Последнее приключение странника - Аньес Мартен-Люган

Эрин!

Я пишу тебе и задаюсь вопросом, сколько времени тебе понадобится, чтобы начать искать “Илиаду” и “Одиссею”? Уверен, что не много. Тебе отлично известно, что я не смогу жить без своей книги.

В общем, это доказывает: ты уже поняла, что я сбежал. Я буду жить для себя, Эрин. Так, как я всегда мечтал. Свободным. Без привязанностей. Ни в чем не буду раскаиваться. Я помню, что сказал тебе в ночь нашей встречи, но мои приключения должны продолжиться. Они не должны ограничиться тобой. И уж тем более детьми. Это твои дети, а не мои. Я не в силах что-либо им дать, не умею и не желаю учиться этому. В мои планы никогда не входило заводить семью, становиться отцом, жениться. Если я женился на тебе, то только для того, чтобы сохранить тебя, не потерять. Но это не я.

Я пытался, все последние десять лет я правда пытался поверить в возможность такой жизни, но я чувствую себя взаперти, в заключении. Я знаю, что причиняю тебе боль. Впрочем, я всегда это делал. Если я останусь, то тебе будет еще больнее, и детям тоже. Они-то ни о чем не просили. Им будет гораздо лучше наедине с тобой, чем со мной рядом с вами. А я всегда был только рядом и никогда вместе с вами. Я больше не справляюсь, я взорвусь, если останусь. Я исчерпал все свои ресурсы. Мне не найти слов, чтобы описать свои ощущения. Мне невыносимо оставаться здесь, с вами. Сам звук ваших голосов меня… Я задыхаюсь. Вы меня душите. Каждое утро, когда я просыпаюсь, внутри меня рычит зверь, готовый причинить вам вред. Ради собственного выживания я могу стать опасным. Именно ради своего, не вашего.

Ты не должна была возникнуть на моем пути, я не должен был разговаривать с тобой тем вечером, нужно было сбежать после нашей первой ночи, нельзя было оставаться, надо было продолжить путь, который я проложил себе, чтобы жить, чтобы получать то, в чем я всегда нуждался. Ты помнишь, как я говорил тебе, что боюсь проснуться слишком поздно, искалеченным сожалениями об упущенной жизни, но именно в такую ситуацию я и попал. Именно туда ты меня утянула. Признаю, я не забыл, как ты сказала, когда ждала Улисса, что справишься сама, что ты в состоянии одна все сделать. Но я тогда уже безумно любил тебя и убедил себя, что мое место рядом с тобой… Был слишком труслив, чтобы бросить тебя вовремя. Был полным мудаком.

Тем не менее я боюсь, что если задержусь с вами, то повешу на тебя ответственность за все, и я уже почти готов это сделать. Но так будет неправильно. Ты этого не заслуживаешь, потому что всегда боролась за то, чтобы сделать меня счастливым. Вот только твое видение счастья не совпадает с моим. Я был бы рад взять тебя с собой в мои приключения, но только тебя, одну тебя, не их… они ничего не значат… А ты отказалась… отвергла то единственное, чего я от тебя ждал…

Поэтому я наконец-то действую по собственному плану. Ты решишь, что я поступаю как эгоист, все так решат. Но мне плевать. И мне по барабану, что меня ждет. Ведь уйдя, я буду жить. Быть может, я сдохну в одиночестве в своем углу. Но я по-любому в конце концов сдохну, раз ты не пошла за мной и тебя не будет рядом. Ну и что? Я сам это выбрал. А оставаясь с вами, я загибаюсь, хоть это немой выбор. Меня заставляют подыхать.

Эрин, не ищи меня и запрети детям это делать, даже когда они вырастут. Кстати, надо, чтоб они еще захотели! Они возненавидят меня, и это отлично. Но, повторяю, не ищи меня. Ты меня не найдешь. Я вычеркнул вас из своей жизни, чтобы прожить Свою Одиссею. Я исчезну. Я уже исчез. Я далеко, очень далеко в ту минуту, когда ты читаешь эти строки.

И последнее. Я любил тебя. Любил и люблю гораздо сильнее, чем ты себе представляешь, и буду любить тебя всегда. Мне кажется, ты никогда не задумывалась о силе моей любви к тебе. Ты ткала вокруг меня паутину с той минуты, как мои глаза остановились на тебе в первый раз, а сегодня я твою паутину разрываю. Но пойми, что я не остался бы так надолго и не старался бы так отчаянно, не будь ты моей великой любовью.

Но одной любви недостаточно.

Иван

Тебе не хватило любви, Иван. Любви твоих детей. Любви твоей жены. Ты был слишком изломан, а я не соглашалась это признать.

Я подчинилась и никогда его не искала. Мне было абсолютно ясно, что, даже если я найду его, он не приедет к нам. Ивана поглотило Большое Приключение. Дети достаточно выросли, чтобы попробовать найти его, и мы это много раз обсуждали. Я им не запрещала. Но они так ничего и не сделали, даже втайне от меня, я в этом не сомневалась. У каждого из них были на то свои причины. Улисс по-прежнему порывался прочесть его письмо, но повторял, что ни за что не желает встречаться с Иваном. Лу стала опасаться, что отец, которого она найдет, не будет похож на образ, который сохранился в ее памяти. Мило был еще слишком мал и по-настоящему не знал отца. У него не осталось ни одного воспоминания. Он в некотором смысле вообще не скучал по нему. Но я не обманывала себя. Я понимала, что наступит день, когда мои дети примутся его разыскивать.

Я устало вздохнула. С усилием поднялась с дивана и положила письмо на место. Перечитав его через столько лет, я обрела свободу. Я больше не была женщиной, о которой в нем шла речь. Я даже больше не походила на нее. Я стала гораздо, гораздо сильнее и сознавала, насколько он опутал меня цепями. Он упрекал меня, что я его душу, но на самом деле все было наоборот. Запредельная любовь к нему приговорила меня к жизни, которая меня не удовлетворяла. Иван был наделен мрачной харизмой и превратил меня в существо, целиком зависящее от него. Его присутствие рядом со мной поглощало все, я не представляла себе, как остаться без него. И при этом он всегда ускользал от меня. Смотрел куда-то вдаль, в пустоту, в темную пустоту, а меня, как и детей,