Эй, дьяволица (ЛП) - Мигаллон Хулия Де Ла Фуэнте

Очевидно, это лучший способ, который мама смогла придумать, чтобы сначала избавиться от демонической девчонки, а уже потом вернуться к своим любимым разборкам с вампиршей. Она убеждена, что нас ведут в ловушку.

— Вы позволите мне с ним поговорить, — уточняет та свои условия. — Когда закончу, он ваш.

— И с чего бы нам соглашаться? — Маме явно не нравится идея ждать.

— Потому что вы используете меня как приманку. Это же ваш стиль, верно? — В её хищной улыбке звучит явный вызов. Затем она снова становится серьёзной. — Он появится, если увидит меня. Сосредоточит на мне внимание, а вы сможете занять позиции и проверить, пришёл ли он один. — Она смотрит на отца. — Взвесьте свои силы, Охотники, потому что я вмешиваться не стану.

— И это должно быть для нас проблемой? — с иронией переспрашивает мама.

Дьяволица её игнорирует и снова обращается к отцу:

— Ждите, пока я не уйду. Что будет потом, меня не касается.

Разумеется, никто не предлагает подвезти её в нашей машине. Но ей, похоже, всё равно: когда мы трогаемся с места, она одним прыжком взлетает на подножку, заставляя нас чуть не схватиться за сердце. Так и висит, цепляясь за крышу, пока мы не подъезжаем к точке встречи. Затем снова спрыгивает и, даже не оглянувшись, уходит вперёд. Через секунду её уже не видно.

Мы оставляем машину и продолжаем путь пешком, стараясь не издавать ни звука. Я оставил Доме под присмотром Постре — не хочу, чтобы он оставался один. Она лучше всех чувствует внезапные угрозы.

Так что в итоге нас трое, ночь, лес… и почти наверняка засада.

Мы замираем на расстоянии от дорожного столба, скрытые в кустах. Отец, мастер заклинаний на латыни и библиотек, достаёт новенький планшет. На карте вспыхивает геометка, и тут же в наушниках раздаётся голос:

— Ну-ну-ну. Только посмотрите, кто к нам пожаловал. — Мужской, незнакомый. Гладкий, с хищными нотками. — Сколько лет, сколько зим.

— Уильям. — Этот голос мы знаем. Я — даже лучше, чем хотелось бы признавать перед родителями. — Думаю, это ты меня звал.

— Ты прицепил на неё маячок, когда дотронулся! — шепчу я, восхищаясь хитростью отца. Теперь его недавний жест — дружеский хлопок по плечу — обретает куда больший смысл.

Отец кивает и достаёт бинокль с ночным видением. Я делаю то же самое, пока мама зорко следит за окружающей местностью, готовая пресечь любую неожиданность.

Через линзы вижу двоих, хоть наша позиция и не даёт полного обзора. От неё мне видна в основном спина. От него — длинное тёмное пальто в старомодном стиле и часть лица. Он складывает руки на груди с выражением притворной невинности.

— О, так ты получила моё послание? А я уже думал, что придётся проявить изобретательность, чтобы вытащить тебя наружу.

«Вытащить?»

Я обмениваюсь взглядом с мамой. Откуда? Она, вроде, и не особенно скрывалась.

А ещё замечаю, что он стоит в шаге от столба, отмечающего границу городка. В шаге за пределами Мэйтауна.

— Знал, что моя девочка тебе понравится, — продолжает он. — Двадцать с лишним лет. — Кладёт ладони вместе, словно в молитве. — Такая молодая… Полная мечтаний… Возможно, даже была рождена, чтобы стать лучшей в чём-то, ты не думаешь? Лучшей среди своих. Гордостью. Может, тебе эта история что-то напоминает.

— Чего ты хочешь? — Она не тратит время на игры.

А он, напротив, даёт понять, что времени у него навалом — ведь когда ты бессмертный вампир, спешить некуда. Лениво пожимает плечами.

— О. — Разглядывает свои ногти. — Джеки почувствовала сбой в твоём сигнале. Как будто, ну… — Он снова улыбается и пожимает плечами. — Ты умерла.

Так, стоп. Это же мы устроили этот «сбой», да? И кто вообще такая Джеки? Звучит как панибратская версия Джека.

Он изображает страдальческую гримасу. Его преувеличенные жесты действуют на нервы.

