Драконам слова не давали! (СИ) - Ночь Ева

— У Кристины была. У меня — нет, — прерываю я его воспитательный спич. Объяснять, куда делась Ксения и почему я её уволил, не собираюсь. — Но скоро всё будет. Тебе понравится.

Предвкушаю, как перекосит отца, когда он увидит Лунину. Интересно, вспомнит ли он феечку со дня рождения Ваньки? Пристально рассматриваю отцовский вышколенный кадр. К этой, что ли, швабре Сашка ревнует своего благоверного? Как-то раньше не обращал внимания на личную помощницу Драконова-старшего.

— Добрый день, Дмитрий Иванович, — приветствует меня этот андроид, заметив мой оценивающий взгляд.

Блондинка. Классический пучок на затылке, прижатый к черепу прилизанный пробор. Нарощенные на километр ресницы. Ботоксные губы в алой помаде. Шпала под метр восемьдесят, как говорят, ни груди, ни попы. Тонкие, как у козочки ножки. Деловой костюм, высокие каблуки. Биоробот нового поколения. На вид — слегка за тридцать. Может быть, и слегка за сорок, но вряд ли отец держал бы возле себя такую «старую» тётку. Уж у кого-кого, у папули свои определённые стандарты и понятия об идеальном персонале. Напрягаюсь, вспоминая, как зовут этого киборга.

— Здравствуйте, Диана.

Интересно, она бюстгальтер носит? Грудь у неё всё же угадывается, но столь незначительно, что в мою голову некстати лезут подобные мысли.

— Надеюсь, ты работаешь над реорганизацией агентства, — выдёргивает меня в реальность голос отца. — Не подведи, сын, сейчас на кону очень важный клиент, который заинтересован именно в этом здании. Сегодня у нас предварительные переговоры.

— Я работаю, отец, — не позволяю на себя давить и пресекаю дальнейшие разговоры холодным тоном.

Нужно выдержать раунд. Бесконечное изматывающее шоу, где нет места шуткам. Это игры диких животных. Львов. Гепардов. Шакалов. Гиен. Кому уж кем повезло стать в мире бизнеса. Драконом быть однозначно приятнее. Но меня устраивает, что главное место на троне занимает старший по званию. Пусть старается. А я пока подумаю над тем, что ждёт меня сегодняшним вечером.

35. Ника

— Не будет большой наглостью, если я поживу у тебя несколько дней?

Эту фразу я репетировала весь день. Тягостно проситься, но выхода почти нет. Даже если Луноход собрал свои вещички и свалил в закат, я не хочу находиться в квартире, где мы жили вместе. Это выше моих сил.

— Не будет, — жмурит Драконов-средний глаза, открывая дверь своего навороченного авто. — Тем более, что это не моя квартира, а бабулина. Тебя, Недоторога, я не стал приводить в свою берлогу — очаг разврата и хаоса.

— Потому что считаешь меня слишком правильной? — спрашиваю из любопытства. Меня не задевают его слова. Разве что совсем немного.

— Не считаю. Ты такая и есть. Чистая и строгая, как училка. Недотрога, одним словом. Меня как плохого мальчика всегда исподволь тянет к хорошим правильным девочкам.

Смотрю на него с подозрением. Ищу признаки сарказма, издёвки. Но, кажется, он искренен, как отлично промытое стекло. Никогда не понять, что в башке у среднего Драконища. Слишком большой контраст. И лучше сейчас не спрашивать, что он вкладывает свои слова. Я ловлю его интерес. Взгляды. Он, будто невзначай, прикасается ко мне. Я не чувствую отторжения, но и ничего другого не ощущаю тоже. В отличие от… нет, лучше об этом сейчас не думать.

— Тогда понаглею и поэксплуатирую тебя, пока ты добрый.

— Всегда к твоим услугам, богиня. Готов служить твоему алтарю денно и нощно.

Не пытаюсь даже вдумываться в двусмысленность его фраз. Сейчас он снова прежний, язвительный. Клоунада высочайшего уровня.

— Тогда вначале в больницу к Дрону, потом к Ольге с Кирюшкой. Гостинцы пока за тобой, богатенький Буратино. Богиня Ника сейчас на мели, — развожу руками, признаваясь очевидном. Уж если запихнула гордость подальше, нечего доставать её из неизведанных глубин.

— Без вопросов, — легко соглашается Илья.

— А потом… за вещами. Моими.

