Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

Люблю я звёзд российского хип-хопа

Люблю я звёзд российского хип-хопа,у всех у них есть общая черта:похоже, у парней больная жопаплюс полное расстройство живота.Произнесут две глуповатых фразы,потом уныло стонут: "а! а! а!",потом басы и ритмы, словно газы,попёрдывая, лезут на слова.Мой друг Василий, опытный педрила,кассеты всех "Бэд бэлэнсов" скупил.Мурлычет он: "Как Децл стонет мило!А Шефф меня так просто обольстил!Ах вы мои страдающие попки!Ещё "а-а!" скажите! О! Экстаз!Я знаю, вам нужны большие пробки!Большие пробки надо вставить в вас!"Ты прав, Василий, нужно много пробок,чтоб бред кастратов-рэпперов заткнуть,чтобы на нас из этих ртов и попокне вытекала жиденькая муть.

Любить Россию

На заграничное глядят,

а cало русское едят.

Если б меня вопросиликлассики русских равнин:"Любишь, свинёнок, Россию?Русский иль сукин ты сын?" -

я 6ы, подумав, ответил,классикам глядя в ебло,что вопрошания этислушать вообще западло.

Если б герои Россиидревних и новых времён,гаркнув, меня бы спросили:"Любишь Россию, гандон?" -

я бы ответил героям,сплюнув сквозь колотый зуб,что, хоть любить недостоин,в плане любви я не скуп.

Тот, кто Россию не любит -чёрствый, плохой человек,пусть ему яйца отрубитмирный чеченец Казбек,

пусть ему Пекка-чухонецкетгутом жопу зашьет,пусть ему Мишка-японецбритвой попишет живот,

пусть безымянный китаецбудет им всем помогать!Салом российским питаясь,подло Россию ругать.

Любимый шут принцессы Грёзы

Любимый шут принцессы Грёзыгрустит в аллеях Сан-Суси.Он гладит по головкам розы,и розы говорят: "Мерси,

Спасибо, милый наш товарищ,спасибо, добрый наш Роже,ты никогда не обижаешьсвоих цветущих протеже.

Ты нас не режешь под кореньяи не срываешь нам голов,чтобы они, сварясь в варенье,десертом стали для столов.

Ты нам свою являешь милость,и мы к тебе как кошки льнём.Но что с лицом твоим случилось,зачем следы от слёз на нём?"

Любимый шут принцессы Грёзывздохнул и розам отвечал:"Ах вы, болтушки!... Эти слёзыв глаза мне дьявол накачал.

Тот самый дьявол, что вселилсяв хозяйку сердца моего,который нынче веселился,своё вкушая торжество.

Моя прекрасная врагинясказала: "В парке Сан-Сусипроизрастает роз богиня.Сорви её и принеси.

Сорви, но только без обмана,не замени её другой,иначе принимать не стану,иначе в дом мой - ни ногой!"

Не знаю, кто средь вас богиня,но знаю: ни одну из васруками погубить своими,увы, я не смогу сейчас.

Увы! Не угодить предметумоих вседневных дум и грёзя не могу. И значит это,что я умру, умру, как пёс,

умру у милого порога,умру, лизнув её каблук,хоть мне заказана дорогак источнику сердечных мук".

Умолк Роже, закрыв рукамиглаза, набухшие от слёз.Но чу! Играя с ветеркамик нему идет богиня роз.

Да-да, сама, в обличье девы,власа златые распустив,идет - а на губах напевы,какой-то ангельский мотив.

Сражён небесной красотою,Роже упал у стройных ноги, в луже на коленях стоя,ни слова вымолвить не мог.

"Возьми меня, - сказала дева,играя лепестками губ, -заслужишь ласку вместо гневаи даме сердца будешь люб.

Она меня поставит в вазу,и через день увяну я,зато не будет знать отказалюбовь гонимая твоя".

Шут поднял взор - и отразилисьего глаза в её глазах,и будто молнии скрестились,и с чьих-то уст слетело "ах"!...

Принцессе утром доложили,что мёртв её любимый шут.Все дамы окна окружили:"Шута везут! Шута везут!"

