Второй шанс адмирала Бахирева - Борис Царегородцев

Через пару минут в броненосец, идущий последним, попало сразу несколько снарядов. От такого удара он, похоже, даже подпрыгнул в воде. Корабль покатился влево, замедляя ход. Нам было хорошо видно, что броненосец стал крениться в сторону линкоров, а в его средней части и на корме бушевали пожары. Он все больше и больше отставал от своих товарищей, забирая левее принятого всеми другими курса. По всей вероятности, у него вышло из строя рулевое управление, а также имеются неполадки в энергетической установке. Крейсер «Бремен» и эсминцы успели прорваться к Мемелю и теперь могли не опасаться, что их потопят в паре миль от берега, где значительнее глубже, чем в порту. Естественно, лучше потонуть в порту или у самой косы, на которую можно будет в случае чего выброситься, но не допустить больших жертв среди членов экипажей под снарядами русских двенадцатидюймовых орудий.

Линкоры остановились, нет, они не остановились, они медленно двигались вне зоны действия орудий береговых батарей и расстреливали пытающегося скрыться в порту противника. В броненосец, что шел последним, а это был «Церинген», попало еще несколько снарядов. Он уже не мог двигаться, пылая с носа до кормы, медленно погружался кормой в воду. «Принц Генрих» и «Швабен» еще сохраняли ход, медленно, насколько позволяли повреждения, отходили к спасительному берегу. «Принц Генрих» понемногу уходил вперед, оставляя своего собрата на расстрел русским. «Швабен» отвечать уже не мог, его кормовая башня была разбита. Начиная от второй дымовой трубы и до разбитой башни был один сплошной пожар. До спасательного входа в бухту оставалось около мили.

Пока линкоры адмирала пытались добить броненосец с крейсером, я с крейсерами второй раз за сегодняшний день начал обстрел порта, сосредоточив двумя своими крейсерами огонь на береговых батареях, и этим отвлекал на себя внимание, давая второй паре крейсеров свободно обстреливать порт и то, что там находилось. Через некоторое время в порту корабли и портовые постройки стали страдать от огня крейсеров. Наблюдались пожары на некоторых судах, кое-кто из них снимался с якоря и отходил в глубь бухты. Видя это, противник перенес огонь на «Олега» с «Богатырем», вынуждая их отойти. Тогда мы пошли на сближение, чтобы могли поучаствовать в обстреле и 152-мм орудия. Не успели мы выпустить по берегу два десятка крупнокалиберных снарядов, как поступил сигнал с флагмана на отход. И в этот момент, как только крейсер начал выполнять поворот, нам в носовую оконечность влепили большую дуру, корабль тряхнуло от носа до кормы, от киля до клотика.

Надо же такому случиться, уже выходили из боя, и на тебе, получи напоследок, чтобы не радовались. Владиславлев уже отдавал команды на устранение затопления в носовом отсеке и пожара, что разгорался в носовой части. Дым от пожара окутал боевую рубку, и пребывание здесь стало невыносимым, и мы были вынуждены покинуть ее и спуститься на палубу. А из-за близости к пожару артпогреба его пришлось затопить. Кроме того, разорвавшийся снаряд нанес своими осколками повреждения корпусу. Образовалась течь, да и вода захлестывала в пробоину, которую он проделал в полуметре от ватерлинии, из-за всего этого увеличилась осадка носом. Крейсер стал плохо слушаться рулей, нам пришлось сбросить скорость до средней и плестись домой – образно говоря – с опущенной головой. А так все участники боя головы свои держали высоко. Я думаю, мы это заслужили. Еще бы, в течение двух месяцев одержать вторую победу, и эта более весомая, чем предыдущая. В этом походе нашими линкорами были потоплены три броненосца, «Эльзас», «Брауншвейг» и «Церинген», и серьезно поврежден еще «Швабен»[5]. Сейчас он стоит приткнувшись носом к песчаной косе, на корабле бушует пожар. Из-за близости берега команда, что не занята тушением пожара, покидает горящий корабль. Кто вплавь – если хороший пловец, кто на подручных средствах – так как многие спасательные средства уничтожены взрывами и огнем – добирается до спасительного берега. Было много погибших и раненых среди членов экипажа. На этом броненосце погиб и младший флагман четвертой эскадры контр-адмирал Альбертс. Были повреждены бронепалубный крейсер «Тетис» и броненосный крейсер «Принц Генрих». Хотя они и скрылись в гавани, но долгий ремонт им обеспечен. (После восстановительного ремонта они больше не входили в боевой состав флота, а были переведены в учебные корабли.) Кроме того, повреждения получили и остальные корабли противника, и в этом поучаствовали все корабли отряда. Почему линкоры сразу не добили броненосец? Да просто боекомплект был почти расстрелян. Оставалось только по десять снарядов на ствол, и то почти половина из них во вторых башнях. А в носовых башнях – по три – пять снарядов на орудие.

