Укрощение демонов - Сергей Самаров

— А вот Магомед Магометов не стал думать, а сделал, — сказал я. — И потому я вас на время оставлю и пойду навстречу им. Они меня не видят, а я буду их видеть. В этом мое преимущество. Вы же следите за событиями впереди. Там уже бой разворачивается.

— Может, еще рано? Может, подпустим их ближе и у башни втроем встретим? — предложил Скворечня.

Я понимал его чувства. Самому действовать всегда проще, чем ждать, когда кто-то другой, подчиненный или командир, выполнит действия. Я даже слышал, что тренеры, наблюдая за выступлениями своих воспитанников-спортсменов, порой получают инфаркт, но его никогда не получает сам спортсмен.

— На это нам времени не отпущено. Скоро начнет светать. Потому и иду, пока еще темно, пока еще у меня такое значительное преимущество, как тепловизор в руках. Вы, если что, и пострелять можете, и по паре гранат послать. Парней Рифатова лучше не накрывать, пока они на нашей стороне воюют. А наступающих угостить можно. Все. Я пошел…

Хорошо, что я когда-то старательно изучал немецкий язык. Мне мама помогала. Она немецкий в школе преподавала, и я владеть им начал еще до того, как начал предполагать, что он мне хоть когда-то может пригодиться.

Я спустился на первый этаж и хотел уже выйти из башни, когда замычал Гюнтер Сомме. Я остановился.

— Что вы хотите, господин Сомме? — спросил я по-немецки.

— Что с эмиром Такыем?

— Убит, кажется.

— А кто стреляет?

— От вашей банды два человека остались. Но там другая банда подошла. Эмир Магомед Магометов, брат Бексолтана Магометова, которого Рифатов убил. Он сейчас этих двоих добьет.

— Магометов потом сюда придет.

— Рифатов тоже хотел сюда прийти. Мы не пустили. Не пустим и Магометова. Как себя чувствуешь, умирать еще не надумал?

— Хреново, — вдруг по-русски ответил господин Сомме. — Я покажу базу, только вызовите мне врача. Я очень плохо себя чувствую.

— Врача вызвать возможности не имею. А боль снять — это в моих силах. Скворечня!

— Я! — отозвался сверху младший сержант.

— У тебя промедол есть?

— Три шприц-тюбика в аптечке.

— Помоги господину Сомме. Ему очень плохо. Но он обещал базу показать.

— Понял, товарищ старший лейтенант.

Я вышел из башни…

Как всегда, самая густая темнота наступает перед рассветом. Но темнота эта, уже пришедшая, смягчалась чистым снегом. Снег падал и падал, но еще не покрыл землю слоем, в котором будут вязнуть ноги, и потому я легко и даже стремительно побежал в сторону подножия хребта, на бегу дважды включая тепловизор и прикладывая бинокль к глазам, чтобы найти своих оппонентов. Они двигались, как я и предполагал, в нашу сторону, но, чтобы не заблудиться, шли вдоль склона. Я сблизился с ними на полсотни шагов. Можно было бы и ближе подойти, но неизвестно, были ли дальше россыпи больших камней, которые удобно использовать в качестве бруствера. Мелких камней было много, они длинными языками сползали со склона на протяжении многих лет и даже, наверное, веков. А крупные камни попались мне только во второй раз за всю пройденную нами дистанцию, и я занял позицию там.

Дважды я смотрел в бинокль, чтобы убедиться, что бандиты не пройдут мимо меня. Вообще-то они и шли мимо, но маршрут их пролегал ниже в десяти метрах. А десятиметровая дистанция в данном случае — идеальная. Предел видимости в снегопад и в предрассветную тьму — пятнадцать метров. Десять метров — это стопроцентное уничтожение одного бандита и перекрытие пути отступления второму, потому что я успеваю дать и вторую очередь.

Бандиты вышли из темноты. Один нес тяжелый рюкзак. Второй шел налегке. Нетрудно было догадаться, что это сапер со своим помощником, который носит взрывные устройства саперу. Гюнтеру было сложнее — он свои взрывные устройства таскал сам. Я пожалел старинную башню. Простояла невесть сколько лет, может быть с девятнадцатого, а то и с восемнадцатого века здесь высится, и только за одну-единственную ночь — уже вторая попытка взорвать башню. Даже я, не имеющий никакого отношения к древней культуре горского народа, более бережно к этим строениям отношусь. А бандиты — им ничего, как и никого, не жалко. Они не умеют жалеть. Тогда и я их жалеть не должен.

