Последняя жертва - Дарья Сергеевна Кутузова

особенно когда Вилтону показалось, что он сумел догнать его. Но это была лишь ложная надежда.

Жертва матери

— Госпожа…

В комнату вошла высокая девушка, слегка склонив голову с длинными почти черными волосами, собранными в высокий хвост почти на самой макушке. Поправив облегающий серый костюм, похожий на те, что используют для верховой езды, она подошла к женщине, сидевшей, откинувшись на широком кресле, подле кровати собственного сына, который, казалось, просто спал, но на деле же он уже почти сутки не приходил в себя. Одеяло прятало жуткие ожоги по всему телу, покрытые плотными слоями бинтов, за состояниями которых следил доктор, приходивший по несколько раз на дню, чтобы поменять их и наложить новые слои поверх специальной мази. Его прогнозы были вполне обнадеживающими, но безутешная мать не находила себе места от горя.

— О, это ты, Патриция, — начала она, привставая с кресла, но тут же падая обратно, не найдя в себе силы стоять. Сиэлла даже не могла уже вспомнить, когда в последний раз ела, потому что ей казалось, что она совсем перестала чувствовать голод.

— Этот человек вернулся, вы были правы на его счет, и отключить магические поля вокруг особняка было вполне здравой идеей, хоть и не совсем безопасной, — начала Патриция, подходя ближе, осторожно кидая взгляд на мальчика. — Но… Это было очень странно. Госпожа, этот человек будто не понимал, что происходит, либо же просто хотел посмеяться над вами! Он говорил то же самое, что и в прошлую ночь, претворившись обычным воришкой. Я знаю, что должна была поймать его, но он был невероятно ловок и просто испарился у меня на глазах. Мне жаль, госпожа…

— О, милая, — Сиэлла горько улыбнулась, наконец посмотрев на девушку. — Возможно, этот паршивец просто захотел ввести нас всех в заблуждение. Я до сих пор уверена в твоих силах, ведь не зря среди целого множества молодых защитников короны, предоставленных мне на выбор дорогим братом, я сразу заприметила тебя. Не вини себя в случившемся. Я верю, что ты сделала все, что могла.

— Госпожа…

— Я сегодня же напишу письмо в Столицу, ты передашь его посыльному, а сама останешься подле меня: ради моего же спокойствия. Мой брат поможет нам поймать этого выродка, а ты пока займешься усилением охраны со всем особняке.

— Хорошо, моя леди. Я пойду на все, чтобы защитить вас и вашего сына.

— Ты узнал… что?! Ос, притормози, я не понимаю, о чем ты пытаешься мне рассказать, — сонная Ника стояла на пороге, придерживая дверь перед запыхавшимся другом, который упорно говорил что-то о племяннике короля.

Освальд махнул рукой и, отодвинув в сторону Нику, протиснулся внутрь комнаты, садясь на мятую постель, еще неубранную после сна. Немного отдышавшись, он начал рассказывать заново, местами перебивая сам себя, но подведя все-таки свой монолог к верной мысли.

— На королевского племянника, Бенедикта, было совершено покушение. Письмо от сестры короля Адриана принесли еще ночью. Судя по всему, это тот самый психопат, который продал последний билет уже нескольким людям из разных городов и деревень.

— Тот самый? — Ника почти мгновенно отошла ото сна, а ее взгляд принял вполне осмысленное выражение. — И жертвой стал сын госпожи Сиэллы?

Освальд энергично закивал, смотря на то, как девушка привычно заходила по комнате, как часто делала в период особого возбуждения.

— Помнишь Патрицию? Она была с нами, когда нас только принимали в королевскую полицию.

Ника внезапно остановилась, и еще щеки на мгновение покрылись пунцовыми пятнами. Они тут же пропали, и лицо юной Дивер вновь приняло серьезное выражение.

— Патриция Хитч? — как можно более безразлично переспросила она. — Конечно, помню. Мы, м-м-м, неплохо с ней общались.

— Так вот, она последний год служила сестре короля, — кажется, Освальд вообще не заметил резкую смену эмоций в лице подруги. — Говорят, она видела убийцу в лицо дважды. Берта уже отправили вперед, чтобы со слов этой девушки он составил потрет преступника, а на последнем совещании полиция обсуждала, кого отправят в Квинстон на это дело.

— И опять же, меня никто не позвал, — проворчала Ника и уточнила. — И кто же в итоге эти счастливчики?

Ос воровато огляделся, будто боялся, что их кто-то подслушивает прямо сейчас, и, понизив голос, принялся рассказывать дальше.

— Говорят, король был настолько в ярости из-за произошедшего, что пришлось в срочном порядке вызывать того самого Линста Бигера, — глаза парня сверкнули, и он неопределенно повел рукой, будто хотел показать, насколько велик статус этого Линста.

— Он же давно отошел от дел, — брови Ники поползли вверх. Она знала Линста Бигера лишь по рассказам деда, и, судя по всему, это был очень непростой, но преданный своему делу человек. Кажется, он раз тридцать раскрывал сложные дела, в числе которых был несостоявшийся заговор против короля, и не меньше сотни ловил мелких преступников, особенно тех, кто посмел посягнуть на королевскую казну. Про него ходили слухи, что преступность в Столице и в частности в пределах королевского замка резко снизилась, стоило Линсту вступить на должность.

— Что правда, то правда, но совет решил, что этот человек как нельзя лучше подойдет для работы с таким преступником, — пожал плечами Освальд. — Доподлинно мне пока неизвестно, но вроде бы он даже согласился взяться за это. Но возьмется он за это дело не один, как ты понимаешь. Слишком большой риск.

Освальд выдержал паузу, зная, как сильно подруге не терпится узнать все здесь и сейчас.

— Ну же, Ос, не томи!

— Король лично обратился к Норману Локеру, — наконец выдал парень.

Ника прекрасно понимала, кто это такой, и в том, что его отправили на это дело, не было ничего удивительного. Этот мужчина был известнейшим во всей Столице частным детективом, а король явно не хотел рисковать. К Норману обращались только самые богатые люди в Столице, но при этом никто не знал, какого именно рода дела он раскрывает, получая, однако, огромные суммы за каждое из них. Наверняка король собирался баснословно наградить обоих, если те приведут ему убийцу, неважно, живым или мертвым.

— Стой, ты так и не сказал, что в итоге произошло с ребенком.

— О, его толкнули в пылающий камин, из-за чего Бенедикт получил множество ожогов и из-за сильного удара головой об его основание потерял сознание, которое до сих пор к нему не вернулось.

Ника глубоко задумалась, перекатывая в голове мысли, будто тяжелые шары, то и дело ударяющиеся друг о друга. Когда они дошли наконец до языка, девушка засомневалась, стоит ли рассказывать обо всем болтливому другу. С другой