Обратный отсчет: Распад - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кенен, сильно занят?
Гедимин вздрогнул и невольно сжал кулаки, но в ту же секунду понял, что этого сармата видит впервые. Он был одет так же, как Вигарт, только шлем с респиратором не откидывал за спину, а носил, не снимая. Цветные полоски тянулись по двум сторонам груди от ключиц до пояса, прямо поверх застёгнутых карманов. Тёмно-синюю кожу лица пересекали тонкие, сглаженные шрамы. Видимо, давнее ранение зацепило и глаза, — веки смыкались как-то странно, будто им мешал жёсткий каркас между слоями кожи.
— Ко мне? — взгляд светло-фиолетовых глаз скользнул по лицу Гедимина и остановился на его груди. — Снаряжение своё?
— Он с Луны, — ответил вместо Гедимина Вигарт, придержав ремонтника за плечо. — Один из механиков Маккензи. Документы сделаны абы как, о квалификации — ни намёка. Утверждает, что работал на АЭС. Хочет продолжить.
— Ясно, — ровным голосом ответил Кенен. — Почему пришёл к нам, а не к Маккензи?
Гедимин сузил глаза.
— Не захотел. Из-за него мой реактор взорвали. А я шесть лет сидел в тюрьме. Хватит с меня Маккензи.
Сарматы быстро переглянулись.
— Ясно, — повторил тем же спокойным голосом Кенен. — Давай документы, посмотрим. Вигарт, ты иди, поговорим потом.
Командир станции, не споря, развернулся к двери. Кенен, уже не обращая на него внимания, прикладывал карточки Гедимина к своему смарту и недовольно щурился.
— Кет? Это ты засветился в газетах? Ополченец-подрывник… на хорошем счету у hasulesh… Почему не попросился во «внешку»?
Гедимин поморщился.
— Я хочу работать на АЭС. Макак мне за шесть лет хватило.
Кенен покосился на него и снова перевёл взгляд на экран.
— Откуда скафандр? Твой?
— Я был реакторным пилотом, — ответил Гедимин. Он думал, рассказывать про «Гекату» или нет, но Кенену хватило короткой фразы — он, резко развернувшись, бросил смарт в карман и протянул карточки ремонтнику.
— Это больше не нужно. Реакторный пилот? — его взгляд стал неприятно-цепким. — «Лучевое крыло»?
— Сам реактор, Прожиг, — буркнул Гедимин. — Но «крыло» тоже знаю.
— Проверим, — бросил Кенен, шагнув к дальней стене. Замаскированный люк Гедимин заметил, но панель управления нашёл не сразу — всего за полсекунды до того, как чужак открыл её и прижал к ней ладонь.
— Я Кенен Гварза, — сказал он, не оборачиваясь. — Проверяю квалификацию и выдаю категории. Может, у вас на АЭС брали всех, кто не успел сбежать, но здесь не так. Получишь то, что покажешь, и не более. Сюда!
Стена защитного поля исчезла, и Гедимин, изумлённо мигая, уставился на отсек с блестящими серебристыми стенами. Это была выстилка из флиевой фольги между двумя листами рилкара, — сармат сделал много таких экранов, вручную раскатывая металл и стеклоподобную массу. В центре округлого отсека стоял совершенно целый «Ицмитль». С него сняли вооружение, но и ЛИЭГ, и конструкции «лучевых крыльев» никто не тронул — Гедимин видел это, даже не прикасаясь к фюзеляжу.
— Я буду там, — Кенен Гварза указал на неприметное окошко в серебристом экране — толстый слой прозрачного рилкара с явной примесью металлической пыли. — Садись в кабину. Показывай, что можешь. Взлёт, разворот, если умеешь — бочку.
Не дожидаясь, пока Гедимин придёт в себя и сформулирует хоть один вопрос, Кенен вышел. В ту же секунду над головой сармата загудел опускающий механизм — отсек закрывался последним сегментом противолучевого экрана. Гедимин, ошалело мигнув, двинулся к «Ицмитлю». «Вот тебе и запреты на транспорт… Истребитель. Прямо посреди гетто. Обычный такой тренажёр…»
Сидение в кабине было всего одно; Гедимин хотел снять его и выкинуть, но оно легко откинулось назад и встало на непривычно надёжные фиксаторы. Одобрительно хмыкнув, сармат взялся за рычаги, но, едва притронувшись к ним, отдёрнул руку и резким движением убрал с висков экранирующие пластины.
Через пять секунд невидимые волокна прижгли ему кожу до боли, но он уже чувствовал, как фантомные крылья прорастают сквозь скафандр и обшивку истребителя. Казалось, рычаги можно не трогать, — его разворачивало во все стороны от одной мысли и слабого движения рукой. «Ицмитль» качался с крыла на крыло и вертелся волчком, но по-прежнему висел в одной точке посреди заэкранированного отсека — кто-то очень точно рассчитал расстояние между экранами, и лучевые «крылья» упирались в них, не давая истребителю ни выпасть, ни вылететь. Сначала Гедимин двигался осторожно, слегка покачивая то носом «Ицмитля», то его крыльями; потом, осмелев, проверил ремни и перевернулся через крыло, а затем и через нос, изобразив мёртвую петлю. Фантомные крылья в этот раз проросли как-то криво — одно, по ощущениям, торчало из позвоночника, второе — из правого предплечья, третье — из левой голени, но двигались все слаженно, разворачивая висящий в воздухе истребитель в нужную сторону. Резко взмахнув рукой, Гедимин раскрутил его волчком, изобразив плоский штопор, и прикрыл глаза — ощущение было приятным, но несколько непривычным.
Громкий скрежет над правым ухом заставил его вздрогнуть и дёрнуться в обратную сторону, остановив вращение.
— Вижу. Умеешь. Хватит.
Выбираясь из кабины, Гедимин приостановился, держась за края проёма. Казалось, пол под ногами плавно раскачивается. Кусок стены уже поднялся, и Кенен Гварза стоял в «дверях», отмечая что-то на экране смарта.
— Опомнился? — спросил он через несколько секунд. — Выходи. Глайдером управляешь?
Гедимин качнул головой и досадливо сощурился — стены снова отправились в пляс. Кенен едва заметно ухмыльнулся.
— Откуда знаешь старые шахты?
Гедимин мигнул. В этот раз стены остались на месте.
— Работал в них. Ещё до войны.
— Шахтёр? Подрывник? — отрывисто спрашивал Кенен, проходя по узким коридорам между несимметричными отсеками. У одного из них он остановился, ткнул пальцем в стену, открывая дверь, и поманил Гедимина за
