Секретная Антарктида, или Русская разведка на Южном Полюсе - Ольга Грейгъ

При этом он не комментировал действия специалистов Морзавода, рабочих или высокого начальства штаба флота. Это было бессмысленно: кому-то что-то объяснять или доказывать. В то время никто ничего вообще старался не говорить и не обсуждать. Те, кто владел тайнами, обязаны были сохранять эти тайны ценой своей жизни. Рассказывают разве что об одном случае, когда Ерошенко, употребив горячительное «шило», материл на чём свет стоит командующего, пугая приморских чаек и крича на всю Графскую пристань, площадь Нахимова и Приморский бульвар, что тот «погубил ему корабль!».

Незадолго перед тем, отправив командира в госпиталь, и тем самым временно устранив его, командующий приказал старпому лидера вывести «Ташкент» в море, где… затопили два отсека в корме, после чего «подтопленный» лидер привели к стенке Морзавода. А в документах отразили, что затопление двух отсеков произошло ввиду бомбометания с немецкого самолёта. Тогда появилась возможность отремонтировать корабль, меняя часть конструкции и боевой техники, чтобы он полностью был советским, без «буржуазных» и иных признаков. Таким образом, кому-то потребовалось скрыть следы его настоящего «происхождения».

Потерявший высокий ход и исключительную манёвренность корабль мог стать лёгкой добычей противника; хотя бы потому, что нарушилась его никому не понятная уникальная целостность, его «заговорённость».

Судоремонтники Морзавода помимо прочего установили на корме спаренную зенитную пушку, оборудовали погреба для её боезапасов и кубрик для расчёта. Но зенитная пушка не помогла… В один из выходов в море в конце августа немецкие «юнкерсы» нанесли существенные повреждения лидеру «Ташкент». Полученные пробоины закрыли пластырями, это спасло лидер от полного затопления. Экипажу пришлось отрабатывать элементы борьбы за живучесть корабля и, значит, бороться за свои жизни.

То, что произошло в Цемесской бухте, перевернуло душу командира, фатально преданного своему кораблю. Он едва довёл израненный «Ташкент» в базу. Скрежеща разрушенным спардеком, с разорванной палубой, с сорванными и изуродованными башнями артиллерийских батарей, гибнущий морской исполин замер у причала. Из развороченных котлов и трубопроводов изрыгался пар. Светящиеся снопы, бушующие фонтаны искр вылетали из дымовых труб. Всё свидетельствовало об агонии, о чудовищной трагедии, об адской боли, которую испытывал корабль и его командир…

Вскоре показались немецкие самолёты, довершившие дело. Корабль, под днищем которого было всего 1,5–2 метра морской воды, осел прямо на грунт. Долгое время после тех событий искорёженные стальные обломки торчали прямо у причала, приковывая взгляды.

Как относились ко всему этому те, в среде которых ходили разговоры о странной привязанности командира корабля к своему голубому призраку? Правильно, могли и пальцем у виска покрутить. Или отмахнуться: мол, всё это морские байки, коих множество ходит среди бывалых моряков.

Ведь поговаривают же о призраках, появлявшихся на противолодочном крейсере «Москва» после пожара и гибели в нём людей (экстрасенсы в конце 80-х годов XX в. отмечали на корабле нездоровый психоэнергетический фон). А то взять, к примеру, строптивый атомоход – АПЛ К-324, прозванный «Призраком 7-го заказа».

…Не знаю, правда это или нет, но говорят, после смерти контр-адмирала в отставке В. Н. Ерошенко его давно повзрослевшие дети пришли к отцовской могиле. И вдруг явственно увидели, как через всё кладбищенское пространство, наплывая на гранитные памятники, на торчащие ввысь кресты и деревья, движется огромный силуэт лидера «Ташкент», а на командирском мостике стоит командир и отчётливо отдаёт приказы. Голубой призрак унёс в мир призраков и своего любимого командира, на миг показавшись тем, кто свято чтит их память…

Глава 23

В ПОИСКАХ ПОДТВЕРЖДЕНИЙ

В поисках сведений, подтверждающих совместную работу советских и немецких специалистов в интересующих нас направлениях хотя бы накануне войны, пришлось обратиться к периодике, книгам и Интернету. Объездить весь мир, как это сделал, к примеру, фон Кранц, для «простого человека из постсоветской страны» нереально… как и попасть в якобы открытые архивы (а на самом деле остающиеся для всех закрытыми, за исключением некоторых особо доверенных авторов, НЕ выходящих за рамки общепринятых догм).