Выждав, когда они перешагнут через воображаемую мною линию, за которой увидеть периферийным зрением мои движения уже не смогут, я поднял автомат и поймал в прицел затылок бандита с рюкзаком. Выстрел был одиночным, но его было достаточно, чтобы бандит полетел лицом вперед. А второй несуразно подпрыгнул от испуга и тут же упал на колени, оглядываясь и ища взглядом то ли камень, за который можно спрятаться, то ли стрелка, который оставил его в одиночестве.

— Бросай оружие! — спокойно, но твердо посоветовал я. — На счет три — стреляю…

Сапер не стал ждать даже счета «один» и подальше отшвырнул от себя автомат.

— Пистолет… — потребовал я.

— Нет пистолет… — ответил он.

По короткой фразе трудно определить акцент. Но мне показалось, что акцент совсем не кавказский, да и произношение было иностранное. Сразу подумалось, что наемники в саперы стаями подаются.

— Нож…

Нож тут же покинул ножны на спине и отправился в другую сторону от автомата.

— Гранаты…

— Нет гранаты…

Только после этого я встал, вытащил из чехла на поясе наручники и подошел к пленнику. Он заговорил что-то на непонятном мне языке, сильно жестикулируя.

— Сними с него рюкзак, сам понесешь, — показал я на убитого. Пленник чуть не с великим удовольствием стал стягивать лямки тяжелого рюкзака с напарника. Через минуту он уже стоял, готовый выполнять все мои приказы. Приказ тут же последовал:

— Спиной ко мне. Руки за спину.

Наручники громко лязгнули металлом, защелкиваясь. В темноте любой неестественный здесь звук кажется излишне громким.

— Где Магомед Магометов? — спросил я, на всякий случай проверяя ситуацию.

— Там… — кивнул пленник в сторону, откуда слышалась стрельба.

— Там и останется, пока его в морг не увезут, — пообещал я. — А ты — вперед.

Два взрыва гранат, посланных из «подствольников», словно бы служили подтверждением моих слов. Я надеялся, что пророческих…

Глава двенадцатая. Рядовой Константин Варламов

Отражение прорыва

— Старлей решил, что мы до таких действий просто не доросли… — сделал я вывод.

Скворечня, которому, собственно, и адресовалась моя реплика, промолчал.

Старший лейтенант Тицианов не послал навстречу двум бандитам кого-то из нас, хотя мы, думается мне, могли бы сами провести эту микрооперацию, и, наверное, неплохо. Но он, как всегда, посчитал, что один против двоих — это риск, и предпочел рисковать своей жизнью, но не нашей. Не знаю, как Скворечня, — младший сержант вообще о своих чувствах и ощущениях предпочитает не распространяться, что с него взять, молчаливый сибиряк! — а мне лично это было даже слегка обидно. В глубине души понимал, что со стороны старлея это не есть акт недоверия. Просто так старшему лейтенанту было легче. Но хотелось бы и себя проявить, и испытать тоже. Хотелось дело сделать такое, которым потом можно было бы гордиться. Иначе для чего нас так активно тренировали и натаскивали. Против одного немца Тицианов послал Скворечню, а когда бандитов оказалось двое, предпочел сам, в одиночестве работать.

Но нужно смириться. В армии действия командира не обсуждают. Решил так, значит, так тому и быть. Мы с младшим сержантом продолжали наблюдать за бандитами. Скворечня на третьем этаже, я — на втором. Правда, Василий спускался на первый и сделал укол промедола пленнику, который громко стонал. Но после укола немец затих и, кажется, заснул. Я видел, как Скворечня положил несколько досок рядом. Две даже от обшивки стены первого этажа оторвал и гвозди каблуком загнул. А потом перетащил пленника на эти доски.

— Перину помягче не подстелил? — спросил я, когда Вася поднимался к своему окну.

— Это чтобы мочевой пузырь не застудил, — объяснил Скворечня. — Не люблю, когда люди штаны мочат. Воняет от них сильно. По ветру, так за километр, как от бомжей. А у нас все запахи вверх поднимаются. Мы с тобой и задохнемся.

— Ты уже подготовил все документы на прописку в этой башне? — спросил я с наигранной наивностью. — Я как-то не умудрился успеть…

Скворечня усмехнулся и полез выше. Он к моим шуточкам привык, и понимал их.

Мы продолжили наблюдение. Фонарь на автомате Скворечни освещал и позицию бандитов Такыя Рифатова, и позицию бандитов Магомеда Магометова, помогая первым видеть атаку вторых. Издали и по башне было выпущено несколько очередей. Стреляли, конечно, в фонарь, чтобы вернуть себе возможность действовать в темноте, которая позволяла использовать численное преимущество. Но попасть в фонарь можно было, наверное, только хорошему снайперу из хорошей винтовки. Да еще и снегопад мешал.