— Она очень расстроилась. А я ей сказал: плохая ведьма не умирает. — Он широко улыбается и наклоняет голову, будто собирается поведать ей секрет. — По крайней мере, не дважды, верно, моя бедная девочка?

Она молчит, а он цокает языком.

— Как жаль. — Вздыхает. — В общем. Она послала меня убедиться, что всё в порядке и что ты всё ещё… ей принадлежишь. — Луна отражается в его клыках, когда он скалится. — Ты её любимая шлюшка.

Так. Эта ваша Джеки уже официально в моём списке на экстренный кол в сердце. По очевидным причинам, конечно.

— А ты её мальчик на побегушках, — язвит дьяволица, нарушая молчание. — Каково это — быть нисшим в пищевой цепи?

У театрального вампира тут же пропадает желание веселиться. Он напрягается, делает угрожающий шаг вперёд, оскаливаясь.

— Я свободен. А ты — рабыня. Не забывай.

— Не похоже.

— Я просто следую собственной выгоде. Не путай.

— И не сомневаюсь.

Они молча сверлят друг друга взглядами. Позади слышу, как мама переступает с ноги на ногу. Её оружие жаждет работы.

А вот отец, представляю, сейчас счастлив, как зомби в мясной лавке, наблюдая за повадками двух столь скользких существ тьмы. Нам не так часто удаётся понаблюдать за ними до того, как начнётся стрельба, рубка и обезглавливание.

Уильям раскидывает руки, обводя взглядом местность.

— Именно здесь мы и попрощались, помнишь?

Она не отвечает, и это, похоже, его раздражает — в голосе появляется обвиняющая нотка:

— Или, точнее… — его руки падают вниз, — там, куда ты меня вышвырнула. — Он делает шаг вперёд. — Грязный приёмчик.

Дьяволица напрягается, готовая выпустить когти. Он пытается избавиться от следов враждебности, улыбаясь ей.

— Любой бы ожидал, что ты относишься ко мне с чуть большим уважением. Мы же были друзьями. — Ещё шаг, и голос его становится доверительным: — Больше, чем друзья.

От его похотливого тона я сжимаю зубы. Пальцы крепче обхватывают колышек на ремне.

Чёртова Дьяволица… В конце концов, она, похоже, даже хуже меня. Можно было бы сказать, что мы созданы друг для друга, но это была бы ложь. Потому что она — чудовище, а я её охотник.

— Мы всё ещё могли бы ими быть…

Он приближается. Я не уверен, готов ли видеть, как они набрасываются друг на друга. Теперь уже я напрягаюсь. И когда, интересно, нам можно вмешаться?

Стоит ему пересечь границу, отмеченную столбом, как раздаётся треск. Он тут же отступает с болезненной гримасой, встряхивая руку, будто обжёгся.

— Как видишь, тебе тут не рады. — Дьяволица сохраняет ледяное спокойствие, и я мысленно аплодирую ей за то, что она продлила мне жизнь, не сцепившись с этим типом прямо у меня на глазах.

Он огрызается, обнажая клыки. Она отвечает тем же. Глядят друг на друга с боевым настроем.

— Джеки слишком тебя разбаловала. Позволяет тебе ходить тут с видом королевы, а ты всего лишь её сучка.

— Если это всё, что ты хотел сказать… — Она поворачивается, собираясь уйти.

И тут я замечаю: её рука выходит за границу. Уильям пользуется моментом, хватает её и рывком притягивает к себе. Дьяволица извивается, бросается в атаку, но вдруг застывает, словно ударилась о невидимую стену. Он самодовольно улыбается и достаёт из-под плаща медальон.

— Подарочек от Джеки.

Он подносит его поближе, пока она еще рычит, сжимающая пальцы в когти, готовые вспороть ему кожу, но вместо этого валится на колени с придушенным стоном.

— Да, может, это научит тебя манерам.

Его лапа взметается и оставляет след на её лице.

— На коленях ты выглядишь куда лучше.

Он хватает её за волосы, запрокидывает голову и вонзает клыки в шею.

Когда я прихожу в себя, уже бегу сквозь деревья. Перепрыгиваю канаву и загоняю в лоб Уильяму один из клинков своего халади. Он с хриплым карканьем отпускает добычу. Серебро прожигает его кожу, а зрачки наполняются бешеной ненавистью.

Я выдергиваю оружие, и густая, тягучая кровь капает ему на лицо. Нет, эта рана его не убьет. К счастью. Я хочу растянуть удовольствие.