Гулы - Сергей Кириенко

На какой-то миг Андрей замолчал, но Борзо не воспользовался возможностью оборвать демонолога.

— Я предлагаю вам присоединиться к нам, синьор Борзо,— забудьте о своей мести комиссару: сейчас вы можете поступить правильней, чем выполнить то, о чем поклялись в порыве отчаяния,— у вас есть шанс спасти тех, кто еще остается в Террено,— ведь вы человек, а не одна из тех тварей, что уничтожили город. Вы предложили комиссару свой выбор, я же предлагаю вам свой: присоединяйтесь к нам и вместе мы уничтожим дьявольских тварей.— Видя сомнение в глазах Борзо, демонолог добавил: — Впрочем, вы можете выбрать другое: дать ослепить себя горю и сделать ошибку, ценой которой будут не только жизни тех, кто еще остается в Террено, но и, возможно, судьба всего мира. Она решается сейчас в этом городе — вы можете верить этому или не верить, но это так.— Андрей облизнул губы: — Теперь выбирайте, синьор Борзо, только выбирайте быстрее — времени у нас почти не осталось: в любой момент огонь вырвется из здания, и тогда можно будет считать секунды до того, как здесь появятся гулы.

Он замолчал.

Какое-то время после этого никто ничего не говорил. Слыша, как трещат кости гула, комиссар различал ровное гудение за спиной — как сказал демонолог, огонь уже распространился по зданию, и в любой момент могли начать лопаться стекла. Краем глаза он видел Паолу и Андрея, толстяк Пальоли тенью замер за решеткой ограды, однако все внимание его было приковано сейчас к лицу сидящего на земле — в глазах его комиссар видел то, что довелось пережить Борзо с полудня, и понимал, какое смятение творится у него в голове. И еще он знал, что, как бы это ни звучало абсурдно, судьбы оставшихся в городе действительно зависят сейчас от этого человека: ведь если он решит выстрелить, Аз Гохар останется с Джей и вряд ли сделает что-то один, если же он последует совету демонолога, у них появится шанс все изменить.

Еще какое-то время Франческо не двигался, и эти секунды показались комиссару самыми длинными в его жизни. А затем пальцы Борзо разжались, ружье качнулось. Мгновение оно колебалось — словно стрелка огромных весов,— наконец с легким стуком упало в траву…

Часть седьмая. Огонь очищающий

Глава сорок шестая

Начинаясь на юге, пелена облаков протягивалась по небу и смыкалась над синеющими на севере пиками гор. На фоне облаков скользил маленький вертолет. В его четырехместной кабине замерли три человека: рядом с пилотом в голубой куртке «авиадельты» расположился мужчина лет сорока, судя по его лицу, словно высеченному из куска мрамора, являвшийся уроженцем Калабрии, на заднем сиденье примостился человек со светло-каштановыми волосами, выдававшими в нем уроженца Пьемонта. Оба пассажира были одеты в легкие безрукавки, однако что-то в фигурах обоих говорило о том, что они привыкли носить совсем другую одежду.

На головах всех троих были надеты наушники, глушащие грохот турбин, стекло дверцы со стороны калабрийца было опущено, и струя воздуха врывалась в кабину, но черноволосый мужчина не обращал на это внимания — взгляд его был устремлен на проносящиеся внизу квадраты полей: виноградные «ленты» сменяли полоски садов там, где холмы переходили в низины, с правой стороны от машины сверкала лента Олоны, под вертолетом тянулась нитка шоссе. Взгляд калабрийца скользил по дороге, но не замечал на ней ничего движущегося — автострада Варесе — Милан была абсолютно пустой. Это не удивляло мужчину, и все-таки зрелище пустого шоссе вселяло в него определенное беспокойство.

Через три минуты после того, как они пролетели над развилкой шоссе с установленным перед ней знаком ремонтных работ, сидящие в вертолете различили силуэт огромной горы, черноволосый мужчина оторвал взгляд от проплывающих внизу фруктовых садов и принялся вглядываться в ее очертания.

За две минуты, двигаясь с крейсерской скоростью, вертолет пролетел несколько километров, и вскоре гора надвинулась на людей, закрыв собой горизонт. Тогда калабриец показал пилоту замедлить движение. Пилот повернул ручку газа, уменьшая скорость до семидесяти километров, черноволосый приказал сидящему на заднем сиденье включить походную рацию.

Четверть минуты спустя пилот дотронулся до плеча калабрийца и указал на шоссе. Черноволосый мужчина бросил взгляд вниз и увидел две небольшие машины, замершие поперек автострады. Впрочем, учитывая то, что они полностью закрывали шоссе, в действительности это должны были быть два огромных рефрижератора. С левой стороны от машин поднималась гора, справа тянулись заросли ив, подступающие к самой реке.

Отпустив педаль высоты, пилот подвесил машину в ста метрах над трассой. Потом он показал соседу на наушники и, когда тот их поднял, прокричал:

— Опустить вертолет вниз?

— Нет! — также прокричал калабриец, перекрывая грохот турбин.— Спуститесь немного и облетите это место по кругу!

Пилот молча кивнул, давая понять, что понял соседа, черноволосый мужчина двинул наушники, отрезая рев лопастей. Через мгновение замерший в воздухе вертолет двинулся с места и медленно поплыл вдоль склона горы над перегораживающими дорогу рефрижераторами…

Низкое небо, нависшее над долиной, было похоже на чашу, перевернутую донышком вверх: на горизонте свинцовые облака почти касались земли. За прошедшее время южный ветер заметно утих, и сейчас кроны деревьев едва шевелились. В воздухе пахло грозой, однако это ожидание было обманчивым — небо словно застыло перед развязкой, которая должна была произойти в этом городе.

Глядя в зеркальный куб под потолком магазина, Гольда видел машину, на которой они приехали сюда две минуты назад, недалеко от их «ланчи» замер красный кабриолет. Подобно кабриолету, замерли в магазине фототоваров семь человек. Облокотившись о подоконник, комиссар видел их всех: Бен Аз Гохар и Джей Адамс сидели между входом и кассой, Паола и Андрей замерли на противоположной стороне зала, Пальоли и Борзо расположились напротив окна, у витрины с дешевыми «мыльницами». Глядя на лица людей, комиссар видел усталость: за последние часы всем им пришлось пережить многое, к тому же половина из них была ранена. Сейчас правая рука Аз Гохара висела на перевязи, пепельное лицо у Пальоли ясно говорило о том, в каком он находится состоянии, Борзо примостился на стуле, вытянув перед собой правую ногу,— за прошедшие двадцать минут чувствительность не вернулась к ней полностью. Гольди перевел взгляд на Паолу — сейчас она выглядела нормально, хотя он мог спорить, что огромный кровоподтек останется у нее на груди на пару недель. Комиссар качнул головой: кровоподтек — не самое страшное, что может случиться с ними еще, и дай бог, чтобы он оказался последним.