Путь к Граалю - Анна Кривошеина

С самого начала Морской кадетский корпус задумывался как элитное учреждение. Элитарность определялась не только и не столько дворянским происхождением учащихся — поначалу сюда брали мальчиков из разных сословий. Элитным корпус делало другое: действенная методика воспитания, новаторство в отношениях кадет и преподавателей и особый, задававший высокую планку кодекс чести.

Бросив даже беглый взгляд на перечень основных дисциплин, которые преподавались в корпусе, можно увидеть, что образование здесь получали совсем не узкопрофильное. Помимо естественных для будущего моряка математики, механики, навигации, географии, фортификации, морской практики, такелажного дела, кадеты изучали историю, риторику, политику, философию, французский, английский, немецкий, шведский языки, танцы и фехтование.

Со временем при Морском корпусе открылись своя библиотека, обсерватория, типография, музей (созданный, кстати, И. Ф. Крузенштерном). Залы украшали художественные полотна русских маринистов (А. Боголюбова, И. Айвазовского) и модели знаменитых русских кораблей.

…Не можно ожидать совершенного образования военных людей относительно до просвещения и нравственности, пока не истребится совершенно вредный военному состоянию предрассудок, будто военному человеку не надлежит быть просвещенным, и пока некоторые из молодых офицеров даже в честь себе вменяют невежество и презрение добрых нравов… кои воображают, что мундир освобождает их от всех правил нравственности и законов общежития.

В распорядке дня учащихся специально были выделены часы для самостоятельных занятий. И, судя по воспоминаниям выпускников, большую часть этого времени они посвящали дополнительному образованию: изучению языков, урокам живописи, посещению театра (где за кадетами была закреплена своя ложа), судомоделированию и освоению естественных наук. Как это отличается от стереотипного представления о военном учреждении как оплоте консерватизма и бессмысленной муштры!

И хотя стандарты военно-морского образования всегда были очень высоки и профессиональные знания ценились прежде всего, не стоит удивляться, что из стен корпуса выходили по преимуществу люди разносторонние, самостоятельно мыслящие, неравнодушные ко всему, что происходило вокруг.

Морской кадетский корпус дал России блестящих боевых офицеров, адмиралов, путешественников и первооткрывателей: Ушакова, Нахимова, Крузенштерна, Лазарева, Лисянского, Беллинсгаузена, Головнина. Но он вполне может гордиться и другими своими выпускниками: художниками Верещагиным и Боголюбовым, составителем «Толкового словаря живого великорусского языка» Далем, композитором Римским-Корсаковым, автором знаменитых «Морских повестей и рассказов» писателем Станюковичем.

Для кого-то корпус стал первым шагом в морской службе, кому-то помог найти иное поприще. Но и те и другие с гордостью говорили, что получили там воспитание, подчеркивая тем самым то особое, что не сведешь к простому профессионализму.

В Морском корпусе неизменно чтили военно-морской устав и традиции. Нарушения пресекались и наказывались — гласно, если не соблюдались письменные предписания, и негласно, если дело касалось самих основ офицерской чести и кадетского товарищества.

Адмирал Павел Степанович Нахимов — воспитанник Морского корпуса. Под началом М. Лазарева он совершил кругосветное путешествие, служил на Балтийском флоте под командованием Ф. Беллинсгаузена. Потом служба на Черноморском флоте, блистательная победа в Чесменской бухте, долгая Крымская война и Малахов курган, ставший последней высотой адмирала.

«Пользуясь его влиянием на флоте, мы осуществили многое, что казалось невозможным, — вспоминал граф Э. Тотлебен. — Он был вроде патриотов классической древности, он безгранично любил Россию и всегда был готов всем пожертвовать для чести своего Отечества, как некоторые возвышенные патриоты из древних греков и древних римлян».

У единственного его портрета необычная история. Когда вся Россия жила обороной Севастополя, с нетерпением ожидая новостей, многие художники тщетно пытались нарисовать портрет адмирала, возглавлявшего оборону: Нахимов всячески того избегал. Этот портрет был написан тайком, вопреки желанию Нахимова, в одном из православных храмов осажденного города, во время службы… со спины.

Обучение начиналось с 10–15 лет, а заканчивалось успешной аттестацией — иногда через три-пять, а иногда и через семь-десять лет. Все зависело от усердия ученика и наличия соответствующей вакансии на флоте или в гражданских учреждениях. Воспитанники младших классов назывались кадетами, а выпускники старших — гардемаринами.

