Последняя жертва - Дарья Сергеевна Кутузова

Дарья Кутузова

Последняя жертва

Первая жертва

Весь городской люд был необычайно взволнован сегодня, по улицам то и дело сновали юнцы, которые так и стремились сунуть очередному зазевавшемуся горожанину газетку — по сути, клочок ненужной бумаги. И если в любой другой день люди пробежались бы по заголовкам и бросили бы как ненужный мусор на том же месте, где им его дали, то сегодня все газеты были тщательно прочитаны, а особенно одна статья. Почему она так взволновала людей? В городе произошло убийство.

Дорен не был таким большим городом, чтобы в нем происходили частые убийства, или вообще хоть какие-то особо крупные происшествия, поэтому подобное стало неожиданной новостью для всех его жителей. Каждый с ужасом читал статью и представлял, что убийца находится сейчас где-то рядом с ним и уже присматривает новую жертву. Теперь никто не мог сказать наверняка, что это лишь беспричинная паранойя, которая никогда не станет действительностью.

Тело юной девушки Маризы нашли подвешенным за крюк прямо возле входа в небольшую лавочку, где эта самая девушка торговала травами. Когда владелец соседней лавки пришёл рано утром, чтобы начать торговлю, из-за своего плохого зрения он сначала не заметил ничего необычного, но, когда подошёл ближе, обомлел и чуть было не грохнулся в обморок от увиденного. Бедному старику предстала абсолютно жуткая картина: толстая, крепкая веревка была привязана к балке с одной стороны, а другой стороной она была крепко примотана к крюку. Крюк этот был большой и ржавый, на каких обычно вешали свиные туши мясники, а его острие прокалывало шкуру на спине девушки насквозь так, что голова была наклонена сильно вперёд, а конечности безвольно болтались на весу.

Сам труп тоже представлял собой не самое приятное зрелище. Тело девушки выглядело отвратительно, на нем не было абсолютно никакой одежды, которая могла бы скрыть ужасную дыру в области спины, проделанную мясницким крюком, и кожу, буквально пестревшую различного размера кровоподтеками, так что люди, стекавшиеся с разных уголков улицы, блевали прямо на тротуар, освобождая желудок от только что съеденного завтрака. Кто-то из них упал в обморок, кто-то просто отвернулся, но заинтересованы и поражены были абсолютно все.

Несколько десятков самых смелых толпились прямо около висящего трупа, разглядывая его с умным видом и делая для себя какие-то невообразимые выводы. Одни предполагали, что девушку убил ревнивый муж, заставший ту с любовником, те же, кто знал травницу чуть ближе, утверждали, что её подвесила здесь подлая конкурентка — владелица соседней лавочки.

— Нет, ну глянь на труп-то! — кричал один. — Её точно отравили, а сделала это проклятая карга Фрида, соседка нашей бедняжки, она тоже травница и ведь неплохая.

— Да нет же! Нет! — возмущался второй. — Они же общались хорошо, Фрида к Маризе как к дочери всегда относилась.

Казалось, для этих людей горя не существовало. Да, их удивлял факт наличия трупа, но многие из этих людей относились к нему просто как к некой интересной вещице, как к задаче, которую нужно срочно решить. Такие люди составляли чуть ли не отдельный слой населения Дорена — Спорщики и Обсуждалы. Чужая жизнь, а особенно смерть, не вызывали у них ни жалости, ни страха, лишь только жгучий интерес, который был тем сильнее, чем отвратительнее была произошедшая ситуация.

Толпа могла ещё долго стоять здесь и обсуждать утреннее происшествие, пока солнце медленно не вошло бы в зенит, но в этот момент на площади появилось еще несколько человек, явно выделявшихся на фоне остальных — местный орган правоохранения, куда входили люди, следившие за порядком в городке и называвшие себя Стражами. Многие люди не любили их и старались сторониться, и не дай бог какому-нибудь беспризорнику оказаться под их надзором.

Что же представляли собой эти Стражи? Это была кучка дорвавшихся до власти людей, которые были призваны "служить народу и оберегать город от любой опасности". На деле же такие дорвавшиеся нередко закрывали глаза на реальные преступления и грабежи, особенно если им кто-то совершенно случайно накануне очередного ограбления сунет плотный мешочек серебряных монет. Вся их деятельность в итоге сводилась к поимке мелких воришек, которые просто хотели хоть как-то добыть себе пропитание, и ловля с последующими обвинениями во всех возможных грехах отщепенцев общества, не имевших даже крыши над головой.

По крайней мере именно так обходились дела в мелких городах вроде Дорена, коих во всем Восьмом Королевстве было великое множество. Местная власть попросту не обращала на деятельность Стражей никакого внимания, потому что сама часто состояла из таких же алчных людей, ищущих на своем месте только наживу. Если где и было иначе, то только в городах покрупнее, вроде Столицы или Квинстона, ведь они находились под непосредственным присмотром короля и его полиции, а уж те выполняли свою работу куда более добросовестно.

Как уже было сказано ранее, преступления подобного масштаба были редкостью, поэтому если бы Стражи проигнорировали бы и его, то возник бы риск того, что граждане не вытерпят и взбунтуются против подобного произвола. Возникала необходимость сделать хотя бы видимость какой-то заинтересованности, и именно поэтому трое представителей Стражей этим утром были на площади и рассматривали этот злосчастный труп.

Один из них, шедший впереди остальных, имел вид крайне неприятного человека. Он был по-настоящему огромен, выше всех среди этого скопления народа, по крайней мере, на полголовы. Его четкие, будто вырубленные на деревянном бруске, черты лица выражали полное недовольство, как и его быстрая походка, от которой черный и практически неношеный плащ то и дело поднимал тучу пыли. Какой-то невысокий мужичок, стоявший слишком близко, закашлялся и отошел в сторону, давая дорогу важным лицам.

Позади этого мужчины шла не менее важная и недовольная дамочка, длинные белесые волосы которой были собраны в высокий хвост. Ее черный плащ не был таким длинным и не задевал земли, однако сапоги на невысоких, но массивных каблуках, издавали громкий стук при встрече с тротуаром.

Из всех троих, казалось, радовался только тощий паренек лет двадцати пяти. Было неясно, что он вообще делает среди стражей, но, тем не менее, он был здесь и единственный уставился на труп со смесью ужаса и дикого восторга. На пареньке плаща не было вовсе, а его место занимала жилетка, надетая поверх серой рубашки, которую он то и дело поправлял и оттягивал вниз.

— А НУ РАЗОШЛИСЬ ВСЕ! — прозвучал громовой бас идущего впереди мужчины.

Люди недовольно