Драконам слова не давали! (СИ) - Ночь Ева

Мысленно даю себе пинка. Нужно почаще общаться с родственниками.

— Да? — мямлю, чтобы скрыть смятение.

— Ага! — жизнерадостно ответствует бабушка Драконова. — Италия чудо как хороша весной! Решила развеяться, отдохнуть от мегаполиса.

— Развлекись тогда на полную катушку, как ты умеешь, — сворачиваю разговор, потому что, если бабуля сейчас начнёт выражать восторги, это затянется на час.

— Приеду — позову! — грозится она жёстким голосом. — И попробуй только не прийти!

— Приду, приду, бабуль, — обещаю, заводя машину.

Бабули нет — это минус, но теперь я знаю об этом — плюс. Мне не становится легче.

Меня ломает. Больше физически, наверное. То жарко, то холодно, но я еду не домой.

Илья открывает дверь только после трёх длинных звонков. Я не даю ему опомниться и втискиваюсь в коридор. Тактика внезапности срабатывает безотказно: мне легко удаётся потеснить его плечом.

— Какого чёрта, Дим? — сверлит брат меня злыми глазами из-под тёмной прямой чёлки. Даже дурацкой улыбочки не нашёл, как это он делает обычно. Интересно, где он растерял свою дежурную циничную браваду, что не сползает с его лица почти никогда?

Но мне сейчас не до анализа. Поведение брата — меньшее, что меня тревожит в данный момент.

— Ника! — зову я девушку. — Я знаю, что ты здесь! Выходи!

Вижу, как у Ильи удивлённо ползут вверх брови. Ну да. Я сейчас похож на ревнивого рогоносца-мужа, но плевать.

— С чего ты взял, что она здесь? — холодно интересуется Драконов-средний и одним шагом закрывает спиной проход в коридор. С того. Одного этого движения хватает, чтобы понять: я не ошибся.

— Лучше уйди с дороги, — говорю тихо, чувствуя, как бешенство сжимает холодные пальцы на моём горле.

— Хочешь подраться? — закрывает один глаз Илья, а вторым меряет меня сверху вниз и обратно.

Я не успеваю ответить. Лунина, заплаканная и бледная, появляется в конце коридора как привидение.

30. Ника

— Домой или в кабак? — деловито уточняет Илья, как только я сажусь в его навороченный споткар.

— У меня… пока нет дома, — говорю отстранённо, без эмоций. Не хочется ничего объяснять, но Драконов-средний дурацких вопросов не задаёт, только спрашивает:

— Он тебя обидел?

— Кто? — сжимаюсь в пружину.

— Дракон Иванович, кто же ещё? — Илья сосредоточенно зол. Губы в нитку.

— Нет, конечно, — выдыхаю с облегчением. На минуту показалось, что Драконов-средний в курсе моих печалей.

— Тогда домой, — уверенно кивает Илья и гонит машину на запредельно большой скорости. Но мне как-то всё равно. У меня ступор.

Он привозит меня в квартиру, наполненную воздухом и объёмом. Я расслабляюсь и даже успеваю всплакнуть.

И вдруг — звонок в дверь. Апокалипсис. Геенна огненная. Я ушам не поверила, когда услышала глубокий голос господина Драконова:

— Ника! Я знаю, что ты здесь! Выходи!

И всё же я медлю, вслушиваясь в перепалку братьев. Вот только драки не хватает для полного комплекта в завершение сумасшедшего денька. Чувствую себя древней старухой, у которой даже корыто, разбитое отобрали. Выхожу в коридор, чтобы утонуть в грозовых тучах своего несравненного босса.

— Он тебя обидел?! — рычит мой персональный драконище. Я вижу, как напрягаются мышцы под его дизайнерским пиджаком, а руки сжимаются в кулаки. И в ужасе закрываю глаза.

— Нет! — делаю шаг вперёд, но не успеваю: молниеносный удар достаёт Илью по касательной. Реакция у средненького хорошая, но увернуться, как следует, он не смог.

— Прекрати! — висну я на Драконище, не давая ему замахнуться ещё раз. Каменные мышцы у меня под руками не спешат расслабляться. Как и стиснутые челюсти. У Драконова сейчас не лицо, а агрессивная маска. Где-то там, на задворках декораций, слышен смех Ильи. Оборачиваюсь, не понимая, что его так развеселило.

— Ты не поверишь! — размазывает он кровь из разбитой губы по лицу. — Я спросил её том же.

