Укрощение демонов - Сергей Самаров

Проверив все три объекта и отметив совсем слабое свечение убитых бандитов, я выключил тепловизор. К сожалению, и луна уже ушла в сторону. Правда, она еще освещала камни, за которыми спрятались бандиты, но уже скрыла под тенью хребта пространство между ними и нами. А вскоре грозилась совсем за хребет спрятаться. Да и тучи с востока шли. Правда, не стремительные, тем не менее тяжелые, которые обещали на земле снегопад. Нам, находящимся в статичном положении, снегопад угроз не нес. Разве что ухудшение видимости. А вот тем, кто на земле, на открытом пространстве, он обещал проблемы на снегу, при каждом передвижении обязательно оставались бы следы.

Я посмотрел на часы. До рассвета еще около двух часов, если не больше. Главное, не упустить момент, когда бандиты попытаются подняться, чтобы отступить. Это требовало напряжения зрительного и нервного. Упустить Рифатова не хотелось. Наверняка они между собой как-то общаются и строят планы, прикидывают свои возможности. Я тоже их возможности попытался прикинуть. Но возможностей этих не видел. Попытка отдалиться вызвала бы прицельный огонь им в спину. Попытка приблизиться вызвала бы прицельный огонь им в грудь. Что они предпочтут, я, естественно, не знал. Но готов был в любую секунду включить тактический фонарь для улучшения видимости, может быть даже перевести его в режим лазерного целеуказателя, и дать прицельную короткую очередь.

Время шло. Луна, как мне показалось, заторопилась и спряталась-таки за хребет. Позиция банды Рифатова оказалась в темноте. И тут же пошел снег, еще больше ухудшая видимость. Не густой, но чистый и белый, осветляя темные, как всегда, предрассветные часы своим сиянием. Не думая долго, я взял автомат младшего сержанта Скворечни, чтобы использовать его фонарь, не подставляя себя, поднялся, подсвечивая себе путь, этажом выше, включил фонарь на не самый сильный, но «лунный свет», не сразу расходующий заряд аккумуляторов, и оставил автомат на подоконнике, наставив свет, как световую «пушку» в цирке, на позицию джамаата клоуна. Пусть вместо настоящей луны освещает контролируемое пространство. А сам быстро спустился на второй этаж. Если будут стрелять на свет, то там попасть не в кого. В фонарь и в автомат еще попробуй попади с семидесяти метров. Да еще второпях, когда в тебя самого могут стрелять из темноты. Разве что шальная пуля может принести бандитам успех. А я, устроившись на подоконнике второго этажа, по огненному выхлопу определю стрелка и сумею достать его своей очередью, будто пальцем на него покажу. Автоматов без пламегасителя-компенсатора я уже давно не видел, разве что на картинках. Но ни разу за год службы не заметил, чтобы пламегаситель-компенсатор полностью выполнял свою и первую, и вторую обязанность. Пламя выстрела он до конца не гасит, хотя оставляет только короткий язычок. И действие выходных пороховых газов, бросающих автомат влево, не компенсирует полностью, хотя какой-то эффект дает, может быть даже важный. И выстрел из темноты всегда можно определить по красно-белому мазку, разрезающему воздух. Чуть выше этого мазка и следует сразу же стрелять, пока противник не переместился. Но прежде чем приложиться к автоматному прицелу, я снова взялся за бинокль. Как-никак, а на пару минут я оставлял бандитов без присмотра, могли попытаться уйти, просто наугад, не зная даже, что я за ними не слежу. Но бинокль, когда я включил тепловизор, показал, что на позиции противника перемен не произошло. Я хотел было уже выключить тепловизор и к автомату приложиться, когда случайно глянул дальше и замер. Издали, в тылы к Рифатову, в темноте шли двенадцать фигур. Десять из них передвигались в полный рост, а двое, как мне показалось, — на четвереньках, что меня не сильно, впрочем, поразило после рассказа старшего лейтенанта о пьянстве Эмира Рифатова. С прибытием новых людей ситуация могла измениться. Это могли быть и бойцы специального отряда ФСБ, а могли быть и другие бандиты, каким-то образом прорвавшиеся из ущелья и идущие на помощь своему эмиру. В любом случае, даже при невозможности определить, «кто мне друг, кто мне враг», моя прямая обязанность была объявить тревогу. Только не в полный голос, как это бывает в казарме или в палатке. И я тихонько позвал, чтобы не сильно взбудоражить спящих:

— Товарищ старший лейтенант, Скворечня… Тревога!..

