Часть 3. Поздняя классическая поэзия - Коллектив авторов

бреду по горам.

Собака залаяла

 среди густого бамбука.

Закатное солнце,

 за мной моя тень по пятам.

Источник: "Китайская классическая поэзия. Сост. И. Смирнов", 2005

Восхищаюсь травой под стеною ("Нежно-зеленая трава проросла под стеною...")

Нежно-зеленая

 трава проросла под стеною.

Ей не помеха

 даже иней морозный.

Эти приметы

 весны, хотя бы и поздней,

Радуют больше,

 чем самая ранняя осень.

Источник: "Светлый источник", 1989

Грачи улетают на юг ("Грачи на закате кричат, по деревьям снуют...")

Грачи на закате

 кричат, по деревьям снуют,

К ночи спешат

 в лесу отыскать приют.

Вослед лебедям

 они полететь не смогли.

Дикие гуси

 давно уже скрылись вдали.

Селенье глухое,

 речушка струится на юг,

Вьется дымок

 над крышами ветхих лачуг.

Как трудно зимою

 птице в лесу отыскать

Ветку надежную,

 чтобы ночь скоротать.

Источник: "Светлый источник", 1989

Дождливая ночь ("Вода черна, облака холодны..."

Вода черна, облака холодны,

 закрыты речные ворота.

Голодная стража возле бойниц

 нередки ночные тревоги.

В такое время укрылся я

 в хижине тростниковой.

Уснул, несмотря на ветер и дождь,

 а крыша трещит и стонет.

Источник: "Яшмовые ступени", 1989

Ива к югу от стены ("Тонкие ветви печально поникли..."

Тонкие ветви печально поникли,

 тень густая легла.

Берег реки, темнеет дорога,

 крепостной огибая вал.

Только вчера эти нежные ветви

 на прощание я ломал.

Нынче взглядом туда устремился —

 все скрыла ночная мгла.

Источник: "Яшмовые ступени", 1989

Изображение женщин во дворце ("Дворцовые девы, ведя хмельных...")

Дворцовые девы, ведя хмельных,

 на мшистые всходят ступени.

Над Западным садом сияет луна,

 пирушка, снуют служанки.

Собачка спряталась среди цветов

 и лает на чьи-то тени —

Глубокой ночью в запретном дворце

 кто может быть посторонний?

Источник: "Светлый источник", 1989

Камень тысячи людей расположен над прудом Цзяньчи в горах Хуцюжань ("Навис над водой могучей громадой валун...")

Навис над водой

 могучей громадой валун.

Сколько людей

 стекалось когда-то сюда...

Нынче не то:

 ночами, в сиянье луны,

Ноги поджав,

 один восседает монах.

Источник: "Шедевры китайской поэзии X-XVII веков", 2010

Картина с изображением беседки для чтения в горах Шушань ("Сизо-седая луна над горой...")

Сизо-седая луна над горой,

 деревья в светлом тумане.

К берегам озера Биланху

 челнок спешит запоздалый.

Полночь, среди древесных стволов

 все огонек не гаснет.

Знаю — укрывшись от глаз людских,

 вы у окна зачитались.

Источник: "Шедевры китайской поэзии X-XVII веков", 2010

Картина, на которой изображены башни и павильоны в горах Юньшань ("Буддийский храм в зеленой листве...")

Буддийский храм в зеленой листве,

 как вышивки дивной узор.

Когда-то вот так все и было здесь —

 как на прекрасном свитке.

А нынче грустный вид этих мест

 художника не вдохновит:

Пустынные горы, заброшенный храм,

 и даже дымка не видно.

Примечания

Буддийские храмы, располагавшиеся в живописных горных областях, представляли собой целый комплекс разнообразных сооружений. Прекрасные окрестности нередко привлекали и художников. Рассматривая одну из подобных пейзажных картин, поэт сокрушается о былой красоте, погибшей во время недавней междоусобицы — борьбы за власть в конце правления Юаньской династии. Скорее всего, речь идет об одном из храмов в горах Юньтайшань в нынешней провинции Цзянсу, где жил Гао Ци, хотя, вполне возможно, ни ходожник, ни поэт не имели в виду конкретную местность и, как часто бывало, картина — только предлог для выражения поэтического чувства.

Источник: "Прозрачная тень", 2000

Красавица среди цветов корицы ("Полон цветами коричневыми двор...")

Полон цветами коричневыми двор,

 луна мерцает едва.

Платье отшельника мне ни к чему,

 от чаши вина полупьян.

Вижу: красотка срывает цветы

 и прячет себе в рукава —

Ночью такою шелка не должны

 иначе благоухать.

Источник: "Светлый источник", 1989

На рассвете выезжаю из города через восточные ворота, слышу плеск весла ("Городские ворота открыты с утра...")

Городские ворота открыты с утра.

 Тихо иду вдоль реки.

Из тумана доносится гул голосов, —

 мимо рыбного рынка иду.

Слышу всплески весла с воды,

 стремительны и легки.

Селезень спящий затрепетал.

 Чуть шелестят ивняки.

Челнок проплыл — набежавшие волны

 лижут полоску песка.

Кажется, где-то колеса скрипят...

 Снова плещет весло...

Повозка путника по склону холма

 катится издалека.

Женщины трудятся во дворах:

 слышится шум станка.

Я бродяга и по природе своей

 не желаю судьбы иной.

Случайно спустился в бренный мир —

 наутро уеду прочь.

Вспоминать напрасно, где и когда

 эти звуки слышаны мной...

На востоке едва забрезжил рассвет.

 Просыпаюсь в лодке, хмельной.

Источник: "Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии", 1977

На реке задержан дождем ("В лодке лежу; не смолкая, бурлит...")

В лодке лежу; не смолкая, бурлит

 река во мраке ночном.

Ветра порывы и струи дождя

 бьют в кормовое окно.

Путник вот уже третий день

 не может тронуться в путь,

Только во сне чайке