— С тобой поговорим позже, — зловеще обещает Дракон Иванович и, не давая кинуться средненькому на помощь, уверенно хватает меня за руку. Ведёт на кухню. Закрывает плотно дверь. Смотрит сумрачно.

— Ника…

— Дмитрий Иванович, не нужно ни о чём спрашивать. Пожалуйста, — перебиваю его поспешно, пока он не начал давить на меня своим драконьим авторитетом.

— Может, всё же на «ты»? У тебя там, в коридоре, неплохо получалось, — холодные льды Антарктиды ничто по сравнению с его интонациями. Отрицательно мотаю головой.

— Ну же, Ника, это несложно. А ты уже видела меня не просто голым. А очень голым. Я стремительно краснею и продолжаю молчать.

— Посмотри мне в глаза, — он, видимо, учился гипнозу, но со мной эти номера не проходят. По крайней мере, босс не мой папочка. Я падаю на стул.

— Вы бы могли сделать вид, что… ничего не было? — я старательно разглядываю свои колени.

Босс хватает меня за подбородок и заставляет смотреть в сумеречную хмарь своих бездонных очей.

— А с какой стати я должен делать вид?

— Потому что я прошу, — чувствую, как дрожат губы и становятся горячими: Драконище рассматривает их с каким-то извращённым интересом. Тяжёлым и жарким. И эта тяжесть растекается волнами у меня в груди.

— Я тебя тоже попросил говорить мне «ты», однако не вижу компромисса.

— Хорошо, — выдыхаю, пытаясь унять волнение, которое он во мне вызывает. — Давай сделаем вид, что ничего не было.

Его пальцы на моём подбородке становятся мягче, а губы приближаются. Это не поцелуй, всего лишь касание, но оно куда интимнее всех тех вещей, что мы вытворяли в офисе.

— Поехали отсюда, — в его голосе приятная хрипотца, низкие ноты, от которых я готова завибрировать в унисон. — Я… был неправ. Не понял, что тебе идти некуда.

— Можно я останусь здесь? — отстраняюсь как можно мягче. Пожалуйста… Дима.

Его имя я чирикнула, как ополоумевшая птаха. И глаза прикрыла. Сердце подскочило до горла и колошматило так, что я не рискнула бы сейчас и слово произнести.

— Хорошо, — холодно и отстранённо. Словно он только что не сжигал меня взглядом. Не касался губ. Не плавил, как пластилин. Драконище поднимается со стула. — Завтра в девять, Лунина, в моём кабинете. Не забудьте.

И он уходит, снова плотно прикрыв за собой дверь. Я ошалело смотрю ему в спину. Затем кидаюсь к двери.

— Тронешь её хоть пальцем — будешь иметь дело со мной. И разбитой губой не отделаешься, учти, — от таких приказов ноги должны подгибаться. Но Илья не его подчинённые.

— Иди, иди уже, Отелло. Просто сотрудница, говоришь? Да ты прям отец родной для своих слонят! Заботливый такой!

По звукам из коридора — они явно пихают друг друга. Или дерутся. Или Драконище пытается наезжать на среднего, а тот дразнит его и уворачивается. Открыть дверь я не рискую. Затем звуки отдаляются, пока не затихают совсем. Почему-то на цыпочках отхожу задом. Нащупываю стул. Падаю. Перевожу дух.

— Живая? — интересуется Илья, появляясь в проёме. — Чёрт, никак кровь не могу остановить, — жалуется он. И я подрываюсь, лезу в морозильник. Нахожу лёд. Заворачиваю кубики в салфетку и прикладываю к разбитой губе. Илья страдальчески морщится.

— Недотрога, я защищал твою честь, как мог. Пострадал в неравном бою. Давай напьёмся, а, Ника? Поедем в клуб, оторвёмся. По-моему, нужно встряхнуться. Как думаешь? После таких-то разборок.

— Мне завтра на работу, — произношу обречённо, понимая, что это было не предложение, а наезд на проезжей части с нарушением всех правил движения.

— Да брось. Мы недолго. Поднимай свой тазик с оливье — и вперёд.

Он тянет меня за руку, и я понимаю, что между братьями ещё меньше различий, чем я считала.

31. Ника

Мы мчимся по ночному городу на такой скорости, что, кажется, ещё немного — и взлетим. Может, это не машина вовсе, а НЛО? А Илья — инопланетянин, надумавший мен умыкнуть? Я заторможенная настолько, что ничего не ощущаю.