АМБИГВЫ. Трудности к Фоме (Ambigua ad Thomam), Трудности к Иоанну (Ambigua ad Iohannem) - Преподобный Максим Исповедник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1511
В сходном контексте понятие «претворение», точнее, соответствующий ему глагол, встречается в Thal. 6: «А у тех, у кого Святой Дух, приняв при рождении всё их произволение, переместил [его] всецело от земли на небо и путем действительного и истинного познания претворил (μετεποίησεν) [их] ум в блаженных лучах Бога и Отца так, чтобы этот ум считался за другого бога» (Thal. 6.32 (Laga/Steel), пер. С. Л. Епифановича и А. И. Сидорова по Максим Исповедник 1993. Кн. II, с. 37).
1512
Излюбленные образы прп. Максима, которые он использует для иллюстрации «препобеждения» природного сверхприродной благодатью (см., напр., amb. 7: PG 91, 1076A и комментарии).
1513
Букв.: «соделав». Важно упоминание здесь созерцания. Умозрение о Мелхиседеке идет сразу за умозрением о пяти способах естественного созерцания. Прп. Максим, очевидно, приводит Мелхиседека в пример не просто обоженного святого, но того, кто стяжал обожение на путях естественного созерцания, восходя от твари к Творцу, оставив, в конечном счете, позади все тварное.
1514
Прп. Максим подчеркивает участие всех трех Лиц Троицы в обожении и усыновлении Мелхиседека и описывает его рождение свыше в тех же терминах, в которых говорится о христианском крещении. Более того, в Thal. 6 прп. Максим отвечает на вопрос о том, почему рожденные от воды и Духа в крещении христиане еще согрешают, хотя, казалось бы, рожденный от Бога согрешать не должен; отвечая на этот вопрос, прп. Максим говорит, что не согрешают лишь те, в отношении которых Святой Дух, «приняв при рождении [свыше] все их произволение, переместил всецело от земли на небо... и претворил ум в блаженных лучах Бога и Отца... У таких людей произволение явно стало безгрешным по навыку в добродетели и ведении» (PG 90, 281A, пер. С. Л. Епифановича и А. И. Сидорова, цит. по изд.: Максим Исповедник 1993. Кн. II, с. 37). Сходство с описанием обожения Мелхиседека несомненно. Таким образом, оказывается, что в совершенстве воспринявший христианское крещение описывается прп. Максимом так же, как Мелхиседек. При этом в обоих случаях прп. Максим подчеркивает момент «намеренного» выбора добродетели.
1515
Букв.: «несет».
1516
Ин. 3:6.
1517
Или: «эйдос». Речь о своего рода преображении обоженного. Под «видом» здесь, очевидно, следует понимать вид «человека», то есть единство души и тела данного человека, ср.: «их взаимно [обусловленная] связь (говорю о душе и теле как частях целого человеческого вида)» (amb. 7: PG 91, 1101С). Претворение вида понимается прп. Максимом как то, что «человек» становится по благодати Богом.
1518
Эксплицитное исповедание нетварности благодати, действующей в обоженных.
1519
Плотское рождение не намеренное, т. к. сам рождающийся (с точки зрения христианского учения) его хотеть не может, в отличие от этого рождение свыше «намеренное», то есть вольное. Понимание прп. Максимом отсутствия у Мелхиседека «родословия» интересно сравнить с пониманием этого момента у свт. Иоанна Златоуста. Если у прп. Максима Мелхиседек представляет собой не только образ, но и подобие Христа, то Златоуст подчеркивает их различие: «Но как, скажешь, возможно человеку быть без отца, без матери и не иметь ни начала дней, ни конца жизни? Ты слышал, что он был образом; итак, не изумляйся и не ищи в образе сего: он не был бы и образом, если бы имел все, что только свойственно самой истине. Что же, однако, значит сказанное о нем? То, что как он, поскольку не помнил своих родителей, называется не имеющим ни отца, ни матери... Смотри же, как через почесть, оказанную патриарху, внушается нам некоторая тайна. „Изнесе хлеб и вино“. Видя образ, помышляй об истине и дивись силе Божественного Писания, как оно заранее и задолго открыло нам то, чему надлежало быть впоследствии» (hom. in Gen. 35.5: PG 53, 328, цит. по изд.: Иоанн Златоуст 1993, с. 382). Здесь подчеркивается типологическое, прообразовательное сходство Мелхиседека с Христом; отсутствие родных объясняется тем, что Мелхиседек их просто не помнил. Другое толкование отсутствия родословия у Мелхиседека, которое встречается у святых отцов, – нет его упоминания в Св. Писании (см. трактат о Мелхиседеке Марка Подвижника, направленный против ереси мелхиседекиан, считавших, что Мелхиседек был Логосом до Воплощения, Marc., Melch. IV. 1-5 (ed. G. M. de Durand)). Из других интересных толкований образа Мелхиседека можно упомянуть толкование прп. Максима Грека (см. Буланин 1984, с. 142-143). Если сравнить этот текст с Историей Мелхиседека, приписываемой свт. Афанасию, то станут видны общие черты: 1) происхождение Мелхиседека от язычников; 2) праведность Мелхиседека; 3) девство Мелхиседека; 4) вера Мелхиседека в Единого Бога; 5) «неродословность» Мелхиседека объясняется через отталкивание от происхождения (но само это отталкивание трактуется по-разному). У прп. Максима Грека не продумано, как Мелхиседек может править нечестивым племенем, быть его священником и вместе с тем быть священником и царем истинного Бога. В Истории Мелхиседека этот вопрос продуман: Мелхиседек не может править нечестивым племенем и поэтому оказывается отшельником, а вся его родня «проваливается под землю». Но Истории Мелхиседека при этом приходится пожертвовать тем библейским фактом, согласно которому Мелхиседек является царем (только поскольку произошел из царской семьи). Что касается образа Мелхиседека у прп. Максима Исповедника (в amb. 10) – то здесь Мелхиседек вообще изымается из каких-либо исторических обстоятельств (проблема его отношений с ближними – уходил ли он от них или, напротив, «перевоспитывал», – вовсе не ставится), отсутствие же родословия понимается чисто духовно – как рожденность свыше. Ясно, что прп. Максим созерцает логос Мелхиседека, то есть смысл сказанного о нем в Писании, а не восстанавливает исторические обстоятельства жизни библейского героя (подробнее см. в Беневич 2011).
1520
Т. е. только о нем одном Писание свидетельствует, что он был таковым. Мелхиседек был первым, но, как видно из других примеров, приводимых прп. Максимом, не единственным из тех, кто свято жил «до Христа». Обращение к примеру ветхозаветных святых у прп. Максима в толковании трудного места в Слове 21 свт. Григория Богослова следует сравнить с контекстом
