Последняя жертва - Дарья Сергеевна Кутузова

котором высечено было только женское лицо с застывшей улыбкой. Но в этот момент Виктору показалась, что эта улыбка была честнее и искреннее, чем все те улыбки, которыми его обычно встречали живые люди. Мотнув головой из стороны в сторону, пытаясь избавиться от настигшего его наваждения, журналист вновь обратился к парню.

— Мне нужно узнать больше о ваших богах, и я надеюсь на помощь кого-то из местных. Возможно, вашу?

Ответом ему стал удивленный взгляд молчаливого парня и плач потерявшей сына женщины, прозвучавший особенно жутко в возникшей тишине.

Жертвуй собой ради веры

Женщина продолжала плакать. Тот второй парень, на которого Виктор так и не обратил внимания, стоял рядом с ней, стараясь поддерживать не только успокаивающими словами, но и то и дело буквально хватая за плечи, потому что с каждым всхлипом она становилась как будто меньше и слабее, грозясь упасть прямо здесь на могилу собственного сына.

Утреннее небо понемногу заполнялось мелкими серыми облачками, а в воздухе уже ощущались прохлада и сырость, предвещавшие приближение очередного осеннего дождя, которые особенно зачастили в последнее время. Темные грозовые тучи уже собирались где-то на горизонте, чтобы спустя всего каких-то полчаса быть пригнанными поднимающимся ветром сюда.

— Думаю, мы можем обсудить это в другом месте, — проговорил парень, все еще недоверчиво смотря на Виктора.

Мужчина согласно кивнул, первым делая шаг в сторону от свежей могилки и рыдающей женщины. Парень потянулся за ним, бросая прощальный взгляд на эту печальную картину. Он встряхнул головой и провел ладонью по невысокому ежику волос. Его темно-серые глаза смотрели вокруг почти без какого-либо интереса, в них будто даже не было бликов. И казалось, что они становятся еще темнее вместе с постепенно затягивающимся тучами небом. Этот парень и сам немного напоминал осенний пейзаж: такой же хмурый и навевающий грусть одним своим видом.

Никто даже не обратил внимания на их уход. Все были слишком поглощены своей бедой, чтобы вообще замечать хоть что-то вокруг, кроме собственных чувств и кучки земли на могиле. Только плач старой женщины становился все тише по мере того, как эта парочка уходила с кладбища, пока совсем не затих где-то вдали. Виктор вдруг почувствовал, какое на самом деле гнетущее впечатление на него оказывала вся эта кладбищенская обстановка. Он медленно выдохнул и ощутил легкое головокружение, но решил не придавать этому значения, надеясь на то, что это скоро прекратится.

Парень уверенно шел впереди Виктора, даже не оглядываясь, чтобы посмотреть идет ли этот странный человек за ним или нет, будто зная заранее, что Виктор точно не откажется от своей затеи. И он был прав, потому что журналист, практически не задумываясь, шел вслед за парнем, чувствуя, что это важно для него. Будто кто-то только что дал ему знак, и он не может просто так проигнорировать его. Сознание Виктора будто оказалось подернуто легкой дымкой, мешавшей думать рационально, но заставлявшей верить в то, что именно сейчас он нащупает что-то, что приведет его к верному решению.

Только сейчас Виктор понял, что идет ведомый парнем, чьего имени он даже не знает. Решив исправить эту оплошность, он нагнал парня, стараясь идти с ним в ногу, потому что Виктору казалось, что так он заставит парня довериться ему, хотя это скорее было для того, чтобы самому Виктору чувствовать себя увереннее рядом с этим мрачным парнем.

— Я боюсь, мы так и не представились друг другу, — вежливо произнес он, глядя на профиль твердо вышагивающего парня. — Меня зовут Виктор.

— Финн, — сухо ответил тот, не сбавляя шага.

Мужчина кивнул и хотел было спросить что-то еще, но передумал и закрыл рот на полуслове. Казалось, сама атмосфера приближающейся грозы не благоприятствовала продолжению разговора, по крайней мере, не под открытым небом, которое уже заметно быстрее покрывалось тучами и грозило с минуты на минуту обрушиться проливным дождем.

Виктор осматривался по сторонам, стараясь запоминать разные подробности того, чего он видел, в надежде случайно приметить что-то необычное, что-то, что может быть поможет ему потом. Столько раз ошибавшись до этого, он не мог оплошать и в этот раз. Популярность и признание обществом — вот, что волновало Виктора в этот момент, он надеялся, он верил, что настанет этот день, когда о нем будут говорить, а популярные газеты, которые всегда отклоняли его статьи, мягко говоря, что ему не хватает профессионализма и стоящего материала, еще пожалеют об этом.

Вокруг было не так много людей, но все они куда-то торопились. Кто-то собирал последний осенний урожай, кто-то собрал его уже давно и теперь продавал на небольшом импровизированном рынке, выставляя напоказ сочные красивые овощи, дразня и одновременно стремясь завлечь тех, у кого в этом году урожай был не столь хорош. Остальной народ обычно увозил свой товар в ближайший город, чтобы продавать людям, не имеющим возможность выращивать самим подобную продукцию, поэтому они с удовольствием раскупали свежие овощи и фрукты, только недавно снятые с веток или выкопанные из-под земли.

Где-то слышалось мычание коров, у кого-то блеяли овцы, дожидаясь утренней кормежки. Сотни одинаковых деревень располагались по всему Королевству, и эта ничем не отличалась от остальных.

Виктор отвлекся от созерцания местных окрестностей, когда понял, что Финн остановился, дожидаясь, пока опять отставший журналист догонит его. Виктор ускорил шаг и увидел, что парень привел его в местную забегаловку, единственную на всю деревню, над которой грустными поблекшими буквами угадывалось название "У Пьера".

— Хозяина правда зовут Пьер? — полюбопытствовал Виктор, брезгливо разглядывая грязную, заплеванную дверь.

— Пьер давно умер, — ответил Финн, даже не обернувшись, чтобы взглянуть на собеседника. — Но его сын, теперешний хозяин заведения, решил, что смена названия может послужить потерей интереса у посетителей.

Ни о какой "потере интереса" речи, конечно же, не могло и идти, учитывая, что больше местным жителям ходить, кроме как сюда, некуда; причина была скорее в том, что заказывать новую вывеску было делом недешевым, а нынешний хозяин был тем еще скрягой, поэтому, прикрываясь памятью своего отца, не предпринимал никаких попыток даже чтобы освежить старую вывеску, а о новой и говорить уж было нечего. Правда никого в деревне это, в общем-то, не волновало, ведь главное, что здесь можно было поесть после долгого рабочего дня, особенно когда ты живешь один и крайне отвратительно готовишь самостоятельно. Иногда сюда, правда, заходили люди, которые просто ехали через эту деревеньку и хотели перекусить и передохнуть с дороги, но такое случалось довольно редко.

Финн первым толкнул дверь, слегка придержав ее для Виктора, и вошел