Глава одиннадцатая. Старший лейтенант Сергей Тицианов

Третья сила равна второй силе

Я не удивился тому, что за короткое время отдыха успел как следует выспаться. Это у меня уже давно в привычку вошло — удовлетворяться тем сном, который выпадает на мою долю. А в боевой обстановке регулярный и нормированный сон вообще порой нонсенс. Спим где получится и когда получится. И просыпаться я уже давно привык сразу и со свежей головой. Зато и засыпаю сразу, поскольку совесть имею чистую. А слово «тревога» тем более способно поднять на ноги быстро. Это потому, наверное, что само понятие тревоги на подсознательном уровне связывается и с шумом, и с топотом ног, и даже со звуковым сигналом. Тревога, по большому счету, — это не что иное, как приказ к боевой готовности. А в наших обстоятельствах это можно рассматривать как призыв немедленно начать бой. Да, я спал, и младший сержант Скворечня тоже спал, но у него, уверен, как и у меня, подсознание было насторожено. И мы с младшим сержантом поднялись сразу и синхронно. Василий попытался найти рукой свой автомат, не нашел его, но тотчас все понял, только глянув в сторону окна. Из окна третьего этажа лился слабый «лунный свет». Однако только человек знающий мог сказать, что этот свет искусственный.

Я шагнул к окну второго этажа, где рядовой Варламов держал в руках мой бинокль. Младший сержант Скворечня сразу стал подниматься на третий этаж за своим оружием. Впрочем, автомат он сразу забирать не стал, поскольку автомат и тактический фонарь были скреплены, а свет, видимо, был необходим, иначе Константин не выставил бы его.

Я не просил объяснений, принимая бинокль. Просто посмотрел, увидел, что Рифатов и два его собрата по несчастью остаются на месте, не решаясь что-то предпринять для своего спасения, и понял, что ради этого рядовой Варламов объявлять тревогу не стал бы. И потому посмотрел дальше. Десять человеческих фигур я выделил сразу. И еще не сразу, но определил, что рядом с ними идут две собаки. Но даже сразу отметил по себя, что армейцы, например, таким строем не ходят. Эти шли толпой, хотя и растянутой в ширину. Неорганизованно шли. Кто-то, кажется, курил на ходу. Хотя мы и ждали прибытия спецотряда ФСБ, я как-то не мог в голове совместить эту толпу и спецотряд ФСБ в единое целое. Не знаю почему, но получилось так, что я увидел людей, далеких от военной службы и вообще не понимающих, что такое армейская дисциплина.

— К бою! — дал я сосредоточенную короткую команду и положил бинокль в проем окна.

И в этот момент мне позвонили. Перебросив в левую руку автомат, на котором я только что передернул затвор и перевел предохранитель в верхнее положение, правой я вытащил телефон и посмотрел на определитель номера. Звонил, как и обещал, начальник штаба командировочного отряда майор Вохминцев. Проявил деликатность и не позвонил раньше, чтобы не разбудить. Хотя я сомневаюсь в этом. Скорее только-только добыл сведения, что ночью сделать не всегда просто. И вовремя, надо сказать, он позвонил, потому что я все еще был в сомнении, несмотря на отсутствие у приближающихся бойцов военных привычек. Мысль о том, что спецотряд ФСБ может быть составлен не обязательно из офицеров, но и из бывших бандитов, перешедших на сторону федералов, мешала принять конкретное решение. Хотелось надеяться, что информация Вохминцева прояснит ситуацию.

— Старший лейтенант Тицианов. Слушаю вас, товарищ майор.

— Как дела, Сергей Петрович? Обстановка не изменилась?

— Меняется на глазах. В тепловизор наблюдаю, как к месту действия приближается группа из десяти человек с двумя крупными собаками. Я бы не сказал по манере передвигаться, что это идут военные люди. Один даже курит. Но до них еще добрых триста метров. От них до Рифатова — двести семьдесят метров. Может быть, это тот самый особый бородатый отряд ФСБ. Может, часть джамаата эмира Такыя Рифатова. Не могу пока предположить.

— И не подпускай ближе, — сказал начальник штаба. — Во-первых, в ЦИБе [9] республиканского ФСБ нет такого майора Абузарова. Майор Абузаров Ганипа Бекбулатович служил в управлении погранвойск и погиб три месяца назад во время командировки в приграничный с Грузией район. Его машина подорвалась на мине и была расстреляна бандитами. Телефонный номер, который ты мне дал, зарегистрирован в Грузии. Значит, каким-то образом на тебя вышли бандиты. Что касается собак, то… Подожди… Я вот совсем недавно просматривал сводки, где встречались две кавказские овчарки в составе банды… Сейчас. Я смотрю в компьютере. Минутку…