Конечно же, рассчитывать на удачу в такой теме было нельзя. Зато обнаружилась тенденция отечественных авторов «передирать» друг у друга, или даже списывать из переводных книг, отдавая предпочтение немцам, переписывая не абзацы и страницы, а целые десятки страниц, слово в слово, без ссылок на авторство! И вот уже плагиаторы зачислены в становящиеся тесными ряды современных «исследователей и аналитиков Третьего рейха». Грустная картина.

Однако и среди множества статей, множества разнополярных мнений можно отыскать некие россыпи, заставляющие задействовать процесс мышления, задуматься и порассуждать.

Также следует отметить, что если и обнаруживаются какие-либо сведения, то в основном они касаются изучения и освоения Арктики, тогда как Антарктика остаётся тайной за семью печатями.

В 1931 г. немецкий дирижабль LZ-127, известный как «Граф Цеппелин» – по согласованию с властями СССР! – пролетел практически над всей территорией советской Арктики, делая подробную аэрофотосъёмку. На борту находились и советские специалисты; было объявлено, что полёт преследует научные цели. Известный военно-морской теоретик П. Эберт в 1936 г., используя данные этой научной экспедиции, назовёт «Европейское полярное море» (или Северный Ледовитый океан) стратегически важным для Германии театром военных действий.

В 1936 и 1937 гг. в арктической зоне Атлантики, Норвежского и Баренцева моря побывали экспедиции крейсеров «Кёльн», «Кенигсберг», учебного судна «Хорст Вессель» и вспомогательного судна «Грилле». В августе-сентябре 40-го в прибрежных арктических морях Советского Союза была предпринята экспедиция на крейсере «Комет».

Капитан 2 ранга С. Ковалёв (см. на www.oko-planet.spb.ru) пишет, что «во время перехода по Северному морскому пути на Тихий океан крейсер „Комет“ – а в зависимости от района перехода он менял названия на своём борту „Семён Дежнёв“, „Дунай“, „Донау“, „Доон“, „Токио Мару“ – обеспечивался советскими ледоколами под контролем Главного управления Северного морского пути (ГУ СМП)». Причём, крейсер выполнял свою задачу в лучших сталинских традициях: имел достоверную легенду и маскировался. К слову, начальником Севморпути в то время (с 1939 по 1946 г.) был незабвенный Иван Дмитриевич Папанин, герой и полярный исследователь, чьё имя с детства было знакомо каждому советскому человеку.

Внешне похожий на советский ледокольный пароход «Семён Дежнёв», прибытия которого ждали в Архангельске как раз летом 1940-го, крейсер получил это идеальное сходство ещё находясь на судостроительном заводе в Гамбурге. При этом «по своему вооружению „Комет“ превосходил отдельные крейсеры союзников специальной постройки», – указывает тот же автор, описывая тактико-технические характеристики корабля. На его борту кроме всего прочего, находилось 24 торпеды, 1 516 000 снарядов, до 400 якорных мин типа «ЕМС» и быстроходный катер LS-2 («Метеорит»), оборудованный для скрытой постановки мин, а также 1–2 гидросамолёта «Арадо-196» в ангаре. Запасов продовольствия и снаряжения имелось на год вперёд для всех 270 членов экипажа, включая 18 офицеров. Радиосвязь и радиоразведку обеспечивали 6 радистов, владеющих, кроме родного немецкого, ещё русским и английским языками. Поход был рассчитан на автономное плавание в тропических, арктических и антарктических водах.

5 августа 1940 г. из Полярного на Дальний Восток, в составе экспедиции особого назначения (ЭОН-10), вышла подлодка Щ-423 (командир капитан 3 ранга И. Зайдулин), – для сопровождения морского оборотня «Комет». Вскоре в английской прессе появилась информация о совместном переходе немецкого корабля и подводной лодки на Дальний Восток. 2 ноября того же года ГТУ ВМФ СССР информирует своё руководство, что английская газета напечатала статью о проводке в антарктическую навигацию с запада на восток ПЛ и германского парохода. Но советская Щ-423 была принята за… немецкую субмарину, которая в паре с рейдером перешла для ведения боевых действий в Тихий океан.

Известно, что в июне 1939 г. в Карском море гидрографическую экспедицию совершало советское зверобойное судно «Мурманец». На борту которого находились «научные сотрудники ленинградского Антарктического института. Но… все они говорили по-немецки, жили в отдельном отсеке, куда вход членам экипажа не дозволялся» (Н.А. Малыгин. Немцы в Арктике. «Мурманский вестник» за 22.06.2001; взято из материала того же Ковалёва). На «Мурманце» перед отплытием был установлен эхолот для промера глубин. Индикаторная часть эхолота была выведена в специальный отсек, что дозволяло итоги исследований сохранять в тайне от экипажа.