В кадетах воспитывалась любовь к дисциплине и исключительная требовательность к себе: «Замечали нам все, — писал один из питомцев корпуса, — как сидим в классе и стоим в строю, как здороваемся (чему специально обучали на уроках танцев в качестве вступительного упражнения), малейшую небрежность в одежде, грязные руки, плохо заправленные койки, как держим нож и вилку». Регулярно устраивавшиеся обеды в присутствии директора корпуса, а иногда и морского министра были для кадет хорошим экзаменом на умение вести себя в любом обществе достойно.

Особые отношения связывали преподавателей и воспитанников корпуса. Преподаватель должен был видеть в кадетах не детей малых, а будущих офицеров. Не приветствовались снисхождение и жалость, могшие унизить достоинство кадета. Отношения строились на взаимоуважении и на понятиях чести и бесчестности. Самые болезненные наказания потому были всегда связаны с обращением к совести и личному достоинству кадет. Честь и долг ценились превыше всего. К ним взывали преподаватели, об этом напоминали портреты выпускников корпуса, геройски погибших в боях и морских походах — во славу России. Нарушение долга и данного слова порицалось не менее, чем неуспеваемость.

Но еще большего внимания заслуживает кадетское братство, память о котором офицеры проносили через всю жизнь, — часто оно становилось залогом успеха в экспедициях и сражениях.

Ябедничество и доносительство презирались. И многие, даже сыновья высокопоставленных особ, уличенные в предательстве, доносительстве и малодушии, вынуждены были навсегда прощаться с морской карьерой под немым давлением своих товарищей. Офицерское достоинство никогда не определялось чинами и достатком, тем более зазорно было использовать их как аргумент в отношениях с другими людьми. Первые годы на флоте гардемарины служили наравне с матросами, выполняя самую тяжелую работу: офицер должен уметь все, ему до всего есть дело.

Гардемарин, дослужившийся до адмирала и занимавший пост в министерстве, и боевой офицер, служивший на Камчатке, до самой смерти оставались на «ты», словно отдавая дань тому времени, когда они оба выбирали свою Судьбу.

И потому Н. С. Лесков посвятил офицерам — воспитанникам Морского кадетского корпуса такие слова: «Были люди высокие, люди такого ума, сердца, честности и характера, что лучших, кажется, и искать незачем».

Емелин А. Ю. Морской кадетский корпус в воспоминаниях воспитанников. — СПб., 2003.

Великие русские люди: Сб. — М., 1984.

Дмитрий Зубов

Александр Васильевич Суворов «Я живу в непрестанной мечте»

12 мая 1800 года в Петербурге хоронили Суворова. С раннего утра все улицы и проспекты были запружены экипажами. Люди со всех концов города тонкими ручейками стекались в единый поток, устремившийся к месту погребения — Александро-Невской лавре. Казалось, что вся страна пришла проводить своего героя. Гавриил Романович Державин, взявшийся написать эпитафию, провел не одну бессонную ночь, создавая и затем отвергая вариант за вариантом. В конце концов знаменитый поэт оставил в надписи лишь три слова: «Здесь лежит Суворов». Этим все сказано…

Свою первую победу Суворов одержал в 12 лет. Из шестидесяти выигранных им сражений это было, наверное, самым трудным и важным. Да и противник был необычным: битва разгорелась не в открытом поле под грохот пушек — биться пришлось с собственной судьбой.

С самого рождения будущий генералиссимус рос слабым и болезненным ребенком. Родители (на то они и родители) всячески стремились оградить любимого сына от жизненных невзгод. О военном поприще отец даже слышать не хотел и готовил Александра к штатской службе.

Откуда ему было знать, что в хилом, ослабленном теле мальчика живет отважная, героическая душа.

Помог случай. У отца было много книг по военной истории. Александру только этого и надо — едва научившись читать, он дни и ночи проводит в родительской библиотеке. Здесь он открывает для себя целый мир, в котором действуют, сражаются, погибают отважные герои прошлого, великие полководцы всех эпох. Александр Македонский, Юлий Цезарь, Ганнибал отныне становятся его постоянными собеседниками, товарищами его детских игр и властителями его далеко не детских дум. Его влекут воинские подвиги и сильные характеры. Карты и схемы сражений, воинские уставы, чертежи укреплений, описания битв — все это в одночасье преображает комнату мальчика, делая ее похожей скорее на штаб армии, чем на детскую. С явным неодобрением смотрят родители на чудачества сына. Что за капризы? Эпоха великих петровских баталий отошла в прошлое — на дворе иные времена. Александр словно ничего не замечает. В своих мечтах он уже далеко — там, где на поле боя, в жаркой сече, в пылу борьбы живут и действуют настоящие герои.