Под окнами принцессы Грёзытележка с мёртвым пронеслась,сжимал он стебель чудо-розыи кровь меж пальцев запеклась.

"Как странно, - думала принцесса. -Он никогда не рвал цветов,хотя и слыл большим повесойи ферлакуром средь шутов".

Любава

Одних привлекает доступность,других неприступность влечёт,а третьим важна совокупностьдуши и телесных красот.

Мне все без разбору девчатадевчоностью сочной милы,пока они не превратятсяв подобие бензопилы.

Поэтому лучше, конечно,девиц не водить под венец,любовию тешиться грешнойи пенки снимать с их сердец.

Однажды я крепко влюбилсяи даже жениться хотел,хотя и активно клубилсясреди восхитительных тел.

Скворчали-вертелись девчонки,как курочки на вертелах.Но жалкие были душонкиво всех этих дивных телах.

Когда же явилась Любава,я враз про девчонок забыл,я с нею за чашкой какаосчастливей счастливого был.

Краса, восхитительный голос,за сердце хватающий взор,коса налитая, как колос,степенный, смешной разговор.

А после, ночною порою,уста приникали к устам.Я звал тебя милой сестрою,прильнув к потаённым местам.

Дразнил и щипал твои нервыпридуманный мною инцест,и вой расчленяемой стервыбудил весь мой тихий подъезд.

Любава! Как весело было,как было с тобой мне светло!Но в жизнь нашу мерзкое рылоявило Вселенское Зло!

Пришел твой угрюмый папаша,перо и бумагу достали тут же семейную кашупроворно заваривать стал.

С лицом вожака-комсомольцапроследовал в мой кабинети требовал денег на кольца,на мебель, тряпьё и банкет.

Потом заявилась мамаша,несла про тебя мне пургуи смачно курила, задравшиодну на другую ногу.

Грузила и сопли возилапо поводу звёзд и планет -и все предо мною поплыло:мамаша, окно, кабинет...

Когда ж я маленько очнулся,смотрю, мама дышит рот в рот,ремень на штанах расстегнулсяи трётся живот о живот.

И бесы, как угли в печурке,запрыгали по животам,и взвыла не хуже дочуркизаботливейшая из мам...

Обрушился взрыв наслажденьяугарной удушливой мглой.Отхлынуло прочь наважденье,и встал я веселый и злой

и молвил: "В родню набиватьсяты, матушка, мне погоди,а лучше изволь постараться,красавицу дочь мне роди.

А лет этак через пятнадцатьс Любавой и с ней приходи,чтоб всею семьёй кувыркатьсяна этой могучей груди!"

Лицо канала

Когда беспечная Авроразарю включила на востоке,в сопровождении Егорая пел в стрип-баре караоке.

Вдруг ветерком морским пахнулоу входа в засранное зало,блестя боками, как акула,у входа дамочка стояла.

Егор, мой гид-телохранитель,толкнул меня в брюшное сало:"Вглядись скорей, столичный житель,в лицо девятого канала!"

И я сказал: "Хочу трофея!Добьюсь, во что бы то ни стало!Моею будет телефея,лицо девятого канала".

И как поклялся я в угаре,так вскорости оно и стало.До полудня мы пили в барес лицом девятого канала.

А после в замке над обрывомот ласк безумных хохотало,облитое вином и пивом,лицо девятого канала,

оно везде меня лизалои спинку дивно выгибало,оно скулило и стонало,лицо девятого канала.

Как обезумевший хапугас таможенного терминала,трясло мошну трудяги-другалицо девятого канала.

Оно, схватив меня за бёдра,дружка в себя до дна вогнало -и рвоты выплеснулись вёдрав лицо девятого канала.

И тут я в ужасе отметил,как сморщилось и клёклым сталов пылающем закатном светелицо девятого канала.

На месте бывшей телефеичешуйчатая тварь лежала,вместо волос клубились змеи,она пронзительно визжала.

Я подскочил и обосрался -и тварь в меня вонзила жало...Вот так я мощно повалялсяс лицом девятого канала.

Мораль: