Модус вивенди - Дарья Кузнецова

— Я хотеть задавать вопросы, — сообщила я, немного осмелев в связи с неожиданной общительностью незнакомца.

— Не время разговор, — спокойно возразил он. Это было уже что-то новенькое, отличное от «тема не разговор», и внушило оптимизм. — Время думать и «общаться жестами». Вы отдыхать, — повторил вар. — Он проводить, — добавил он, когда рядом с нами остановилась фигура в плаще. И я не стала упорствовать. Во-первых, мне понравился его ответ, дававший надежду на продолжение разговора, а во-вторых, я порадовалась предоставленной возможности немного обдумать происходящее. Я привыкла к размеренной жизни, когда все идет ровно и без особенных потрясений, — у меня даже работа обычно протекала без подобных экстремальных поворотов и трупов! — и очень не любила, когда события начинали сыпаться на голову как из рога изобилия. А последнее время, с момента знакомства с Одержимым, это случалось удручающе часто. Даже появилось ощущение, что это именно он притянул себе на голову последние происшествия, а я просто удачно оказалась рядом.

Но интуиция цесаревича определенно была достойна восхищения.

По сложившейся традиции до временного дома мы добирались в молчании. Сопровождающий не пытался нарушить тишину и что-то у нас узнать, а мы думали каждый о своем. Впрочем, внятных результатов эти размышления иметь не могли: мысли заполошно скакали с одного вопроса на другой и никак не хотели укладываться в ровные цепочки. Я то строила предположения, свидетелем какого скандала мы стали и почему он так быстро и скомканно завершился, то гадала о личности главного нашего собеседника, то пыталась придумать, почему тот столь спокойно отреагировал на смерть сородича. Двух, если считать моего предыдущего собеседника. Да и слишком агрессивное поведение Одержимого не давало покоя. И странная реакция плаща на его слова. И еще тысяча мелких и крупных вопросов, толкающихся и наползающих друг на друга.

— Игорь Владимирович, почему вы убили того вара? — спросила я, когда мы оказались вдвоем.

— Так я и знал, что не промолчишь, — хмыкнул Ветров, насмешливо разглядывая меня. — Какое тебе до него дело?

— Мне непонятно, зачем лишать жизни разумное существо, когда прекрасно можно обойтись без этого, — я пожала плечами, продолжая испытующе разглядывать его.

— Это моя работа. Если убил, значит, так было надо, — недовольно поморщился он.

— Постарайтесь, пожалуйста, по возможности обходиться более гуманными средствами, — вздохнула я и поспешила перевести тему, чтобы не превращать разговор в очередной обмен шпильками: — Господин Аристов говорил, что вы способны осуществлять мгновенную связь с Землей. Каковы ее возможности? Неплохо бы передать сообщение домой: нам повезло узнать очень много нового, не хотелось бы, чтобы эти сведения в случае чего пропали.

— Не слишком-то ты веришь в мои силы, — ухмыльнулся мужчина.

— Я предпочитаю учитывать все варианты, — мягко возразила я. Он пару секунд буравил меня взглядом, но потом все-таки нехотя пояснил:

— Во-первых, связь не мгновенна, а во-вторых, она не слишком-то удобна, позволяет передавать только звуковую информацию, то, что можно наговорить словами. Поэтому отправить запись с нейрочипа не получится, — пожал плечами он.

— Ну хоть что-то, — не стала возмущаться я. Учитывая, что без специального громоздкого и сложного оборудования, которое мы и хотели установить на территории варов, связи с домом не было вообще никакой, это был не самый худший вариант. — Текст должны проговаривать вы? Тогда я, с вашего позволения, составлю послание, — сказала я, когда Ветров кивнул в ответ на вопрос.

Я прошла к себе в комнату, чтобы положить плащ, Одержимый невозмутимо прошествовал следом и без приглашения уселся на край кровати. Впрочем, я не удивилась такому поведению: ожидала чего-то подобного. И вместо негодования спокойно присела на приличном расстоянии от мужчины, сосредоточившись на работе с нейрочипом. Не хватало не только письменного стола, но и письменных принадлежностей: не люблю сочинять речи и письма в голове, с бумагой выходит гораздо лучше.

Но в итоге передача сообщения прошла спокойно. Правда, что именно в итоге отправил Ветров, я не знала, вслух он это не проговаривал, и у меня остался смутный осадок подозрения, что с мужчины сталось бы добавить отсебятины или все переврать. Утешало только, что результат будет на совести Одержимого.

— Спасибо. Думаю, до завтра можно немного расслабиться и отдохнуть, — проговорила я.

— Можно. Отдыхай, — со смешком сообщил мужчина, не двигаясь с места. Более того, насмешливо покосился на меня и откинулся на спину, заложив руки за голову и прикрыв глаза. Я пару секунд помолчала, пытаясь сообразить, что происходит. Но так и не поняла и сообщила прямо:

— Вам следует пройти в свою комнату.

— Нет, спасибо, — не открывая глаз, сообщил он все с тем же безмятежно-ехидным выражением лица, даже не повернув в мою сторону голову.

— Что ж, в таком случае в другую комнату следует уйти мне, — кивнула я, решительно поднимаясь с места. Правда, уйти далеко не успела. Ветров рывком сел, и его пальцы сомкнулись на моем предплечье.

— И ты останешься здесь, — мрачно проговорил он, снизу вверх буравя меня тяжелым недобрым взглядом.

— Игорь Владимирович, это неприлично, — вздохнула я.

— Ты дура, или тебе просто жить надоело? — насмешливо вскинув брови, уточнил мужчина. — Вынужден тебя разочаровать, я намерен выполнять свою работу.

— Я не понимаю, что вы… — начала я, совершенно растерявшись.

— Ты уверена, что они не явятся отомстить? На смерть своих им, похоже, плевать, а вот за то, что мы стали свидетелями их самой большой и страшной тайны, могут и убить.

— Но они же не вторгаются на личную территорию, — возразила я исключительно для порядка. Как бы мне ни хотелось оспорить заявление мужчины и избавиться от его общества, спорить было глупо.

Грош цена сейчас была всем нашим сведениям о поведении варов. Они никогда не убивали своих, никогда не допускали посторонних в свои синие башни, не было ни одного свидетеля этих их разговоров… И не было никаких гарантий, что, начав нарушать традиции и эти свои «никогда», они не нарушат еще одно.

— И ты готова поставить на это утверждение свою жизнь? — губы Ветрова растянулись в знакомой мерзкой ехидной ухмылке, и мне в очередной раз захотелось его стукнуть. Просто так, чтобы больше не строил подобных гримас.

В очередной раз сдержавшись, я коротко кивнула, вздохнув.

— Вы правы, это разумно, — кажется, своей покладистостью мне удалось его удивить. — А как теперь быть с душем? — осознала я еще одну немаловажную проблему.