Модус вивенди - Дарья Кузнецова

— Ветров, нет! — обратилась я к мужчине. — Без моей команды никакой эвакуации! — пояснила уже подробней.

— Это плохая идея, — коротко буркнул он, но послушно пристроился рядом.

— Это единственный шанс, — отрезала я, и мы замолчали. Трое плащей вели нас конвоем — один впереди, двое позади. Вели недалеко, но не к тому «причалу», через который мы попали внутрь. Да и шар, куда мы проследовали за главным конвоиром, был ощутимо больше тех, в которых нам доводилось летать прежде. За время пути вары не перекинулись ни словом, а я лихорадочно соображала. Хотя и отдавала себе отчет, что это не больше чем гимнастика для ума.

В это было трудно поверить, но своего товарища они, похоже, убили. Почему-то у меня сложилось четкое ощущение, что к нашим ногам упал именно мертвец, не оглушенный вар.

Это был первый известный мне случай, когда один из плащей убил другого. Насколько показывали осторожные наблюдения (не наши, соседей), плащи никогда не воевали между собой. Или делали это так, что окружающим было незаметно?

Вдвойне странно, почему при этом не убили нас. Очевидно, мы для чего-то понадобились, но для чего?! На опыты? Вары сроду никогда так подробно не интересовались нашими организмами, да и вообще нами. Пытаться шантажировать наше правительство? Еще более неожиданно, потому что до сих пор им не было никакого дела до людей и нашего правительства. А если нет, то для чего? Съесть? Показательно казнить? Использовать в каком-то загадочном ритуале?

Мы явно стали первыми свидетелями некоей… разнородности местного общества, наличия противоречий. Раньше вары воспринимались чуть ли не как коллективный разум — слишком синхронным и общим было их желание отстраниться от окружающих.

Может, причиной тому — высокая кастовость этого общества? Прежде к общению с инородцами и к межпланетным перелетам допускались только прошедшие соответствующий инструктаж индивиды? Это здорово походило на правду, если подходить к варам с человеческими мерками.

Или, может быть, раскол в обществе наметился относительно недавно? Тогда какой раскол?! Желают ли эти бунтари контактов с другими расами или, напротив, настроены агрессивно и стремятся очистить Вселенную от «Примитивных» видов?

Пока я размышляла и строила гипотезы, коротая путь, события совершили еще один странный поворот: транспортный пузырь явно намеревался причалить к запретной прежде синей башне. От нетерпения я даже закусила губу, в сотый раз проверив, идет ли фиксация происходящего напрямую в нейрочип. На мгновение стало страшно — причем не от туманности перспектив, а от мыслей, что Ветров мог, руководствуясь собственными параноидальными инструкциями, уже унести меня отсюда.

Что бы ни происходило, это явно была та самая случайность, та воля Провидения, на которую землянам оставалось уповать в общении с плащами. И мне в данный момент было не так уж принципиально, куда нас ведут и чем все это кончится. Важно было увидеть как можно больше и потом как-то суметь передать информацию домой.

В этой связи утешало, что уничтожить нейрочип довольно сложно, даже если очень постараться, а вары, скорее всего, вообще не знали о его существовании. К тому же на планете, где этих чипов всего два, найти один будет несложно. Оставалось надеяться, что, если Ветров в ключевой момент не успеет вытащить нас из этой передряги и мы ее не переживем, в процессе расследования инцидента мое начальство все-таки сумеет добыть нужную информацию. Хотя бы даже с помощью других Одержимых.

Стыковочный коридор в синей башне мало чем отличался от всех виденных ранее, а вот помещение, куда нас привели в итоге, вновь удивило.

Это был очень большой зал традиционной круглой формы с плоским куполом, вот только пол был выполнен в виде гораздо более глубокой, чем в прочих местах, воронки с достаточно крутыми скатами. Стоять и ходить по ним было возможно, поверхность не скользила под ногами, но это было не слишком-то удобно.

Расцветка была типичная, с градиентом, вот только выбор цветов был немного неожиданным. Он изменялся от светло-голубого, почти белого, в центре воронки, где располагалась плоская белая площадка метров пяти в диаметре, к насыщенному чернильно-синему в середине потолка.

А еще здесь было людно, даже очень. На скатах воронки, группами и поодиночке, стояли вары в своих одинаковых плащах; наверное, несколько сотен. Судя по тихому шелесту вокруг, они тихонько переговаривались, и это тоже было странно — разговаривали между собой они редко. Впрочем, может быть, избегали они этого в присутствии людей, потому что боялись сказать лишнее?

Я инстинктивно подалась ближе к своему спутнику — не из страха перед толпой, а из опасения потеряться. Среди долговязых фигур палачей Ветров выделялся некоторой массивностью, но это вблизи, а стоит отойти на несколько шагов, и найти его среди прочих будет невозможно.

Вместе с конвоем мы спустились к самому низу воронки. Здесь, как в университетской аудитории во время сложного экзамена, основная масса присутствующих норовила рассредоточиться по периферии. Возле глянцевито-белого диска стояло всего несколько варов, а сама его поверхность была пуста.

Конвой остановился в метре от центрального круга, предводитель сопровождения молча двинулся назад, а двое других встали по бокам от нас.

— Стоять. Ждать, — неприятным лающим голосом велел тот, что слева. Мы, впрочем, ничего другого предпринимать и не собирались. Я успокоилась тем, что нас не пытались разделить, да и отправлять на тот свет не торопились, и с интересом оглядывалась по сторонам. Похоже, основные события, ради которых мы собрались здесь, еще не начались, и рекомендация «стоять, ждать» была общей для присутствующих. Попытка прислушаться к тихому шушуканью тоже ничего не дала: форма залы создавала причудливые искажения звука, сливая отдельные слова в монотонный шум.

Некоторое время ничего не происходило, но ждать пришлось недолго. Минут через пятнадцать наметилось шевеление, и с небольшим интервалом времени в зал с двух сторон вошло пятеро плащей (трое с одной стороны, двое с другой). Не знаю, был ли среди них наш конвоир, но исходящую от них уверенность и спокойствие ощущали даже мы. Все пятеро спокойно и невозмутимо спустились к нам и собрались неподалеку в небольшую группу, о чем-то тихо переговариваясь.

Еще через пару минут из другого прохода появился новый участник собрания, и присутствующие как по команде затихли. К середине зала этот новенький спускался с той же невозмутимой неторопливостью, что и прочие, но в окружающем мире отчетливо ощущалось нарастающее напряжение, тревога толпы. Кажется, появления новоприбывшего то ли никто не ожидал, то ли всерьез в него не верил, а то ли, наоборот, очень его ждали.