И вот теперь из-за «Адмирала Макарова» эскадра плелась домой со скоростью десять узлов.

VI

Как только мы разделались со вторым броненосцем, не стали задерживаться на спасении остатков его экипажа, а взяли курс на соединение с отрядом Плена, который уводил за собой на хвосте целую эскадру кораблей противника. Нам надо было спешить, хотя мы знали, что у преследователей скорость на пару узлов меньше и броненосцы отряд Плена не догонят. Но там были эсминцы и крейсер, которые могли догнать Плена, а эсминцы еще и могут попытаться выйти в торпедную атаку. А вдруг они смогут поразить один из крейсеров и он потеряет ход, тогда его могут догнать броненосцы. Вот тут мы и должны помочь Плену, но будем надеяться, что все обойдется. Прошло минут сорок, как линкоры шли почти на пределе турбин, крейсера понемногу начали отставать, не выдерживая такой гонки, с нами держался только «Новик» – как всегда, шел впереди.

– Ваше превосходительство! Радиограмма от капитана первого ранга Плена: «Корабли противника поворачивают на обратный путь, веду преследование».

В голове пронеслось: «Значит, противник получил сообщение, что русские линкоры потопили между Мемелем и Пиллау два броненосца и всем надлежит прятаться в ближайших портах».

– Курс в точку в семи милях севернее Мемеля. Владимир Константинович, выжать все, что можно, из турбин.

И опять подумал: «А я в своем времени прочитал в журнале на военно-морскую тему о гонке линкоров. Ее устроили красные военморы на Балтике во второй половине двадцатых. Так там один из линкоров некоторое время превысил двадцать пять узлов. А мы попытаемся достичь двадцать четыре и более, ведь «Полтава» на испытаниях превысила эту скорость».

– Передать на крейсера: идти самостоятельно и по возможности сильно не отставать.

Когда получили вторую радиограмму от Плена, то выходило, что в этот момент немецкие корабли были в двадцати пяти милях от Мемеля, а мы в это время в тридцати шести милях.

Мы спешили отрезать немецкие корабли, но понимали, что у нас времени в обрез, можно не успеть. Возможно, подойдем одновременно и сможем лишь пострелять немцам в хвост, когда они будут входить в порт. Мы продолжали гонку. Пилкин уже начал жаловаться, что машинная команда устала.

– Послать всех свободных людей помочь кочегарам, – приказал я ему, – и доведите до всех: это нужно для дела, пообещайте по лишней чарке в течение трех дней. Пусть продержатся еще минут сорок и не сбрасывают скорость.

Машинная команда и добровольно-принудительные помощники не подвели, не подвела и техника. Скорость в течение последних полутора часов колебалась от двадцати трех до двадцати четырех узлов, наши крейсера шли с отставанием порядка пяти миль. И вот, наконец, сигнальщики заметили на горизонте дымы, которые двумя группами двигались в сторону Мемеля, пересекая наш курс. Мы шли почти перпендикулярно тем кораблям.

– Неужели мы не успеваем, немцы проскочат в порт раньше? А нельзя срезать угол и еще немного довернуть к Мемелю?

– Ваше превосходительство, мы и так почти вдоль кромки минного поля идем, можем в любой момент нарваться на мину.

– Сколько до немцев?

– Сто тридцать кабельтовых. Еще далеко, не достать. Надо подождать минут десять.

– Это хорошо, что мы идем не вдогонку, тогда бы точно не успели, – высказался Пилкин.

Линкоры шли на сближение. Первый пристрелочный залп почти по носу. Воздействие пороховых газов на носовую часть корабля было колоссальное, кроме того, у нас носовая часть повреждена после двух попаданий в предыдущем бою, не хватало еще самим себе повреждения нанести. Но стрелять приходилось именно по курсу, и тут ничего не поделаешь. Первый залп – недолет, но какой, с такого расстояния точно не определишь. Второй также лег с недолетом, значит, мы еще слишком далеко. Это подтвердила радиограмма от Плена – недолет составил с полмили. Мы решили еще пару минут подождать.

– Сигнал на «Полтаву»: выйти на левый траверз.

Линейные корабли молчали минуты три-четыре, продолжая сближаться. Нам отсюда было видно, что крейсера Плена начали обстреливать концевые корабли противника.