Систематическое богословие - Луи Беркхоф

2. Проблема эсхатологии в философии. Вопрос окончательной судьбы отдельного человека и рода человеческого занимал важное место в размышлениях философов. Платон учил о бессмертии души, то есть о продолжении существования после смерти, и это учение осталось важным принципом в философии до нынешнего времени. В пантеистической системе Спинозы этому учению не было места, а Вольф и Лейбниц, напротив, всячески отстаивали его. Кант подчеркивал несостоятельность аргументов в пользу бессмертия души, но принимал идею бессмертия и как постулат практического разума. Идеалистическая философия XIX века исключала его. Как сказал Теодор Геринг, «пантеистическое мировоззрение таким образом ограничено своими предпосылками, что оно не может признать ничего „окончательного“». Философы не только рассуждали о будущем отдельного человека, но и серьезно задумывались о будущем мира. Стоики говорили о следующих один за другим мировых циклах, а буддисты — о мировых эпохах, в которых появляется, а затем исчезает новый мир. Даже Кант рассуждал о рождении и смерти миров.

3. Проблема эсхатологии в религии. Однако именно в религии мы встречаем эсхатологические концепции. Даже ложные религии, как более примитивные, так и более развитые, имеют свою эсхатологию. В буддизме есть нирвана, в магометанстве — чувственный рай, а у индейцев — блаженные охотничьи угодья. Вера в продолжение существования души появляется везде и в различных формах. Дж. Т. Аддисон говорит: «Вера в то, что душа человека живет после его смерти, настолько универсальна, что у нас нет достоверных сведений о племени, народе или религии, в которых ее бы не было»362. Она может проявляться в веровании, что мертвые невидимо находятся рядом с нами, в почитании предков, в поиске общения с мертвыми, в представлении о подземном мире мертвых, в идее переселения душ; но она всегда присутствует в той или иной форме. Но в этих религиях все неясно и неопределенно. Только в христианской религии учение об эсхатологических событиях приобретает четкость и определенность, исходящие от Бога. Богословы, которые не позволяют себе строить свою веру исключительно на Слове Божьем, но делают опыт и христианское сознание ее фундаментом, находятся в невыгодном положении. Хотя они могут испытывать духовное пробуждение, божественное просвещение, покаяние и обращение, хотя они могут наблюдать в своей жизни плоды действия Божьей благодати, они не могут испытать и увидеть реалии будущего мира. Им нужно принять Божье свидетельство о будущем, иначе они и дальше будут идти в темноте. Если они не желают строить дом своей надежды на неясных и неопределенных порывах души, им придется обратиться к твердому основанию Слова Божьего.

Б. Эсхатология в истории христианской церкви

Говоря в общем, можно сказать, что христианство никогда не забывало о славных предсказаниях о своем будущем и будущем отдельного христианина. Ни отдельный христианин, ни церковь не могли не думать о них, и всегда находили в них утешение. Иногда, однако, церковь, сломленная житейскими заботами или запутавшаяся в житейских удовольствиях, мало думала о будущем. Более того, неоднократно так случалось, что в одно время она больше думала об одном, а в другое — о другом конкретном элементе своей будущей надежды. Во времена вероотступничества христианская надежда иногда становилась неясной и неопределенной, но никогда не угасала окончательно. В то же время нужно сказать, что в истории христианской церкви никогда не было периода, в который эсхатология была бы центром христианской мысли. Были периоды бурного развития основных догматических тем, но этого нельзя сказать об эсхатологии. В истории эсхатологической мысли можно различить три периода.

