Привычка убивать - Лев Пучков

Рудин и Алиса в бегах. В славном городе Белогорске Пса ищет практически вся тамошняя мафия. Якобы он спер деньги, принадлежавшие одному преступному сообществу, и организовал ряд ликвидаций членов другого сообщества. На самом деле Рудин денег не брал и никаких ликвидаций не организовывал, а если и пришиб кого — так это только в порядке самообороны. Ситуация так сложилась. Но доказать, что ты не верблюд, довольно сложно, а порой практически невозможно, особенно если тебя мастерски подставили. Деньги большие, поэтому искать будут до победного конца. А товарищи, которых ликвидировали, — тоже ничего себе, на ровном месте шишки. Путь в Белогорск Рудину заказан. Самая же большая неприятность заключается в том, что всю эту мерзкую круговерть с деньгами и ликвидациями организовала… родная сестра Алисы. Близняшка. Точная копия любимой женщины Рудина — кроме рваного шрама на бедре, между ними нет совершенно никаких внешних различий. Даже звали ее на одну букву всего иначе, чем Алису, — Алиной. Для своих — Ли.

Пес из-за этого потрясающего внешнего сходства чуть было не погиб. Перепутал, знаете ли. Пришел к одной, а там оказалась другая. С клофелином в вине и большущим пистолетом. Рудина спасли Алисины собаки — вот эти самые ризеншнауцеры, что сейчас валяют дурака на лужайке. Сестра Алисы, несмотря на то что была как две капли воды похожа на любимую женщину Рудина, пахла совсем иначе, нежели члены их немногочисленной стаи: Пес, Алиса и Борька. Она была чужой. Пришла в их дом и покусилась на жизнь вожака стаи, который временно оказался беззащитным. С ней поступили, как и подобает в таких случаях поступать с чужим зверем. Загрызли насмерть…

Рудин поправил апортировку, сказал псам свое веское слово — он верил, что эти бестии его понимают и все мотают на ус, — и опять уселся на траву так, чтобы были видны окна библиотеки. После того, что случилось, у него было двойственное отношение к шнауцерам. В богатой практике Пса такие прецеденты не встречались, и потому он не мог определиться, как ему поступить в данном случае. Методические рекомендации предписывают в случае подобного злодеяния немедленно изолировать псов и усыпить. Они людоеды. Собака с самого рождения живет рядом с человеком. Она получает от человека пищу, целиком и полностью зависит от него, перенимает его повадки, защищает и охраняет его. Есть хозяин и домочадцы — члены стаи, — и есть все остальные люди, таковыми членами не являющиеся. Если кто-то из этих остальных каким-то образом угрожает хозяину, их нужно наказать: отогнать лаем, порычать, больно укусить за различные сочные места — не более того. Ни одна цивилизованная школа дрессуры — за исключением тех, что готовят животных для боевых действий, — не учит пса, отражая агрессию, загрызать человека насмерть. Этот постулат вдалбливается в лохматые головы с самого рождения и становится устойчивым условным рефлексом или, если хотите, даже не рефлексом, а моделью поведения, прочной установкой, порушить которую нельзя ни при каких обстоятельствах. Человеческая жизнь священна — это закон. Любая приличная собака, покусав агрессора и завалив его на землю, становится над ним в угрожающей позе и скалит клыки, не давая подняться. Все. Это конечный пункт, далее которого изыски дрессировщиков не простираются… Но бывает так — к счастью, крайне редко, — что наступает пограничная ситуация, управлять которой человек не волен. Хозяину угрожает смертельная опасность, он совершенно беспомощен, а враг не просто собирается причинить ему какой-то вред в пределах допустимого. Он хочет убить хозяина, он жесток и силен, и в своем смертоносном устремлении не намерен останавливаться перед такими мелочами, как простые укусы и грозное рычание. Тогда с домашней собаки — друга семьи и игрушки для детей — слетает тонкая шелуха цивилизованных установок и привитых гуманных рефлексов и она становится зверем. Она была зверем в течение нескольких тысячелетий — хищно рыскала ночами в стае и поедала всех подряд недругов, а домашней собакой, увы, стала совсем недавно. При пограничной ситуации — она недаром так называется — в собаке просыпается прекрасно оснащенный природой боец, для которого убийство — норма жизни. И в этом случае — довольно редком, как уже было сказано выше, враг просто уничтожается любыми доступными способами. Что за способы? Да зубы же, зубы. Врага грызут до тех пор, пока он не перестает подавать признаков жизни…

