Суккубус - Виталий Вавикин

Лаялс вышел в коридор. Тени, полумрак, стоны, мягкий ковер под ногами. Когда-то давно здесь было детское кафе, и кто-то, может быть, еще помнил, как мать приводила его сюда в день своей зарплаты. Сливочное мороженое, фисташковое, с крошкой лесных орехов… Скоро в этом мире не останется ни кафе, ни лесов, где можно нарвать орехов и полакомиться ягодами. Бордели, заводы, вкусовые добавки… Все можно купить. Все можно продать. Секс, любовь, власть, закон… Даже красота имеет свою цену – черные цифры на белых прайс-листах кабинетов пластической хирургии.

Лаялс вышел на улицу. Сел в машину. Ему было сорок пять, и последние двадцать лет он занимался тем, что наблюдал, как жизнь день за днем теряет для него смысл. Страсть – вот что было залогом счастья в этом мире. Когда сердце в груди бьется сильнее, когда глаза горят нездоровым блеском, когда ты готов делать глупости и не оглядываться назад… Лаялс отпустил педаль газа, не желая превышать скоростной лимит. «Кадиллак» вздрогнул и недовольно заурчал…

Женщина. Если бы Лаялс был поэтом или художником, то, возможно, его страсть заключалась бы в искусстве, но он был далек от этого. Всего лишь адвокат. Может быть, будь он менее удачлив, работа стала бы его страстью или же его проклятьем, как бывает в случае нищих художников и обезумевших от неудач поэтов, но Лаялс всегда был удачлив. Чертовски удачлив, можно сказать. Поэтому работе досталась его любовь. А страсть… Вот тогда-то и появилась женщина. Нет, не одна из тех глупых шлюх, что находил для него Боа и те, кто были до него. Совсем другая. Не похожая ни на одну из женщин, встреченных Лаялсом за всю свою долгую жизнь. С ней его сердце билось сильнее, а аналитический ум и врожденный прагматизм давали трещину. Впервые в жизни тело и разум обрели гармонию между собой. Не нужно врать и притворяться. Не нужно придумывать чувства и желания там, где их нет. С ней Лаялс мог быть самим собой. Сильным, как горы, слабым, как первый снег. Ему хотелось защищать ее и таять в ее руках. Она сводила его с ума, но в этом безумии он находил мудрость. Он не был безнадежно влюблен. Это стало чем-то большим. Словно часть его самого, которая всегда рядом…

А потом удача отвернулась от него. Могло ли быть по-другому? Скорее всего, нет. Взвешивая и анализируя прожитое, Лаялс приходил именно к этому выводу. В жизни есть много вещей, которые не стоит рассматривать под микроскопом, дабы они не утратили своего очарования. К сожалению, понимание этого приходит не всегда вовремя. Иногда бывает безвозвратно поздно. И потеряв, пытаешься найти оправдание тому, что сделал. Жизнь продолжается, но прошлое стоит на месте. Оно не удаляется, а вызревает. Ждет, как хорошее вино, которое с годами делается лишь лучше. И забыть невозможно… Ампутируйте руку и попробуйте забыть о том, что она у вас когда-то была. Ничего не выйдет. Она навсегда останется частью вас, даже если ее никогда не вернуть. И ни один протез не сможет заменить ее. Как и страсть…

Лаялс вспомнил юную девушку, Кэрри. Он не видел ее глаз. Не видел лица. Лишь только цифры, сумма, деньги, которые он платил Боа за подобный товар. Всего лишь работа и рыночные отношения. Даже ее стеснительность, которая пропадет после десятка купивших ее извращенцев, имела свою цену, позволявшую оказаться одним из первых. Была ли она красива? Нет, она была отвратительна, как и все вокруг. Как и все внутри. Лаялс остановил машину.

Что-то было не так. Что-то изменилось, словно кто-то переключил невидимый тумблер. Лаялс вышел на тротуар. Сухой ветер принес букет цветочных ароматов. Кэрри станет последней. Хватит с него. От себя не сбежать. Лаялс достал сотовый телефон. Он не виделся с человеком, которому хотел позвонить, двадцать пять лет, но, тем не менее, никогда не выпускал его из вида. Что бы ни произошло в ту далекую ночь, это стало частью его жизни. Священник, женщина, младенец. Семья Маккейнов хранила много секретов, но этот секрет казался Лаялсу самым страшным. Секрет был частью Лаялса, и он был частью этого секрета. И никакой анализ не мог заглушить боль этого знания. И не существовало такого наркотика и такой женщины, в объятиях которых можно об этом забыть. Безумие и хаос.

Лаялс достал сигарету и закурил. Рак легких и смерть не страшили его. Не все так просто в этом мире. Бог или Дьявол – неважно, – двадцать лет назад Лаялс узнал, что жизнь более многогранна, чем можно себе представить. Он видел Ад. Он видел ужас, наполнявший своим зловонием темное брюхо ночи. И он знал, что такое страх. Животный, парализующий, пронизывающий до костей страх, от которого невозможно сбежать. И горе тому, кто заглянет в эту бездонную пасть, потому что у нее нет дна. Стоит лишь однажды опустить глаза, и ты будешь вглядываться в нее вечно. Ад или Рай, бог или дьявол – Лаялс видел только мрак и пустоту. Но там была жизнь. Вернее, не жизнь, а существование. Как существует ребенок в утробе матери, который рано или поздно должен родиться… Так же и тьма. Она разражается своими созданиями. Дети тьмы, мрака и хаоса. Они пьют молоко пустоты и играют среди тысячи мертвых тел… И если таков был ад, то где-то там должен быть и рай. Где светит теплое солнце, синие волны лижут желтый песок, а дети смеются, запуская в небо воздушные шары… Двадцать пять лет Лаялс верил, что такое место где-то есть, но сейчас впервые понял, что нашел его. Маленькая голубая планета, сфотографированная с космического корабля. Жизнь в безбрежных потоках мрака и пустоты. И если смотреть оттуда, из космоса, то за облаками и есть рай – наша жизнь.

– Где же ты, Рем? – шептал Лаялс, слушая телефонные гудки. – Где же ты, мой старый друг?

Фэй приехала в начале десятого. Тэмми крепко обняла ее, зарывшись лицом в копну светлых волос подруги.

– Спасибо, что не бросила, – прошептала она ей на ухо.

Фэй улыбнулась и нежно погладила Тэмми по щеке. Они прошли в гостиную, включили телевизор.

– Не понимаю, как Кристин может быть такой бесчувственной?! – пожаловалась Тэмми на свою сестру.

– Думаю, у нее своих проблем выше крыши, чтобы влезать ещё и в твои. Знаешь Роя?

– Парня Кристин?

– Слышала о его сестре?

– Разве у него есть сестра?

– Представь себе.

– Всегда думала, что он неудачник, который живет в машине и болтает о лучшей жизни.

– Так оно и есть.

– А что сестра?

– Слышала, что она пошла по стопам матери.

Тэмми поморщилась.

– Вот такая вот у тебя скоро будет родня, – подмигнула Фэй.

– Не думаю, что моя сестра выйдет за этого неудачника.

– Будь у нее нормальный отец…

– Чем тебе не нравится мой отец?

– Вот именно, Тэмми – твой.

– Ах, ты об этом…

Они замолчали. За окном начиналась ночь.