Он смотрит опять серьёзно. Сжимает губы. Вижу: хочет спросить, но молчит. И это молчание странно роднит меня с ним. Он сейчас не чужой, малознакомый мужчина, а… почти как брат, с которым я могу поделиться горестями, но не хочу.

— Ребят, ну, вы чо, — потрясённо мычит Дрон, как только мы появляемся на пороге его палаты.

— Да вот, решили проверить, как ты дошёл до такой жизни, — балагурит Илья, устраивая поудобнее на тумбочке пакет с гостинцами.

Дрон бледноват, но полусидит в обнимку с ноутбуком. Себе не изменяет. Раз быстрая езда ему сейчас заказана, значит первая его страсть заменяет собой всё.

— Да всё нормально, — гудит он, довольно жмуря глаза, — операция, гипс, все дела. Срастётся.

Чего у Дрона не отнять, так это жизнеутверждающей позиции и оптимизма.

— Да ты молоток, Ил! — одобряет он решение Драконова-среднего поработать вместо себя. — А я всё переживал, что да как!

Мы уходим, пообещав заглянуть на неделе, как только к Дрону приходят новые посетители.

— Видела? — пыхтит восторженно Илья.

— Это ты посмотри, — откровенно смеюсь, наблюдая за шальным взглядом Драконова среднего. — И имей в виду: за сестёр Дрон может порвать нам мелкие клочки.

Оно и понятно: Дроновские сёстры-погодки своей красотой кого хочешь с ног собьют. У Ольги и маленького Кирюшки дела обстоят хуже, поэтому за вещами мы едем молча, погружённые каждый в свои мысли.

— Подожди меня здесь, я постараюсь недолго, — прошу, как только мы подъезжаем к высотке, где я снимаю квартиру.

Илья выходит из авто и молча идёт рядом. Хм. Ну, ладно. С ним как-то спокойнее, хотя и не собираюсь в этом признаваться.

Лифт привозит нас на знакомый шестнадцатый этаж. Я открываю дверь своим ключом. От того, как щёлкает замок, становится на мгновение жутко. Холодеют пальцы. Хочется зажмуриться, но я не позволяю себе быть слабой. Не сейчас. И если бы не Илья, наверное, сползла бы по стенке. Ноги дрожат и не слушаются.

Мы входим в коридор. Я включаю свет.

— Ника? — хочется заткнуть уши, чтобы не слышать этот голос. Всё ещё родной. Не видеть красивого лица.

Луноход такой привычный. С голым торсом. В домашних штанах. Готовился к встрече, видимо. Решил брать «натурой». Ждал, что я растекусь мозгами прямо в коридоре и всё прощу?

Делать вид, что он часть интерьера, глупо. Смотрю ему прямо в глаза. Ни следа раскаяния. Ни миллиметра вины. Он бледен и серьёзен. И сталь скользит тупым лезвием в каждом его жесте и блеске жёлто-зелёных глаз.

— Я просила исчезнуть из этой квартиры.

«И из моей жизни».

— И ты думала, я уйду, поджав хвост? — красивый. Очень красивый. С правильными чертами. Взъерошенными волосами. Но уже не хочется к нему прикасаться. Если б могла, отшатнулась бы. Бежала, куда глаза глядят.

— Ну, почему же? Я думала, ты уйдёшь по-мужски. Тихо и без скандалов. Достойно, если в этом фарсе может прижиться подобное слово.

Не знаю, откуда черпаю силы и спокойствие. Внешнее, конечно. Внутри грохочет и бьётся болезненными толчками сердце. Снова хочу сползти по стенке и спрятаться. Прижать колени к лицу. Укрыться от этого взгляда, что прожигает насквозь.

— Без объяснений? Без шанса оправдаться?

— Ты ещё скажи, что у меня со зрением плохо или галлюцинации, — съязвила на издыхании, пытаясь удержать лицо. Хотелось истерически кричать. Выяснять отношения. Кидать обвинения. Вести себя как портовая шлюха, не знающая ничего о благородном воспитании.

— Ты всё неправильно поняла, — медленно, глядя мне в глаза. Пытаясь донести весомость железобетонного аргумента. От неожиданности я застыла, как суслик. Один удар коршуна, и от доверчивого зверька — только кровавые ошмётки остались бы.

— Ника, хочешь я дам ему в глаз? — лениво, скучающе за спиной. Я вздрогнула и очнулась. Илья. Совсем забыла о нём. Обернулась. Стоит, привалившись к стене, сложив руки на груди. Вальяжная поза победителя.

Астахов, кажется, тоже только что его заметил. Или не обращал внимания. Или игнорировал, пока пытался обработать меня.