Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени - Эрика Монахан

что Борис Годунов обещал боярину князю Федору Мстиславскому, что передаст ему всю Сибирь в вотчину в обмен на его верность319.

К 1598 году, моменту смерти Федора, последнего Рюриковича, в Сибири было основано девять поселений320. К 1607 году появилось еще пять. То, что экспансия продолжалась в то время, когда в центре страны царил совершенный хаос, указывает на единство взглядов касательно Сибири у Романовых и их соперников. Затем в экспансии наметился перерыв: ни одного нового поселения не было основано с 1607 по 1618 год, когда был заложен Кузнецк. Но первый царь из династии Романовых, Михаил Федорович, вместе со своим отцом Филаретом быстро двинул экспансию вперед. Династия Романовых нуждалась в укреплении легитимности, полученной после десятилетия беспорядков. Одним из способов сделать это было следовать программам, которые вызывали всеобщее одобрение. Какими бы ни были раздоры среди московских элит и соперников, против создания крепостей в Сибири никто как будто не возражал. А нужда в прибылях была бескрайней. В последующие десятилетия были основаны десятки новых крепостей. Русские достигли Тихого океана в 1639 году, основав зимовье в устье реки Улья.

ПУШНИНА В ШИРОКОМ КОНТЕКСТЕ

В интерпретациях, ставивших во главу угла материальную выгоду, сибирский проект уже давно сводится к пушнине. Да, пушной промысел играл важнейшую роль в завоевании Сибири, но им все отнюдь не исчерпывалось. На ранних стадиях именно пушной промысел был основным источником дохода от Сибири, и вообще пушнина играла исключительно важную роль в экономике России Средних веков и раннего Нового времени. В Киеве, Новгороде, а затем и в Москве до самого XV века меха играли роль как товара, так и валюты321. Сибирский приказ порой выступал в роли казны: меха использовались для выплаты жалованья, наград за службу, например за дальние экспедиции, подарков и выплат послам, даров иностранным государям и т. д. Пушнина выступала в качестве валюты, позволявшей государству выполнить свои обязательства и выплатить всем причитающиеся им деньги. Зависть к пушному богатству, которое наживали новгородские ушкуйники, разными способами добывая меха у местных жителей в богатых пушниной лесах, подтолкнула Московское княжество к посягательствам на северное пограничье Новгорода и конфликт с торговой республикой322. Пушнина была и одной из причин конфликта с Казанью в XVI веке323. Российское государство получало огромную прибыль, введя систему ясака и обкладывая пошлинами продажу мехов, прозванных «мягким золотом». Костомаров считал пушнину главным российским товаром. Аналогичным образом высказывались многочисленные иностранные путешественники, писавшие до Костомарова, и историки, писавшие после него324.

Иностранцы, посещавшие двор Московского государства, ассоциировали Россию с мехами. Паоло Джовио, итальянский гуманист, общавшийся с послом Василия III (1505–1533) Дмитрием Герасимовым, писал, что «несправедливость природы, совершенно отказавшей» Московии в драгоценных металлах, «возмещается одной торговлей самыми благородными мехами, ценность которых… возросла до такой степени, что меха, пригодные для подбивки всего одной одежды, продаются за тысячу золотых монет»325. Англичанин Джайлс Флетчер, выстраивая иерархию российских товаров, писал: «Во-первых, меха всякого рода… Кроме того что меха используются в большом количестве в самом государстве (ибо в продолжение всей зимы все носят меховую одежду), несколько лет тому назад, как слышал я от торговцев, купцы турецкие, персидские, бухарские, грузинские, армянские и разные промышленники христианского мира вывезли мехов на 400 000 или 500 000 рублей»326. По оценке О. Н. Вилкова, с 1621 по 1690 год в Сибири были собраны более 7,2 миллиона соболей, стоимость которых составила 11 миллионов рублей327. Большинство из них были отправлены за границу. Россия торговала мехами со всеми своими торговыми партнерами; в зависимости от направления торговли выбирались те или иные меха. Лучшие, роскошные меха экспортировались в Османскую империю и Венецию; меха более низкого качества были популярны в Китае328.

Ил. 3. Русское посольство Ивана IV к императору Священной Римской империи в Регенсбурге в 1576 году. Гравюра изготовлена в типографии Михаэля Петерле, очевидца посольства. Вторая часть четырехчастной гравюры, изображающей процессию послов, показывает свиту: людей, несущих пушнину. Сами послы показаны в первой части (Wikimedia)

Доходы от пушного промысла обеспечили Московскому государству немалый доход. Государство зарабатывало на пушнине тремя способами: через сбор дани, через покупку с последующей перепродажей и через налогообложение торговли пушниной. Но при всей своей важности доходы от пушного промысла представляли собою лишь одну из граней экономики Московского государства. Москва обладала более обширным торговым портфолио, чем считают авторы текстов, обращающие внимание главным образом на «мягкое золото». Об этом свидетельствуют различные источники, в том числе управленческие практики Сибирского приказа. Как указано выше, соболя и другие меха нередко выступали как валюта Сибирского приказа, но для этих целей нередко использовались и ткани с Востока (шелк, хлопок и т. д.). Соболя были важнейшей статьей московского пушного экспорта. Но в сохранившихся записях ни соболя, ни меха в целом никогда не занимают первое место среди экспортных товаров Московии. Шведский дипломат Иоганн де Родес поставил пушнину на пятое место среди товаров, вывозившихся в 1652 году из Архангельска, после юфти, хлеба, сала и поташа329. В 1655 году Уильям Придо поставил соболя на третье место среди товаров, вывозившихся из Архангельска, после юфти и поташа330 (следует учитывать, что лен и конопля, значимость которых не отражена в архангельских записях, были важнейшими экспортными товарами, в мирное время вывозившимися через Балтийское море)331.

Ил. 4. Третья часть гравюры («Русское посольство Ивана IV к императору Священной Римской империи в Регенсбурге в 1576 году») изображает купцов, несущих ткани. Несмотря на то что ткани привлекают к себе меньше внимания, они играли немаловажную роль в дипломатии и торговле Московского государства. Гравюра изготовлена Михаэлем Петерле, очевидцем посольства (Wikimedia)

Какова была доля пушнины в доходах российской экономики, на самом деле никто не знает332. Фишер и П. Н. Павлов, авторы подробнейших исследований на эту тему, первыми признают недостаток сведений о торговле пушниной и о ясаке333. Несмотря на недостаточность сведений, Фишер предположил, что максимальная доля пушнины в доходах Российского государства составляла 11%, а к началу XVIII века она, вероятно, приблизительно равнялась 2–3%. Оценка Вилкова была несколько более высокой. С его точки зрения, в 1640‐х и 1650‐х годах доход от пушнины составлял 20% российского государственного бюджета, а в 1680‐х годах – не менее 10%334. Действительно,