Возвращение снежной королевы - Наталья Александрова

И отступился от нее хозяин, у него своих забот полон рот. И прожила Зина всю жизнь в домработницах – сначала у доктора с женой, а потом у Татьяны.

А только как годы-то прошли, так и стала Зина раздумывать. И получилось, что ничего хорошего у нее в жизни не было, а уж впереди-то и подавно ничего не ждет. В самом деле, вот другие люди всю жизнь на крупных предприятиях проработали, квартиры заработали, каждое лето в санаториях отдыхали, их на пенсию с почетом проводили, телевизор подарили… Или, опять же, у людей дети, внуки бабушке помогают, на машинах на дачу возят. А у нее, Зины, кто? Да никто, не вышла она замуж! А как тут выйдешь, когда подходящего человека негде встретить. У хозяев-то в прежние времена гостей много бывало, да только кто же из них на прислугу взгляд бросит? Не те люди. А так Зина все одна да одна, только в магазин выскочит да в химчистку там… На улице приличного человека не встретишь, только алкаши у ларька болтаются. Вот и вышло, что прошла жизнь зря, заели хозяева Зинин век. Ну, на хозяина покойного грех жаловаться, а вот дочка его Татьяна… Из-за нее все беды. Ну чем она Зины лучше? А туда же – подай да принеси… Зина уж и отвечать ей научилась, а деться некуда. Так и живут вдвоем, собачатся. Одна радость – с соседками посплетничать о Татьянином житье-бытье. Все Зина примечает – и про то, что денежки у хозяйки водятся, и про шкатулочку заветную карельской березы, где кой-какое золотишко да камушки дорогие лежат… Не зря папаша покойный хирургом был – золотые руки. К нему на операцию в очередь стояли! Зина помнит, как по телефону звонят, все плачут – помогите, мол, Иван Антоныч! На вас вся надежда! А мы уж вас не обидим… И несли, даже Зине, случалось, по мелочи перепадало. Только доктор честный был, деньги брал после того, как больного на ноги поставит.

Язык у Зины без костей, все по двору разнесет. Один раз хозяйка застала ее за болтовней – ужас как орала. Ты, говорит, дура полная, дождешься, что придут квартиру грабить, тебе же первой достанется. Притихла Зина, а зло на хозяйку в душе затаила. Да не простила, когда узнала, что та больна тяжко. Наоборот, радость ее обуяла – вон, Бог-то все видит…

А тут приехали люди серьезные, государственные, из Конторы, разговор с хозяйкой приватный имели. Да только Зина-то все слышала. И на прощание один в золотых очках к ней лично обратился уважительно так – мол, Зинаида Кондратьевна, ждем от вас содействия и понимания. А тут вдруг девка обманом в квартиру ворвалась – Зина уж думала, что грабить пришли, к смерти приготовилась. А после, поразмыслив, девку-то ту признала. Та думала – парик надела, так и замаскировалась, не признают ее. Да такую версту коломенскую каждый запомнит! Зина не стала с хозяйкой базарить, что там у них с этой девкой за дела. А только приличные люди в квартиру обманом не врываются и на мусорный бачок домработниц не сажают. Зина номер телефонный у хозяйки со стола тихохонько взяла да отпросилась вроде бы по делу. Раз человек к ней с полным уважением, так и она в грязь лицом не ударит, сообщит куда следует про девку ту подозрительную.

А только хоть рот Зина в последнее время на замке держала, кое-кто уже прознал и про сберкнижку в столе, и про шкатулочку карельской березы, и про доллары, на черный день отложенные. Болтала домработница лишнее, многие ее слушали. Да во дворе-то одни старухи да шантрапа всякая, они если и полезут в квартиру, то их сигнализация остановит да замки крепкие.

Однако дошло и до серьезного человека. Не поленился он подежурить некоторое время около подъезда, видел, как Зинаида с озабоченным видом куда-то ушла, а хозяйка квартиры в последнее время вообще из дому не выходит, стало быть, сигнализация отключена. Очень удобный случай.

Татьяна Ивановна забылась неглубоким сном. Это был, собственно, не сон, а душное болезненное забытье. Перед ее глазами утомительно мелькали цветные круги и пятна, ритмично стучали невидимые назойливые молоточки. Вдруг сквозь это забытье она услышала чьи-то шаги и тут же проснулась.

На лбу выступила испарина, во рту пересохло, сердце глухо и мучительно стучало где-то в горле, и самое главное – ее охватил непонятный, необъяснимый страх.

Этот страх был связан с теми шагами, которые она услышала во сне.

Татьяна Ивановна прикрыла глаза, попыталась взять себя в руки, успокоиться. Ну что за истерика, в самом деле! Она прекрасно знает, что в квартире никого нет и не может быть! Эти шаги ей только приснились, приснились…

Но непослушное сердце стучало, как перегревшийся мотор, и страх не отпускал ее душу, не разжимал свою железную хватку.

