Систематическое богословие - Луи Беркхоф

смерть Христа как предмет веры и акт веры, которая соединяет верующего со Христом, но также и последствия этого акта: душа получает жизнь, силу и радость. Именно эту идею выражают использованные символы. Точно так же, как хлеб и вино питают и укрепляют тело человека, Христос наполняет и оживляет душу. В Писании постоянно говорится, что верующие имеют жизнь, силу и блаженство во Христе.

г. И наконец, это таинство также символизирует единство верующих друг с другом. Как члены мистического тела Иисуса Христа, составляя духовное единство, они едят один хлеб и пьют одно вино (1 Кор. 10:17; 12:13). Передавая друг другу хлеб и вино, они вступают в близкое общение.

2. Что скрепляет печатью таинство. Вечеря Господня — это не только знак, но и печать. Об этом сегодня многие забывают. Некоторые относятся к этому таинству весьма поверхностно, считая его просто воспоминанием о Христе и знаком исповедания христианской веры. Эти два аспекта таинства, а именно знак и печать, зависимы друг от друга. Таинство как знак, или, иначе говоря, таинство со всем, что оно означает, составляет печать. Печать связана с тем, что таинство означает, и является залогом обещанной благодати Божьей, подаваемой в таинстве. В Гейдельбергском катехизисе сказано, что Христос «этими видимыми знаками и залогами… хочет уверить нас в том, что мы так же действительно причастны к Его истинному Телу и Крови посредством Духа Святого, как действительно получаем в уста наши эти святые знаки в память о Нем. И в том, что все Его страдания и смирение были принесены за нас, как если бы сами страдали и сами искупали перед Господом наши долги»358. Здесь нужно рассмотреть следующие моменты.

a. Для участвующих оно является печатью великой любви Христа, проявившейся в том, что Он предал себя позорной и страшной смерти за них. Она означает, что таинство не только свидетельствует о реальности этой жертвенной покорности, но и о том, что оно гарантирует верующему участнику вечери Господней, что и на него распространилась эта несравненная любовь.

б. Более того, верующему участнику таинство не только гарантирует любовь и благодать Христа посредством, что Он сейчас предлагает себя Искупителем во всей полноте Своего искупительного подвига, но дает ему уверенность, что все обетования завета и все богатства евангельского дара принадлежат ему лично.

в. Таинство не только декларирует, что богатство евангельских обещаний распространяется на участвующих в нем, но и дает участвующему уверенность в том, что благословения спасения реально принадлежат ему. Насколько верно то, что хлеб и вино поддерживают жизнь тела, настолько же верно и то, что душа, принимающая тело и кровь Христа верой, уже сейчас обладает вечной жизнью: человек получает уверенность, что в будущем вечная жизнь наполнит его еще в большей мере.

г. И наконец, вечеря Господня — печать, которую ставят обе стороны. Для тех, кто участвует в таинстве, это знак исповедания веры. Когда они едят хлеб и пьют вино, они исповедуют, что верят в Христа как своего Спасителя, они проявляют верность Ему как Господу и торжественно обещают жить в послушании Его божественным заповедям.

Е. Евхаристический союз, или вопрос присутствия Христа в вечере Господней

По этому вопросу в церкви Христа уже долгое время существует значительное расхождение во мнениях. Есть несколько совершенно несовместимых между собой позиций относительно того, как соотносится знак и им означаемое, или, если говорить иначе, относительно того, каким образом Христос присутствует в вечере Господней. Рассмотрим четыре основные точки зрения.

1. Точка зрения римско-католической церкви. Римская церковь считает, что евхаристический союз существует на физическом уровне. В данной ситуации говорить о евхаристическом союзе вообще нет смысла, поскольку как такового союза нет. Знак не соединяется с означаемым, но уступает ему место: знак превращается в означаемое. Когда священник произносит слова hoc est corpus meum, хлеб и вино превращаются в тело и кровь Христа. При этом католики признают, что после превращения хлеб и вино на вид и на вкус остаются хлебом и вином. Хотя сущность их меняется, качества остаются прежними. В виде хлеба и вина присутствуют физическое тело и кровь Христа. Они считают, что библейское основание для такой точки зрения — слова установления таинства: «Это есть тело Мое», а также отрывок Ин. 6:50 и далее. Но первый отрывок явно имеет метафорическое значение, как и Ин. 14:6; 15:1; 10:9 и другие, а буквальный смысл второго отрывка не готов принять даже католик: если его воспринимать буквально, получается, что каждый участвующий в вечере попадает на небеса, а не участвующий в ней не будет иметь вечной жизни (ср. ст. 53, 54). Более того, ст. 63 явно требует духовного истолкования. Кроме того, очень сложно себе представить, что хлеб, который разламывал Иисус, — это тело, которое его и держит. Следует отметить, что в Писании хлеб называется хлебом даже после того, как он, по утверждению католиков, пресуществлен (1 Кор. 10:17; 11:26–28). Позиция римско-католической церкви отрицает человеческие ощущения: люди должны верить, что то, что на вид и на вкус есть хлеб и вино, — на самом деле есть плоть и кровь; и человеческий разум: люди должны верить, что сущность и ее качества могут быть разделены, что физическое тело может находиться одновременно в нескольких местах. Следовательно, поклонение хлебу также не имеет основания.

2. Лютеранский взгляд. Лютер отверг учение о пресуществлении и заменил его связанным с ним учением о сосуществовании. Согласно ему, хлеб и вино остаются хлебом и вином, но в вечере Господней тем не менее таинственным и чудесным образом присутствует вся личность Христа, тело и кровь, в хлебе и вине, под ними и с ними. Он и его последователи утверждают, что физические тело и кровь Христа в таинстве присутствуют локально. Лютеране иногда отрицают, что они проповедуют локальное присутствие Христа в вечере Господней, но при этом они придают слову «локальное» не то значение, которое приписывают ему те, кто говорит, что лютеране этому учат. Когда говорят, что лютеране проповедуют локальное присутствие физической природы Христа, не имеют в виду, что из той же части пространства исключаются все другие тела или что Христа в Его человеческой природе нет больше нигде, например, на небесах. Имеют в виду, что физическая природа Христа локально присутствует в вечере Господней, как магнетизма локально присутствует в магните, а душа — в теле. Отсюда следует, что лютеране учат так называемому manducatio oralis: это означает, что принимающие хлеб и вино в вечере Господней едят тело и кровь Господа физически, а не просто принимают верой. Недостойные причастники также их принимают, но к своему осуждению. Этот взгляд не сильно отличается от римско-католической концепции, хотя лютеранам не приходится верить в то, что в таинстве постоянно происходит чудо изменения сущности без изменения свойств. Если лютеранская позиция верна, то слова Иисуса должны были бы означать: «Это сопутствует Моему телу», но правильность такого толкования наименее вероятна по сравнению с остальными возможными. Более того, такая точка зрения подразумевает необходимость верить в невероятное учение о вездесущности прославленной человеческой природы Христа, от которого некоторые лютеране с радостью отказались бы.

3. Взгляд Цвингли. Принято считать, и не без оснований, что взгляд Цвингли на вечерю Господню имел серьезные недостатки. Бытует мнение, что он воспринимал вечерю Господню просто как знак или символ, образно представляющий или означающий духовные истины или благословения, и был убежден, что участие в ней — это просто воспоминание о том, что сделал для грешников Христос, и знак исповедания христианской веры. Но это превратное представление об учении швейцарского реформатора. Некоторые из его высказываний,