Второй шанс адмирала Бахирева - Борис Царегородцев

Я отвел корабли на юго-запад от пролива на двадцать миль и приступил к патрулированию. «Новик» направился в дозор миль на пятнадцать дальше основной группы; если что, он должен первым обнаружить противника и предупредить. Но все обошлось, пока минные заградители ставили мины в проливе, на горизонте ни одного дымка не появилось.

– А не сбегать ли нам до Мемеля, – выдвинул я предложение своему штабу, хотя сам давно все решил, – пока немцы такие беспечные и их не видно на горизонте? Если мы встретим превосходящие силы противника, повернем назад, посчастливится встретить того, кто нам по силам, то можно и пострелять.

– Ваше превосходительство, а стоит ли рисковать линкорами ради обстрела какой-то гавани?

– А мы и не будем рисковать. Обстрелом займется Плен с парой крейсеров и эсминцы. Вы, похоже, забыли, что я говорил месяц назад, когда нам не удалось обстрелять Мемель и выполнить задание, – «выполним его в другой раз». Вот этот другой раз, похоже, сегодня и наступил. Сейчас мы проследуем мимо Мемеля вне видимости с берега. Я с линкорами и крейсерами Вердеревского останусь милях в двадцати западнее порта, так, на всякий случай. А Павел Михайлович с броненосными крейсерами повернет обратно, для обстрела порта, его поддержит четверка эсминцев. Может, такой маневр немного собьет немцев с толку, когда они увидят дымы приближающихся кораблей с юго-запада, то, возможно, примут их за своих. Если все пройдет приблизительно так, крейсера нормально отстреляются, а мы не встретим спешащего к Мемелю противника, то никто и не узнает, что линкоры так далеко заходили.

– Ваше превосходительство, а вдруг в порту находятся крупные силы кайзеровского флота? – выдвинул предположение командир линкора и заодно начальник штаба Пилкин. – Германцы постоянно держат там свои легкие силы вплоть до крейсеров.

– Константиныч! Ты же сам только что сказал, вплоть до крейсеров. Допустим, что Пал Михайлыч встретит там несколько броненосных кораблей противника. Заметь, я говорю, вплоть до броненосца. Тогда Плен на полном ходу отходит на север и за собой увлекает противника, но заранее предупреждают нас об этом. И чем дальше он их уведет, тем больше предоставит нам времени для их перехвата. Если там крупных кораблей не окажется и противодействие будет минимальным, то кораблям на обстрел выделяется по сотне или полторы снарядов, в зависимости от обстоятельств. Надо постараться уничтожить портовые сооружения и суда, находящиеся в порту. Пока Плен будет обстреливать Мемель, мы прикроем их с запада. По окончании обстрела Плен дает сигнал, и мы все отходим на север. Возражений не будет насчет этой операции?

Офицеры пока молчали, обдумывая предложенное мной.

А кто будет возражать, если на мостике «Петропавловска», кроме командира линкора Пилкина, флагманского артиллериста Свиньина, флагманского штурмана Крыжановского, из моих штабных больше никого не было, четверо других находились на своих кораблях?

– Я не против сходить к Мемелю, а еще лучше повстречаться с кем-то и опробовать артиллерию на конкретном противнике, – высказался Свиньин.

– В принципе и я за то, чтобы пройтись вдоль побережья, но что на это скажут на «Кречете»? – проговорил Пилкин.

– Мы просто поставим их перед фактом, а потом сошлемся на плохую работу радиотелеграфной станции, если последует приказ на возвращение. Господа офицеры, я полагаю, что там об этом никто не узнает.

Все утвердительно закивали.

– Передать семафором на «Адмирал Макаров» план предстоящей операции.

Как только минирование закончилось, Паттон повел заградители на север в сторону Финского залива. Я повел оставшиеся корабли на юго-запад. Это был первый боевой поход оперативно-тактической группы, которая создавалась именно для таких операций, какую только что намеревался я провести, не получив на то приказ сверху. «Новик», по обыкновению, ушел вперед высматривать, нет ли противника на нашем пути.

Эскадра миновала Мемель на большом удалении от берега, я надеюсь, что наших дымов не заметили. Все корабли, за исключением «Новика», нещадно дымили, хотя и эсминец тоже прилично дымил, но вот линкоры и крейсера – это что-то. Мне казалось, что вот из-за этого густого черного дыма, что поднимался на несколько сотен метров вверх, да в такую ясную погоду нас должны заметить даже из Киля. Была бы у меня парочка крейсеров времен Второй мировой, можно было бы незаметно подойти к порту на расстояние визуальной видимости. А вот из-за этого дыма крейсера Плена будут обнаружены значительно раньше. Да, это не современные газотурбинные или просто турбинные установки, не говоря уж про атомные корабли. Это паровые самовары, пожирающие горы угля и выбрасывающие сотни килограммов сажи в воздух. Плен повернул два крейсера и четверку эсминцев обратно в сторону Мемеля, а чтобы его позже не обнаружили береговые посты, он повел свой отряд на среднем ходу, стараясь сильно не дымить. Мы продвинулись еще на пять миль по направлению к юго-западу, и вот тут нам предстоит не менее двух часов подежурить на предполагаемом пути между Пиллау и Мемелем. Если понадобится, то отвлечь корабли противника на себя и дать спокойно отстреляться крейсерам.