– Зина! – крикнула Татьяна Ивановна, хотя знала, что домработница ушла на полдня по своим собственным делам.

Никто не отозвался.

Татьяна Ивановна замерла, прислушиваясь.

Из соседней комнаты снова донеслись едва слышные крадущиеся шаги.

Значит, это ей не приснилось. Значит, это не плод ее болезненного воображения. В квартире действительно кто-то есть.

– Зина! – снова крикнула она раздраженным, скандальным голосом. – Что вы там делаете? Немедленно отзовитесь! В конце концов, это ни на что не похоже!

Никто и не думал отзываться.

Татьяна Ивановна попыталась приподняться, сесть на кровати. Однако отвратительная, тошнотворная слабость охватила все ее тело. От страха у нее звенело в ушах, дрожали руки, перед глазами, как во сне, мелькали разноцветные пятна.

«Надо взять себя в руки», – подумала она.

– Надо взять себя в руки! – повторила она вслух, чтобы звук собственного голоса разрушил тягостную, настороженную тишину пустой квартиры. – Взять себя в руки, встать, обойти в квартиру и убедиться, что здесь никого нет!

Конечно, здесь никого нет. Откуда здесь кому-то взяться?

Из соседней комнаты донеслись отчетливые шаги.

Затем что-то упало на пол и покатилось – карандаш? Катушка?

Татьяна Ивановна упала на спину, натянула одеяло до подбородка. Зубы ее стучали от страха.

– Зина! – повторила она страдальческим голосом. – Зачем вы меня пугаете? В конце концов, это просто невозможно!

Дверь со скрипом приоткрылась.

Татьяна Ивановна хотела повернуться на этот скрип, увидеть того, кто вошел в ее комнату, но не решалась, страх парализовал ее, лишил последних сил.

Медленные, уверенные, тяжелые шаги прозвучали совсем рядом… приблизились к ее кровати…

Она зажмурила глаза, чтобы не видеть.

Потому что уже понимала, кто к ней пришел.

Смерть.

Рядом с ней тяжело скрипнул стул.

Она не выдержала и открыла глаза.

Совсем рядом с ней, в изголовье кровати, сидел незнакомый мужчина лет сорока. Толстый, крупный, с выбритой наголо головой, в черных очках, скрывавших его глаза.

– Кто… кто вы? – испуганно прошептала Татьяна Ивановна.

Он ничего не ответил, только поднес палец к узким губам, призывая ее к молчанию.

– Чего вы хотите? – прошептала женщина. – Денег? У меня их немного, но возьмите… они в секретере, возле окна…

Мужчина поднял с пола небольшой плоский чемоданчик, открыл его, достал заранее приготовленный шприц, наполненный прозрачной зеленоватой жидкостью. Аккуратно пощелкал ногтем по игле, выпустил маленький зеленый фонтанчик и твердой, уверенной рукой взял Татьяну Ивановну за запястье.

– Не… не надо! – проговорила женщина и забилась в судорогах.

Тогда мужчина поморщился, привстал и свободной рукой придавил ее к кровати. Иголка шприца проколола кожу, зеленая жидкость медленно вошла в плоть…

Татьяна Ивановна неожиданно успокоилась.

В конце концов, смерть неизбежна. Раньше или позже… в ее случае вопрос стоит даже не так: раньше или еще раньше… раньше или прямо сейчас…

Бритый мужчина отпустил ее руку, откинулся на спинку стула, снял темные очки.

У него оказались красивые карие глаза. Эти глаза смотрели на Татьяну Ивановну со странным любопытством – как на подопытного кролика или как на странное насекомое.

Татьяна Ивановна хотела что-то сказать, она приоткрыла рот… и бездыханной вытянулась на постели. Мужчина аккуратно снял с ее шеи маленький ключик на шелковом шнурочке и подошел к секретеру. У него были незыблемые правила работы, которым он твердо следовал, – не оставлять свидетелей. Тетка пожилая, больная, померла чуть раньше, кто усомнится? А если родственники хватятся ценностей, то домработница за все ответит.

Выйдя от Татьяны Ивановны, Лера, не скрываясь и не оглядываясь, пошла по улице. Мысли ее бродили в полном беспорядке. Что теперь делать? Куда идти? В сущности, Татьяна ничего нужного ей не рассказала. Устроила вечер воспоминаний – вспомнила бабка, как девкой была! Для чего ее ищут люди из Конторы? Где сейчас ее отец? Судя по суете вокруг его имени, он жив. Но так просто Конторе до него не добраться. Они думают, что Лера сможет им в этом помочь. Но тут они ошибаются, она понятия не имеет о своем папочке.

«Не знаю и знать не хочу!» – упрямо подумала она и тут перехватила взгляд встречного мужчины, очевидно, она сказала эти слова вслух. Все же рассказ Татьяны Ивановны выбил ее из колеи.