Русская война 1854. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но теперь… Александр не мог не думать: что, если в итоге будет не мир, а великая война? Последняя, которая либо уничтожит человечество, либо объединит его. И если так, то пусть пока полковник делает то, что считает нужным. Просто на всякий случай.
Конечно, если он сможет доказать, что достаточно гибок и умеет договариваться.
* * *
— Как считаешь, почему царь передумал? — спросил я у мрачного Ростовцева. — И даже про нарушение приказа ничего не сказал. Я-то думал, что он по списку за все спросит, а тут… Просто сказал «покажи, чего стоишь», и отпустил.
— Дома меня убьют… — Ростовцев, кажется, меня не слышал. Все переживал, что его убрали из адмиралтейства и прикрепили ко мне.
— Разве это трагедия?
— Потерять должность адъютанта великого князя и стать помощником всего лишь полковника, которого, возможно, уже скоро отправят навечно в Петропавловку? Еще и дядя теперь лишится поддержки Константина Николаевича. А он так рассчитывал на место в одном из новых комитетов.
Я вспомнил, что когда-то видел фамилию Ростовцев в списках тех, кто занимался крестьянской реформой. А теперь действительно — вряд ли. По крайней мере, если мы не договоримся с Константином.
— Вы со мной или как? — я почувствовал движение и повернул к выходу из Зимнего.
— А вы куда? — Ростовцев отвлекся от своих переживаний. — Разве не обратно, готовиться к выступлению в Академии наук?
— Что вы, — я покачал головой. — Кто же готовится к выступлению дома? Особенно когда не вылезал из него целую неделю и вокруг столько дел.
— Поедете на свой завод? Или к своему покровителю Меншикову? — Ростовцев сам не заметил, как вслед за мной вышел на улицу.
— На Волковский точно заедем, но не сейчас. К Александру Сергеевичу… — я задумался. — Если вечером будет время.
Я на ходу помахал рукой, и скучающий на той стороне Дворцовой возница растерянно огляделся по сторонам. Похоже, не каждый день люди, выходящие из Зимнего, ловят обычные повозки. К счастью, сомневался он недолго и уже через несколько секунд резко замер перед нами, тут же поспешив открыть дверцу в свой ландо, чтобы нам с Ростовцевым было удобнее залезть на свои места.
— Подожди, — придержал я возницу. — Сначала вопрос. Знаешь, где в городе газеты печатают? Можно журналы.
— Я знаю, где «Современник», «Пчела», «Морской сборник» и «Ведомости», — первым ответил Ростовцев.
— Еще есть «Театральное обозрение», «Газета лесоводства и охоты», «Русский художественный листок», «Записки русского географического общества», «Звездочка»…
Казалось, наш возница может продолжать бесконечно, и я его остановил.
— Хорошо, вези! И что за «Звездочка»?
— Это для домохозяек, — огромный мужик смутился и отвел взгляд. — Я сам не читаю такое, просто живу рядом.
— А что читаешь? — тут же поинтересовался я.
— Листки жандармские точно читаю, — возница улыбнулся, а я взял на заметку, с кем еще можно будет выйти на контакт.
— Что вы задумали, господин полковник? — как только мы заняли свои места, Ростовцев продолжил наш разговор. — Если хотите, чтобы кто-то написал про ваш конфликт с великим князем, то я запрещаю. Нельзя такое печатать, это же личное.
— А то, что князь из-за этого личного мне войну устроил, используя свое положение, это другое?
— Это… — Ростовцев не нашел что ответить.
— Но неважно, — я отмахнулся. — Пока я не воевать хочу, а мириться, а для этого мне нужны помощники. Не все можно быстро сделать самому, но ведь вокруг столько умных людей, и если сказать им, что именно я готов у них купить…
— Так вы торгуете или просите о помощи?
— И то, и другое…
Мы перескочили на другую сторону Фонтанки, и повозка резко остановилась. Перед типичным для николаевского Санкт-Петербурга желтым зданием, где на первый взгляд не было ничего особенного. Разве что полицейское отделение чуть в стороне, но нам же не туда.
— А вот и «Ведомости», — обрадовал меня Ростовцев.
Если честно, я ждал от подобного солидного издания чего-то большего, поэтому на всякий случай спросил.
— Точно?
— Конечно! — уверенно закивал ротмистр. — «Ведомости Санкт-Петербургской городской полиции». Печатают как официальные указы, так и просто сообщения обо всех городских происшествиях, выходят три раза в неделю, и следующий номер… Как раз завтра.
— Ждите, — я спрыгнул на улицу и уверенно направился внутрь.
Дальше было несложно: я прошел мимо всех бегающих и суетящихся людей — что газета, что завод, суть одна — и, наконец, увидел то, что искал. Дверь, а на ней надпись «Главный редактор» и фамилия с одним-единственным инициалом «Е. Фурман». Я заглянул, внутри оказался вполне представительный бородатый мужчина лет пятидесяти, и вопрос разрешения моей рекламной заметки поближе к главной странице решился меньше чем за минуту. Я дольше сам текст выводил и чек подписывал.
— Значит, вы ищете изобретения, — Е. Фурман начал читать мою записку. — Сталь, которая выдерживает температуру до 1700 градусов, способы использования и дозировка азотных удобрений, соединения нитроцеллюлозы, клапаны подачи жидкостей и газов с электромагнитным регулированием, сплавы алюминия, выдерживающие не меньше 2000 атмосфер или бар на растяжение… — редактор потер лоб и прервался. — Господин полковник, вы уверены, что обычные жители города смогут вам с этим помочь?
— Уверен, что у нас полно талантов, которых просто нужно немного подтолкнуть, — я улыбнулся. — Не забудьте про ту часть, где я указал вознаграждение.
— Что ж, ваше право, — Е. Фурман спрятал в стол чек. — Главное, что ваш материал интересен и подходит нашей газете.
На этом мы расстались, и примерно в таком же ключе прошли разговоры еще в десятке редакций за некоторым исключением. Так, в «Морском сборнике», видимо, помня об отношении с их главным начальством, меня послали. С одной стороны, приятно, что узнают, с другой — именно связанные с флотом журналы читают многие из нужной мне аудитории. К счастью, я был не один, и в «Журнал русского географического общества», а заодно и «Записки по гидрографии», которые хоть и издавались сейчас в «Морском сборнике», но оставались отдельной редакцией, зашел уже Ростовцев.
Мне же
