Пес по имени Бу - Лиза Эдвардс

У меня были причины для оптимизма, поскольку малыш Бу делал успехи, когда я занималась с ним и привозила его с собой на работу. Он также научился наконец делать все свои дела за пределами дома. Теперь он умел подавать нам сигналы о том, что ему необходимо выйти. Мне пришлось учить его этому дольше, чем любую другую собаку, и тем не менее этот опыт меня ободрил. Если Бу сумел освоить это, возможно, ему доступны и другие навыки, необходимые для собаки-психотерапевта.

Но, как и прежде, к моему оптимизму примешивалось беспокойство. Что, если Бу окажется более пугливым, чем среднестатистическая собака? Понимая, что ключом к успеху является как можно более полная социализация, я начала брать его с собой на работу еще чаще. Это позволило мне закрепить базовые навыки Бу и заставить его применять их во все более усложняющихся условиях. Закрепление — это проверка качества поведения собаки в различных условиях. Этот процесс не только упрочняет выработанные у нее модели поведения, но и позволяет животному обобщить свой опыт, распространив его на все возможные ситуации. Недостаточно, чтобы собака выполняла команду «Сидеть!» дома. Надо научить ее выполнять эту команду везде.

Процесс обобщения у собак происходит не так, как у людей. Если вы говорите ребенку, что 2 + 2 = 4, он воспроизведет это, куда бы он ни пошел и кто бы его об этом ни спросил. Если бы дети обучались так, как это делают собаки, их образование выглядело бы следующим образом:

День первый: 2 + 2 = 4.

День второй: 4 + 4 = 8.

День третий: полевые испытания! На парковке возле торгового центра — 2 + 2 = 4. В свечном магазине — 2 + 2 = 4. В мебельном магазине — 2 + 2 = 4. В продуктовой лавке — 2 + 2 = 4.

День четвертый: и снова полевые испытания! На парковке возле торгового центра — 4 + 4 = 8. То же самое в свечном магазине, затем в мебельном и наконец в продуктовой лавке.

День пятый: полевые испытания в другом торговом центре! На парковке — 2 + 2 = 4 и 4 + 4 = 8. Теперь в свечном магазине, мебельном и продуктовом этого торгового центра.

В общем, думаю, теперь вам все ясно. На это уходит уйма времени, но другого способа добиться того, чтобы команды выполнялись надежно и в любых условиях, не существует.

Благодаря открытию возможностей арахисового масла Бу наконец-то начал по-настоящему прогрессировать. До этого он садился по команде дома, но даже не слышал меня в классе. Теперь он выполнял эту команду в школе, между моими уроками, а иногда и в других местах! Еще больше меня радовало то, что, попадая в новое окружение и несколько раз лизнув масло, он начинал принимать и обычные угощения, с которыми было гораздо меньше проблем, чем с маслом. Благодаря этому я получила возможность воздействовать на Бу и добиваться от него желаемого поведения. Это приводило меня в восторг. Забавная штука — наши ожидания. Поначалу у меня был длинный список того, чему я хотела его научить, а теперь я чувствовала себя совершенно счастливой, если он выполнял команду «Сидеть!» при наличии отвлекающих факторов.

Хотя я с удовлетворением работала над поставленной перед Бу новой целью, всякий раз, когда я думала о том, что мне не удалось с его участием помочь Чаку, у меня обрывалось сердце. Никогда не забуду май 2002-го, когда Бу исполнилось полтора года. Мне позвонила сестра. Это напоминало сон, в котором кто-то знакомый появляется в совершенно необычной для себя ситуации. В строгом соответствии с требованиями этикета, установленными в семье Эдвардс, она коротко произнесла:

— Лиз, Чак умер.

Вот и все, не считая информации о похоронах.

Оставив Лоренса с мальчиками, я отправилась в Ломбард, как полагала, в последний раз в жизни. В другой ситуации я остановилась бы у Чака, но на этот раз это показалось мне неправильным. Сестра и ее муж, скрепя сердце, предоставили мне ночлег. Все еще пытаясь снискать ее расположение, перед поминальной службой я помогла им замульчировать грядки в саду, а после похорон угостила обедом в ресторане. Но как я ни старалась, в воздухе продолжала висеть глухая неприязнь.

Прежде чем уехать, я провела какое-то время с семьей брата. Его жена рассказала мне, что однажды, вернувшись с дочерью домой, она увидела, что Чак скончался, сидя перед телевизором, настроенным на канал с научно-фантастическими фильмами.

— В этом был весь Чак, — грустно улыбнулась она.

Мои руки покрылись мурашками. В тот самый день я не пошла на работу и провела его, глядя научно-фантастический канал и занимаясь шитьем. Моего брата не стало, но меня утешала мысль о том, что, когда он умер, мы, скорее всего, смотрели одну и ту же серию «Вавилона-5».