Да, правильно трактует методика: преступивших грань псов следует усыплять. Они потенциально опасны для любого человека не из «стаи» и, единожды нарушив установку, с легкостью совершат убийство во второй раз, буде вдруг когда-либо повторится аналогичная ситуация. Усыплять — и точка. Правильно, верно, предусмотрительно… Но! У Рудина своя шкала социальных ценностей. Кроме Алисы и Борьки да узкого круга боевых товарищей, которые ни при каких обстоятельствах не будут вести себя агрессивно по отношению к его «стае», Псу наплевать на всех остальных. Кроме того, шнауцеры спасли ему жизнь, усыпить их было бы просто предательством. Поэтому людоеды останутся жить. И будут прилежно охранять Алису с сыном в его отсутствие. Лохмомордые загрызут насмерть любого, кто попробует причинить зло самым дорогим для Пса существам. И поделом — не хрен лезть куда попало…

Рудин отряхнулся от мрачных раздумий и опять уставился на окна библиотеки. А-у, Алиса! Выходи. Хватит дуться. Никто не виноват, что так получилось с твоей сестрицей. И не надо казнить себя, что вовремя не сумела разобраться в сути происходящего и предотвратить трагическую развязку. Это предопределение. Чему суждено случиться, того не изменят никакие потуги простого смертного…

Усадьба Рудину понравилась. Старинный дом с монументальными стенами — скорее не дом, а дворец в два этажа. К собственно усадьбе, опоясанной ажурным решетчатым ограждением, прилегала огромная территория, выгороженная новеньким бетонным забором. И ничего на этой территории замечательного не было, помимо небольшого озера, заваленных черт знает как давно каменоломен да редколесья, отступающего к хвойному массиву от скалистой подошвы, выходящей на поверхность в полутора километрах от усадьбы.

Хозяин показался Рудину редкостным чудиком, если не сказать большего. Судите сами: в огромном доме из всех сорока пяти комнат использовались лишь шесть помещений. Комната хозяина, гостиная, две спальни для гостей, библиотека да кухня с небольшой пристройкой — кладовкой, в которой проживала домработница тетя Клара. Какого черта покупать такой дворец, если не собираешься его обживать? В усадьбе постоянно проживали всего два человека — сам и домработница, не считая бригады приблудных хохлов, которых хозяин нанял для раскопок каменоломен. Хохлы ютились в палатке у входа в каменоломни, сами себе готовили и в усадьбе не появлялись — провиант им доставляла тетя Клара.

— Хочу произвести реставрацию и открыть здесь исторический музей, — так пояснил сие недоразумение хозяин. — Каменоломни? Да, хочу воссоздать в первоначальном виде. Там находится уникальная пещерная галерея, созданная руками человека. Полагаю, от экскурсий не будет отбоя. Музей-заповедник с кемпингом на семьдесят номеров. Мы посчитали с проектировщиками: это замечательное местечко обещает стать весьма прибыльным предприятием. Девственная природа, уединенность, все здесь дышит историей… Да посмотрите сами, какая красота кругом!

Ага, красота место имела — Рудин сразу это оценил. Тишина, воздух напоен хвойным ароматом, все огорожено забором — ни одна пьяная рожа из поселка не пролезет. Да и поселок на довольно приличном удалении. Все тут было бы хорошо и благодатно, если бы не скорбная меланхолия Алисы и странные обстоятельства, предшествующие их появлению здесь.

Координаты Лиховского — такова фамилия владельца усадьбы — Алисе дала сестра, когда еще была жива. Сказала: если вдруг со мной что случится и тебе придется туго, отыщи этого человека и доверься ему, как если бы это была я сама. Он поможет деньгами, приютит и вообще…

Рудин ни при каких обстоятельствах не воспользовался бы гостеприимством типа, который при жизни был настолько близок с Ли, что она безгранично ему доверяла. Нужда заставила. Начали названивать по оставленному Ли телефону в Питере — Лиховского там не оказалось. Какой-то тип дал им его новый адрес, и беглецы довольно долго мотались по области: этих захолустных Каменок, как выяснилось, в Подмосковье было не меньше десятка.

Лиховский принял известие о трагической кончине Ли на удивление стойко. Однако чуть в обморок не упал, увидев Алису. Рот разинул, плешоган, остолбенел и начал качаться, сволочь, с пятки на носок — как бракованный китайскиq болванчик. Они стояли у ворот поместья, хозяин качался, Алиса все еще пребывала в ступоре и с безразличием смотрела куда-то вдаль, а Борька с ризенами хотели жрать.