1. От апостольской эры до начала V века. В самый первый период церковь четко осознавала отдельные элементы христианской надежды, например, что физическая смерть — это еще не вечная смерть, что души умерших живут и дальше, что Христос придет снова, что будет блаженное воскресение людей Божьих, что после него будет последний суд, на котором будет объявлено вечное осуждение нечестивых, а праведные будут вознаграждены вечной славой небес. Но эти элементы рассматривались как разрозненные части будущей надежды и не были еще догматически истолкованы. Хотя отдельные элементы были поняты довольно хорошо, их взаимосвязь еще не была изучена. Сначала казалось, что эсхатология должна стать центром христианской догматики, поскольку в первые два века был популярен хилиазм. Впрочем, он был не настолько распространен, как некоторые пытаются нас убедить. Однако, как оказалось, эсхатология в этот период была развита слабо.

2. С начала V века до Реформации. Под водительством Духа Святого внимание церкви переключилось с будущего на настоящее, и хилиазм был постепенно забыт. Особенно под влиянием Оригена и Августина в церкви стали преобладать антихилиастские взгляды. Но, хотя они считались общепринятыми, они не были продуманы и систематически разработаны. Существовала общая вера в жизнь после смерти, в пришествие Господа, в воскресение мертвых, в последний суд и в царство славы, но очень мало было рассуждений о том, какими они будут. Мысли о земном, временном царстве уступили место мыслям о вечной жизни и будущем спасении. С течением времени центром внимания стала церковь, и иерархическая организация стала отождествляться с царством Божьим. Утвердилась идея, что вне этой организации нет спасения и что церковь дает необходимую подготовку к будущему. Много внимания уделялось промежуточному состоянию и особенно учению о чистилище. В связи с этим на передний план было выдвинуто посредничество церкви, учение о мессе, о молитвах за умерших и об индульгенциях. В качестве протеста против чрезмерной роли церкви в спасении в некоторых сектах возродились идеи хилиазма. Данный протест носил пиетистский характер и был направлен против обрядовости церкви и ее поглощенности земными интересами.

3. От Реформации до настоящего времени. Богословие Реформации было сосредоточено, в первую очередь, на учении о применении и обретении спасения; соответственно эсхатология разрабатывалась в основном с этой точки зрения. Многие из ранних реформатских богословов рассматривали эсхатологию как подраздел сотериологии, касающийся прославления верующих. Следовательно, изучался и разрабатывался лишь один аспект эсхатологии. Реформация приняла то, чему учила ранняя церковь о пришествии Христа, воскресении, последнем суде, вечной жизни и отвергла примитивную форму хилиазма, характерную для анабаптистских сект. Противостоя Риму, реформаторы также много рассуждали о промежуточном состоянии и отвергли различные идеи, принятые римско-католической церковью. Вряд ли можно утверждать, что Реформация внесла существенный вклад в развитие эсхатологии. В пиетизме опять появился хилиазм. Рационализм XVIII века сохранил от эсхатологии лишь смутную идею о бессмертии, о выживании души после смерти тела. Под влиянием эволюционистской философии с ее идеей неограниченного развития эсхатология стала считаться если не устаревшей, то, во всяком случае, устаревающей проблемой. Либеральное богословие полностью игнорировало эсхатологическое учение Иисуса и весь акцент ставило на Его этических принципах. В итоге либерализм не предлагает никакой эсхатологии, достойной своего названия. Устремленности к другому миру пришла на смену сосредоточенность на земной жизни; благословенная надежда вечной жизни сменилась светской надеждой на царство Божье исключительно в этом мире; и прежняя уверенность в воскресении мертвых и грядущей славе была вытеснена смутной верой в то, что у Бога приготовлены еще большие блага для человека, чем те, которые ему даны сейчас. Джеральд Берни Смит говорит: «Ни в одном разделе богословия не произошли настолько заметные изменения, как в том, который имеет дело с будущей жизнью. Если раньше богословы в деталях описывали нам „эсхатологические события“, то теперь они лишь пытаются дать нам более или менее разумное основание для оптимизма, связанного с ожиданием жизни после физической смерти»363. В настоящее время, однако, есть признаки перемен к лучшему. Появилась новая волна премилленаризма, которая охватывает не только секты, но и проникает в некоторые церкви нашего времени, и ее сторонники предлагают христианскую философию истории, основанную, в частности, на изучении книги