Потеря близкого человека перевернула весь мой мир, напомнив о том, что многое из того, что в жизни действительно важно, мы слишком часто отодвигаем на второй план. На похоронах Чака его жена вслух прочитала письмо, в котором брат рассказывал обо всем, что сделал бы, если бы ему не помешала болезнь. Он чаще обнимал бы дочь, снова посадил бы у себя в саду помидоры и смастерил бы кухонные шкафчики. Вернувшись домой после похорон, я подумала: Моя кухня лежит в руинах с того самого момента, как в доме появился Бу, а полуразрушенный шкафчик и вовсе стал его манежем. Если болезнь Чака подтолкнула меня к тому, что я поставила перед собой цель и устремилась к ней вместе с Бу, его смерть тоже способна вдохновить меня на новые достижения. Мы с Чаком увлекались научной фантастикой и столярным делом. Даже находясь за тысячи километров от брата, я провела его последние мгновения вместе с ним. Теперь я решила отдать дань уважения брату, смастерив новую кухню, тем самым направляя энергию горя в конструктивное русло. Я сделаю эту кухню, чего бы это мне ни стоило, — подумала я. Борясь с негативными переживаниями, я всегда стараюсь себя загрузить, поэтому, чтобы справиться с горем, я устремилась к работе над кухней и еще более рьяно занялась обучением собаки, вполне способной получить необходимый для активной деятельности сертификат. Если Чак смог получить второе образование перед лицом смертельной болезни, то у меня тем более не было оправданий для отказа от профессионального роста, какие бы сомнения меня при этом ни терзали.

Поставить перед собой задачи обновить кухню и подготовить Бу к получению сертификата оказалось гораздо легче, чем осуществить задуманное. Работа над первой продвигалась крайне медленно. Но вот наконец мне удалось все распланировать, уложить трубы обогревательной системы, накрыв их кафельной плиткой, и установить новую технику. Наступила очередь мебели.

Ожидая машину с кухонными шкафами, я заперла Аттикуса и Данте на втором этаже, но Бу оставила внизу, чтобы предоставить ему возможность поприветствовать новых людей и тем самым способствовать его дальнейшей социализации.

Рабочие, доставившие мебель, пришли при виде Бу в полный восторг. Он вел себя просто превосходно, бегая за ними своей забавной рысью, хлопая ушами, наблюдая за тем, как они заносят в дом ящик за ящиком, и как будто следя за тем, чтобы все оказалось на положенном месте. Наконец он решил, что весь процесс требует от него гораздо более полного участия, и начал провожать их к фургону и обратно. Убедившись, что он занят делом, я позволила себе сосредоточиться на бесконечном потоке коробок, поступавшем в мой дом. Находить для них место, одновременно сохраняя какое-то минимально необходимое для жизни пространство, становилось все труднее, и наконец передо мной встала неразрешимая проблема: мой дом был очень мал, а ящиков было слишком много.

Когда рабочие уехали, я окликнула Бу, но он исчез. Безрезультатно обыскав все комнаты, я выпустила Аттикуса и Данте, рассчитывая на то, что они обнаружат его в этом лабиринте из коробок. Безуспешно. Мы высыпали во двор, но Бу не было и там.

— Простите за беспокойство, — обратилась я к водителю фургона, когда он ответил на мой звонок, — но у вас в машине случайно нет безбилетного пассажира?

— Нет, мэм, — откликнулся мужчина. — Когда мы запирали фургон, он был пуст. Это точно.

Я в панике позвонила на работу Лоренсу. Он бросил все дела и выехал домой — помогать разыскивать нашего исчезнувшего малыша. К этому времени поиски Бу продолжались уже не менее получаса. За это время, с учетом его проблем со зрением и прочих отклонений, он мог забрести куда угодно без малейших шансов найти обратную дорогу домой. Я тщетно пыталась успокоиться. Бу всегда шарахался в сторону от звука машин. Но что, если он отбежит от одной машины лишь для того, чтобы врезаться в другую? Настало время сесть за руль и начать прочесывать окрестности в надежде, что он еще жив. Наш дом находится на возвышении в четверти мили от дороги и со всех сторон окружен лесом и небольшим болотцем.

Спускаясь с холма и уже приближаясь к дороге, я увидела посреди заболоченного участка леса маленького, очень темного оленя. Подъехав ближе, я поняла, что это вовсе не олень, а наш малыш Бу, радостно и беспечно обнюхивающий эту новую для него территорию. Крича и размахивая руками от радости, я бросилась бежать по болоту. Должно быть, я выглядела при этом совершенно нелепо. Подхватив Бу, я понесла его к машине. В этот момент я осознала, что бегу, несу на руках Бу, да еще и дергаюсь, как ненормальная. У меня много лет так болели все суставы, что я и не подозревала, что все еще способна на подобную активность. Они и сейчас меня беспокоили, но это нельзя было и сравнить с мучениями, вынуждавшими меня каждую ночь обкладываться пакетами со льдом.