Суккубус - Виталий Вавикин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Картины… – Дороти запнулась.
– Они не здесь, – сказала служанка. Дороти кивнула.
Еще одни двери. Еще одна гостиная. Эдгар встретил ее, предложив бокал вина. Мадам Леон отошла от окна. Годы и солнце высушили ее строгое лицо.
– Мистер Леон умер два года назад, – сказал Эдгар Дороти.
– Я знаю.
– Знаешь? Эбигейл не говорил нам об этом.
– Мне это приснилось.
– Сегодня?
– Не знаю. Последнее время мне часто снятся странные сны.
– Хочешь посмотреть могилу?
– Нет.
– Она просто молодая девушка, Эдгар. Не требуй от нее невозможного, – сказала мадам Леон. Ее властный голос показался Дороти неприятным, усилив антипатию. Эдгар представил их. Присцила. Это имя было таким же сухим и надменным, как и вся эта женщина.
– Ты понравилась бы моему кузену, – сказала она, внимательно разглядывая Дороти. – Ему нравился подобный тип женщин, – она беззаботно взмахнула рукой. – Правда, в жены он выбрал совершенно иную пассию.
– Мне все равно, какие женщины нравились вашему кузену, – сказала Дороти.
– Конечно, дитя мое. Мне тоже было все равно кого привозить ему в качестве натурщиц для его шедевров.
– Эбигейл говорил, что он рисовал пейзажи, – вмешался Эдгар.
– Ах! Эбигейл… Этот беглый раб… Надеюсь, его когда-нибудь вернут обратно… – мадам Леон сухо улыбнулась. – А что касается пейзажей, так их рисовал совершенно другой человек. Несомненно, одаренный, но безнадежно далекий от истинного искусства. Его художество могло волновать лишь рабов и детей, но потом… О, да… Потом он стал настоящим мастером. Зеркалом своей безумной души, если будет угодно.
– Эбигейл говорил, что вы поощряли его безумие.
– Безусловно. Даже когда он потребовал зарезать пару рабов, для того чтобы добыть материал для своих картин, я не смогла отказать ему в этом.
– Зарезать пару рабов?
– Не удивляйтесь, дорогой Эдгар, и уж конечно, не осуждайте меня. Эти картины… Ах! Уверена, вы все сможете понять, взглянув на них.
– Не ходи! – Дороти сжала руку возлюбленного.
– Юная леди! – в голосе мадам Леон зазвучали металлические нотки. – Не утруждайте себя нежными мольбами. Раз вы оказались здесь, значит, так должно быть.
– Я просто не хочу, чтобы он повторил судьбу вашего кузена.
– Юная леди! Судьбы всегда повторяются. Меняются лишь обстоятельства.
* * *Фамильный склеп напомнил Дороти храм забытой богини, который она видела на картине неизвестного художника, устраивавшего выставку в Ричмонде месяц назад. Высокий купол. Облицованные мрамором стены… Она вспомнила свой сон.
– Я останусь снаружи, – сказала она Эдгару.
Он не стал спорить. Одиночество усилило чувство тревоги. Дом, склеп, все это место вызывало озноб. Словно предзнаменование чего-то недоброго, неизбежного, не зависящего от тебя. Дороти вспомнила старика Эбигейла. Он говорил, что сам ад поселился в этом доме. И как же ей было относиться к этим словам здесь, сейчас? Когда она готовилась вступить в самый центр этой истории. В ее сердце, душу. Дороти вспомнила закрытые двери в залы, где обезумевший живописец долгие годы создавал свои картины. Нет, она не сбежит. Если Эдгару суждено перешагнуть через этот проклятый порог, то она сделает это вместе с ним.
Из зарослей шиповника выбралась пара павлинов. Их пестрые хвосты, переливавшиеся в лучах заходящего солнца, добавили таинственности и нереальности происходящему. Красота и смерть… Желтобрюхая птица села на небольшой, поросший травой холмик, подняла маленькую головку к небу и затянула писклявую песню.
– Кыш! – Дороти махнула на нее рукой. – Пошла прочь!
Птица перелетела на ветку кипариса и принялась чистить перья. Дороти отвернулась. Снова эта писклявая песня!
– Ты издеваешься надо мной?
Птица замолчала, разглядывая Дороти маленькими темными глазками. Пару раз пиликнула и снова запела.
– Ну и черт с тобой! – Дороти неспешно пошла прочь от склепа. Жимолость под ногами была мягкой, будто ковер, на который хочется лечь и любоваться небом. Ароматы цветов наполняли воздух своим благоуханием. Дороти остановилась. Огромная маковая поляна резала глаз своей кровавой сочностью.
– Прекрасная могла бы получиться картина, не так ли, юная леди? – услышала Дороти знакомый голос. Мадам Леон и Эдгар стояли позади нее. – Мой кузен пожелал, чтобы о месте казни дезертиров ему напоминали цветы мака и эшшольции, а не высокие деревья, на ветвях которых болтались его мучители.
– Так их казнили здесь?
– И здесь же лежат их кости.
– Это чудовищно, – прошептала Дороти.
– Это прекрасно, юная леди!
И алый закат добавил крови этой поляне.
* * *Двери. Старая служанка открыла их, не поднимая головы. Дороти видела ее взгляд: напуганный, устремленный к своим собственным ногам.
– Чего она боится? – спросил Эдгар у мадам Леон, когда служанка ушла.
– Глупая! Она думает, что картины могут забрать ее душу.
– А это не так?
– Конечно, нет. Им не нужна душа. Им нужно наше тело. Наш разум, – мадам Леон перешагнула через порог, затем Эдгар, Дороти. – Рабы боятся этого места. Иногда предпочитают умереть от плети, чем зайти сюда.
– Но здесь чисто, значит, кто-то прибирается в этом месте?
– Конечно, прибирается. Я каждый сезон заказываю по несколько новых рабынь из Африки. Но, признаться честно, это так обременительно.
– Почему каждый сезон?
– Потому что картины сводят с ума, дорогой Эдгар.
– А вас?
– Я похожа на сумасшедшую?
– Признаться честно, я заинтригован.
– Сначала взгляните на картины.
Дороти закрыла глаза. Ей показалось, что если она ничего не увидит, то ничего и не произойдет.
– Впечатляет! – услышала она голос Эдгара. – Эти пейзажи…
Дороти вздрогнула. Сны. Не нужно было смотреть на картины, чтобы представить, что изображено на них. Страх, боль, слезы. Видения возвращались. Они были частью воспоминаний, от которых не помогут закрытые глаза. Все это внутри. Все это в сердце.
– Как много трепета в их лицах, – говорил Эдгар. – Как много отчаяния и безысходности!
Голова Дороти начала кружиться. Казалось, что голос ее возлюбленного доносится отовсюду. И еще десятки голосов вторят ему тихим шепотом.
– Нет! – прошептала Дороти. – Умоляю тебя, Эдгар, давай уйдем отсюда.
– Что такое, юная леди? – еще один голос отовсюду и десяток вторящих ему голосов. – Вам страшно? Уверяю вас, здесь нечего бояться. Посмотри, Эдгар, разве ее лицо не похоже на лицо вон той девушки? Или той? Или…
Дороти представила, как ожившие стены шевелятся переплетением человеческих конечностей, а их внутренности, словно змеи, ползают среди похищенных этим местом душ, впиваясь в них своими истекающими ядом зубами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});