Уже больше часа на самом малом ходу нарезаем круги в двадцати пяти милях от Мемеля. Горизонт чист, нигде ни одного дымочка, и море сегодня на удивление спокойное. Сигнальщики пристально оглядывают водную поверхность. А видимость просто запредельная, будь земля плоская, наверное, увидели бы северный берег. Это даже к лучшему, в такую погоду перископ подводной лодки далеко видать; если сигнальщики не проспят, то ни одна подлодка близко не подберется.

– По времени, Павел Михайлович должен подходить к Мемелю и вот-вот начать обстрел, – глядя на часы, произнес Крыжановский.

Я тоже посмотрел на часы, хотя и так каждые пять минут на них смотрю, как медленно тянется это ожидание. Прошло час с четвертью, как корабли Михайловича повернули к Мемелю. Прикидываю: если он шел на шестнадцати узлах, то должен находиться в семи-восьми милях от Мемеля.

– Ему еще десять минут на то, чтобы подойти к цели на расстояние хорошей видимости, минут пять на пристрелку, значит, через полчаса поворачиваем на север, – объявил я.

И тут же входит старший радиотелефонист, в руках бланк радиограммы.

«Накаркал! – обругал я сам себя, понял, что к нам направляются гости. – Беренс без повода радио не использовал бы». Я почему-то сразу подумал на него, а Плена даже не рассматривал. А ведь это мог быть и Плен, встретивший у Мемеля крупные силы противника.

– Ваше прев.

– Да читай уж, – перебил я его.

– «17.23 замечены дымы со стороны Пиллау. Предполагаю, что к Мемелю идут два броненосца в сопровождении эсминцев».

– И что им на ночь глядя приспичило идти в Мемель? – с какой-то иронией в голосе произнес Свиньин.

– Как я понял по вашей интонации, Владимир Александрович, вы предлагаете посмотреть, как за две недели научили комендоров поражать цели. Но то были почти неподвижные цели, и они не маневрировали и ответного огня не вели.

– Ваше превосходительство, но ведь надо когда-то начинать, и это лучше сегодня на более слабом противнике учиться, чем завтра на равносильном.

– Владимир Константинович, идем навстречу немцам, готовь корабль к бою, – обратился я к Пилкину.

– Семафор на корабли: идем в бой, крейсерам держаться по правой раковине.

Итак, у нас более трех часов до захода солнца, надо поспешить немцам навстречу и поскорее с ними разделаться, а то в темноте его эсминцы будут очень опасны.

Два отряда кораблей шли навстречу друг другу. Немцы, готовясь к операции в Рижском заливе, накапливали силы, переводя свои корабли поближе к театру боевых действий. Как и месяц назад, фортуна была на стороне адмирала Бахирева. Он вновь превосходил противника, но на этот раз преимущество было подавляющим.

Первым мы обнаружили «Новик», шедший нам навстречу. Еще через несколько минут на горизонте показались дымы. Пока трудно было определить, сколько именно кораблей и какие идут навстречу. Вот уже показались мачты, потом трубы, наконец-то и сами корабли.

– Господа, перед нами, судя по силуэтам, броненосцы типа «Брауншвейг» или «Дойчланд», те и другие трехтрубные, как и те, что перед нами. Вооружены они также одинаково, по четыре 280-мм и четырнадцать 170-мм, броня от 225 до 240-мм, да и скорость у них приличная, до девятнадцати узлов. То, что нам надо для боевой практики, – объявил нам Свиньин.

Но и опасаться их тоже надо. Орудия у них дальнобойные, до ста кабельтовых, если попадут, мало не покажется, у нас могут возникнуть большие неприятности, – предупредил я не в меру обрадованного флагманского артиллериста.

Мы сблизились до десяти миль, на часах было 18.02, и у нас около трех часов до захода солнца. Этого должно с лихвой хватить, чтобы разделаться с противником и уйти на север, на соединение с крейсерами и эсминцами Плена. Теперь мы точно распознали свои цели, перед нами было два броненосца типа «Брауншвейг», так как у него в средней части корпуса находилось две орудийные башни среднего калибра, а на «Дойчландах» все орудия среднего калибра стоят в казематах. Броненосцы шли в сопровождении двух нефтяных и четырех угольных эсминцев.