун: экскременты против мочи.

С современной социально-ангажированной поэзией, как и с «контемпорарным артом», в принципе давно все понятно.

Когда фальшивая купюра может быть принята за подлинную и какое-то время ходить наравне с подлинными – это ситуация приемлемая, хотя и обидная для обладателей настоящих денег, заплативших за них своим трудом и талантом.

Иное дело, когда подделки производятся и рекламируются массово и открыто, когда настоящие деньги служат предметом издевательств, а конкуренция на рынке идет между разными группами фальшивомонетчиков – скажем, одни говорят, что их изделия больше похожи на настоящие, а другие бахвалятся тем, что наглее подделывают. Если первая ситуация характерна для «традиционного» искусства, то вторая как раз соответствует новейшим трендам.

Но в данном случае сравнение художественных достоинств приведенных текстов было бы не очень уместно. Интереснее взглянуть на стоящие за ними идеологические интенции.

И тут выясняется, что в своей системе координат радикальные феминистки правы. Девушка Сююмбике в меру своих способностей выражает идеи общеженские, а вовсе не радикально-феминистские. Ее лирическая героиня традиционна: женщина, уставшая от одиночества и желающая «отношений». Убери из ее текста обозначения экскрементов – и останется чистая Вероника Тушнова.

А вот девушка Оксана – другое дело. Она проповедует жестокую месть обидчику, грубой мужской шовинистической свинье. Она расчеловечивает мужчину и воспевает женскую солидарность, выраженную в насилии. То, что радикальным феминисткам нужно от поэзии именно это, подтверждает Галина Рымбу, замечательная поэтка (ни в коем случае не поэтесса) и авторка (не автор и тем более не авторша) обращения, выпущенного радикалами в связи с фестивалем: «…феминизм – это борьба, феминизм – это жестко, феминизм – это сложно, феминизм – это разумно, диалогично, конфликтно, внимательно, но и сильно, требовательно, яростно, множественно, негативно и субверсивно, как и поэзия».

Не знаю, что диалогичного, разумного или внимательного в том, чтобы пописать на труп шовинистической свиньи, но это и в самом деле яростно, негативно и субверсивно – чего не отнять, того не отнять.

Если спросить разумного обывателя, что такое феминизм, то он, скорее всего, ответит: борьба за права женщин. Или: борьба за равенство женщин. Хотя борьба за права женщин и борьба за их равенство несколько противоречат друг другу: если мужчина и женщина тождественны, то нет никаких отдельных женских прав, а есть лишь права человека в целом. И напротив: специфические права, в которых нуждаются женщины, полностью вытекают из их биологических и социальных отличий от мужчин.

Например, женщина, как правило, физически слабее мужчины и почти всегда слабее психологически. Отсюда необходимость защиты женщины от мужского насилия. Точно так же репродуктивная функция женщины порождает целый веер необходимых прав – на медицинскую поддержку, на сохранение рабочего места и т. п.

Отсюда просматривается положительная программа для феминизма: помогать женщине вести полноценную жизнь наравне с мужчинами, но в соответствии с ее природой. Но радфем – совсем не про это. Радфем, напротив, стремится оторвать женщину от ее природы. Не случайно радфем тесно связан с женской гомосексуальностью, с трансгендером и прочими экспериментами над человеческим естеством. «Мое тело – мое дело» – безупречный лозунг, но почему это «дело» так часто и так однообразно сводится к антиприродному бунту?

Радфем натравливает женщину на мужчину, невротизирует ее, не исцеляет, а закрепляет подростковые травмы и девичьи обиды. Не социализирует женщину, а наоборот, десоциализирует ее. Более того, ориентирует ее на борьбу с обществом, смыкаясь со всеми прочими «антисистемными» идеологиями и претендуя на общеполитическую гегемонию.

Может быть, это секта? Пожалуй, да. Методы вербовки вполне сектантские: подловить женщину в момент очередного разочарования на личном фронте, убедить ее в том, что окружающий мир, населенный грубыми мужчинами и покорными им «глупыми курицами», лежит во зле и что спасение возможно только в обществе «сестер». И делай с ней что хошь.

Наш «мужской» мир и в самом деле недооценивает женщин. Например, почему о радикальном исламе мы говорим как о главной угрозе человечеству, а как заходит речь о радикальном феминизме, так все ограничивается хиханьками да хаханьками? Конечно, феминистки не стремятся взрывать самолеты или вагоны метро. И поэтка (талантливая, кроме шуток) Оксана Васякина не пойдет на улицу с ножом, чтобы отрезать причиндалы у встречных мужчин. А зачем? У них иное, более тонкое оружие.

Исламские террористы по крайней мере разгуливают за пределами наших домов (если, конечно, мы сами не пускаем их внутрь, как пустили Гюльчехру Бобокулову). А радфем – это яд, проникающий в семьи, разрушающий самую основу общества. Если жена пойдет на мужа, сестра на брата – устоит ли дом?

Да, сейчас российский радфем находится на стадии низовых кружков, и его претензия на идейную и политическую гегемонию может звучать забавно. Но разве не из той же позиции в свое время стартовал большевизм? К тому же мы видим, во что подобные кружки выросли в США – многотысячные демонстрации «розовых вагин» против Трампа, коллективные ритуалы ведьм против Трампа…

У нас очень много внимания уделяется межнациональному миру. Сплошные программы, совещания, субсидии. Периодические истерики судебной системы: один блогер обозвал другого «кацапом» и «ватником» – и пожалуйста, 160 часов обязательных работ. А вот межполовым миром, кажется, не занимается никто. Наступит 8 марта, и кто-нибудь из первых лиц с покровительственной усмешкой поздравит «наших дорогих дам». А между тем часики тикают – и где-то уже шьются розовые шапочки-pussyhat.

Что в этой ситуации должен делать простой разумный человек? Как ни парадоксально, записываться в феминисты. Выписываться из мачистов. Хотя бы иногда пытаться смотреть на мир глазами человека иного пола. Ибо чем больше разумных людей будет в рядах феминистов, тем меньше шансов у радикалов,