Съедобная экономика. Простое объяснение на примерах мировой кухни - Ха-Джун Чанг

не знаю… хипстерскую кофейню «Сатанинские мельницы»[139] или магазин роскошных солнцезащитных очков — «Черный континент».

Феномен «банановой республики» наглядно показывает, что могущественные корпорации из богатых государств, работающие во многих странах и известные как многонациональные компании (МНК) или транснациональные корпорации (ТНК), могут крайне негативно влиять на «принимающую экономику», получающую их инвестиции.

И все же не позволяйте данному факту сформировать у вас полностью негативный взгляд на ТНК. Их присутствие в принимающей экономике может принести немалую пользу.

Так, оно нередко помогает экономически отсталой стране создать совершенно новую отрасль, которую она и мечтать не могла бы построить собственными силами. Именно это, например, сделала Intel, когда в 1998 году открыла завод по сборке микросхем в Коста-Рике, одной из первых «банановых республик», тем самым заложив фундамент для целой отрасли по производству полупроводников[140]. Можно вспомнить и первые в мире компании по выпуску полупроводников, такие как Fairchild и Motorola, которые в середине 1960-х годов организовали свои сборочные производства в Южной Корее. Сейчас это одна из сверхдержав полупроводникового производства, а тогда она была бедной страной, в которой сборка транзисторных радиоприемников, в основном из импортных деталей, считалась одной из самых передовых отраслей промышленности[141].

А если отрасль в принимающей стране уже существует, ТНК может научить ее новейшим продвинутым технологиям и новым методам управления. Это может делаться напрямую: граждане менее развитой страны работают в дочерних компаниях ТНК в качестве менеджеров, инженеров и рабочих, а затем, взяв с собой новые знания, переходят в местные компании или даже открывают собственный бизнес. Но возможен и косвенный подход: ТНК покупают ресурсы у местных фирм, которые со временем повышают качество своей продукции и учатся соответствовать более высоким технологическим стандартам и стандартам качества, иногда получая техническую помощь со стороны более продвинутых коллег.

Иными словами, присутствие ТНК в вашей стране действительно может нести в себе огромные потенциальные выгоды. И на этом основании многие бизнес-лидеры, экономисты-теоретики и международные организации, такие как Всемирный банк и ВТО, настоятельно рекомендуют развивающимся странам приветствовать ТНК с распростертыми объятиями, предлагать им низкие налоги или даже налоговые льготы, регулировать их по облегченной схеме, а то и вовсе освобождать от выполнения некоторых местных правил и требований, особенно в отношении трудовых ресурсов и защиты окружающей среды. А в качестве примеров стран, которые благодаря такой политике сумели добиться процветания за счет активного размещения в них инвестиций ТНК — прямых иностранных инвестиций, — часто упоминают Ирландию и Сингапур.

Но есть тут одна существенная проблема. Заключается она в том, что потенциальные выгоды от присутствия ТНК — это именно потенциальные выгоды. Для их реализации требуется сильная государственная политика, способная заставить эти ТНК вести себя как следует.

Дело в том, что из-за относительно низкого уровня профессиональных навыков в развивающихся странах ТНК привлекают трудовые ресурсы из международных резервов, нанимая оттуда людей на руководящие должности и технических специалистов. В результате местным жителям принимающих стран остаются только низкооплачиваемая работа и лишь небольшая возможность освоить специализированные профессиональные навыки. В некоторых случаях ТНК — чаще всего по политическим мотивам — даже завозят свой персонал на рабочие места низового уровня, как, например, делают некоторые китайские строительные компании. А еще из-за низкого производственного потенциала местных фирм ТНК нередко предпочитают закупать ресурсы у своих постоянных поставщиков с родины или из стран, в которых они уже создали сети поставок. Это гораздо проще и надежнее, чем шагать в неизвестность, экспериментируя с местными производителями, которых корпорациям, скорее всего, придется обучать работе с новыми для них технологиями.

В результате в принимающей стране создаются своего рода анклавы, изолированные от остальной экономики. В них дочерние компании ТНК занимаются так называемыми отверточными производствами, то есть используют дешевую местную рабочую силу для окончательной сборки комплектующих, произведенных в основном из импортных материалов, и совсем мало что закупают у местных фирм. Все это несет в себе некоторые ограниченные и краткосрочные преимущества (такие как неплохая зарплата для местных работников или закупка некоторых низкотехнологичных ресурсов у местных производителей). Но львиная доля реальных выгод от присутствия ТНК в стране (скажем, освоение передовых технологий, знакомство с самыми эффективными методами управления, обучение местных рабочих и инженеров более продвинутым навыкам и методам) при этом так и не воплощается.

Ярчайшим примером такой «анклавной экономики» можно назвать Филиппины, чья экономика, по некоторым данным, теоретически является самой высокотехнологичной в мире. По сведениям Всемирного банка, доля высокотехнологичной продукции (в основном это электроника) в экспортной корзине обрабатывающей промышленности этой страны самая высокая в мире — она составляет 60% (а это значительно выше, чем в США (20%) и даже чем в Южной Корее с ее 35%)[142]. Несмотря на такую «высокотехнологичность», доход на душу населения в Филиппинах всего около 3500 долларов — сравните с 30 000 в Южной Корее (оставим за скобками 60 000 в США). Объясняется это тем, что вся электроника, которую поставляют Филиппины, производится дочерними компаниями ТНК в экономических «анклавах». Возможно, это пример из разряда крайностей. Но очевидно, что дочерних компаний ТНК, работающих как «отверточные производства», в развивающихся странах куда больше, чем тех, кому удалось избежать такой незавидной участи.

Учитывая этот факт, стоит ли удивляться, что многие национальные правительства изо всех сил старались регулировать деятельность ТНК, дабы добиться от их присутствия максимума. Они, например, ограничивали долю собственности ТНК, обязывая их создавать общие предприятия с местными партнерами: ведь так у местных гораздо больше шансов научиться чему-то у более продвинутой компании. В ключевых секторах доля ТНК обычно устанавливалась менее 50%, благодаря чему местная сторона получала более выгодную позицию на переговорах. А еще эти страны требовали от ТНК, чтобы те передавали своим дочерним компаниям передовые технологии или устанавливали потолок для роялти, которое те имели право взимать за выдачу дочерним компаниям лицензий на эти технологии. Иногда правительства прямо обязывали ТНК нанимать больше местных работников или обучать нанятых ими людей профессиональным навыкам. А еще они требовали, чтобы дочерние компании корпораций закупали больше установленной доли ресурсов у местных поставщиков (это известно как «требование использовать местный компонент»; мы говорили об этом выше). Данная политика широко — и весьма успешно — практиковалась после Второй мировой войны вплоть до 1980-х годов такими странами, как Япония, Южная Корея, Тайвань и Финляндия[143].

Особенно тут интересны примеры Кореи и Тайваня. Привлекая ТНК, эти страны предлагали им в секторах, не связанных с высокими технологиями (готовая одежда, мягкие игрушки, тренажеры), отличные налоговые льготы и даже частичную приостановку действия и без того слабого национального трудового законодательства. Однако, вопреки бытующему сегодня мнению, при этом они вводили все мыслимые и немыслимые