Хозяин Драконьей гряды (СИ) - Углицкая Алина

— Что вы себе позволяете, льера?! — прошипел Габриэль, толкая меня к стене. — Стоять на коленях перед моим ньордом у всех на виду! Это ради него вы решили остаться? Он ваш любовник? Отвечайте!

Трость упала. Но он, кажется, не заметил. Его пальцы сжали мой подбородок. Я дернулась, надеясь вырваться, но куда там! Габриэль вдавил меня в стену собственным телом. Вжал так, что я ощутила рельеф его стальных мышц.

Глаза дарга оказались так близко, что я могла разглядеть каждую крапинку, каждую точку в их глубине. Зрачки супруга сузились до волосинки, стали холодными острыми лезвиями, которыми он пытался вспороть мою душу.

— Нет, — я уперлась ладонями ему в плечи. Толкнула. — Пусти! Ты делаешь мне больно!

— Больно? — золото глаз потемнело, приобрело опасные багровые нотки. — Ах да, я забыл. Вы же у нас недотрога!

Его губы запечатали мой глухой вскрик. Впились мне в рот с отчаянной злостью, будто мстя за что-то. Колено Габриэля толчком вошло между ног. Рывок — и я почти повисла на груди дарга, цепляясь за его плечи. Одной рукой он сжал волосы у меня на затылке, вынуждая обнажить шею, запрокинуть голову вверх. Второй сдавил грудь. Каменные бедра впечатали меня в стену. И я почувствовала горячую твердую плоть, что уперлась мне в низ живота.

Это был не поцелуй. Это было неистовство, за которым угадывался непонятный мне голод, звериная ярость и… ревность. Габриэль будто клеймил меня, пытался унизить и наказать.

Только я не знала, в чем виновата.

Нет, знала. Он злился не на меня, на Аврору! Ту Аврору, которой я была до родов. Ту, что согласилась стать его женой, но так и не впустила ни в свое сердце, ни в свою постель. О да, она исправно выполняла супружеский долг, все как прописано в договоре. Молча, без лишних эмоций и телодвижений. Просто лежала, глядя в потолок, пока супруг пытался зачать ребенка. А все остальное время избегала его, как прокаженного.

И теперь он мстит за это мне.

Но как ему объяснить, что я изменилась? Как, если он сам не хочет этого знать?

Он насиловал меня губами и языком, пока не отпрянул, задыхаясь и хватая ртом воздух так же, как и я. Его лицо было сплошь покрыто чешуей, плечи под моими руками раздались вширь, стали мощнее, черный камзол трещал, готовясь вот-вот разорваться по швам.

В глазах бушевало багровое пламя.

— Твой любовник… целует тебя так же? — прохрипел, прижимаясь лбом к моему лбу и царапая кожу чешуйками.

— Нет у меня никаких любовников!

Его губы скривились в усмешке, обнажая клыки.

— Почему-то я тебе не верю.

— Ты сумасшедший! — я дернулась, снова пытаясь его оттолкнуть.

И снова напрасно.

— Это ты сделала меня таким. Нравится?

Резко нагнувшись, он укусил меня за нижнюю губу.

И отпустил.

Я с трудом устояла на ватных ногах. Прислонилась к стене, все еще пытаясь отдышаться, закрыла глаза, а по телу разливалась дрожь неутоленного желания. Грудь ныла, щеки горели. А я чувствовала себя раздавленной и опустошенной. Уничтоженной его напором.

Разве может такое быть? Я ведь недавно родила! Хотя, в этом мире, наверное, и не такое случается…

— Уходи, Аврора, — услышала усталый голос супруга. — Я уже жалею, что дал тебе эти пять дней.

— Почему ты не веришь мне? Я хочу остаться ради тебя!

Открыв глаза, я встретилась с его взглядом. Потухшим, бесцветным.

— Люди не меняются.

— Меняются! Я изменилась. Дай мне всего один шанс!

— Нет, — он покачал головой, — я не хочу страдать снова. У вас, людей, все легко. Нашли — потеряли, потеряли — нашли. У нас все сложнее.

Я открыла рот, чтобы возразить, но из глубины холла послышались шаги.

— Тэй? — встрепенулась, делая шаг навстречу звуку.

Из арочного проема, ведущего к лестнице, неторопливо выплыла Эмма Леврон. Тэй сладко посапывал у нее на руках. Игнорируя меня, эрла улыбнулась Габриэлю:

— Ваша Светлость, наследник накормлен и спит. Я взяла на себя смелость отправить кормилицу домой. Но она вернется завтра утром, если на то есть ваша воля.

Габриэль покачнулся. Прислонился здоровым плечом к стене.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, ты все сделала правильно, Эмма.

Оторвавшись от Тэя, я перевела взгляд на Габа. Он успел вернуться в исходную форму, но выглядел очень бледным, больным. По бинтам на правом предплечье растекалось пятно.

Но не красное, как можно было подумать. Драконья кровь оказалась серебристой, как ртуть.

* * *

— Габ… — охнув, я сделала шаг к нему.

Коснулась плеча.

— Не смей меня так называть!

Он отшатнулся, будто я собиралась его ударить. Потом, кривясь от боли, глянул на Леврон:

— Эмма, отдай наследника матери, проводи их и убедись, что льера нашла выход. И пойдем, поможешь поменять повязку.

— Да, мой лаэрд.

Гхарр вас всех задери! Да я с места не сдвинусь, пока не разберусь, что здесь происходит!

Забрав сына из рук Леврон, с яростью уставилась на нее.

— Почему это она будет тебе помогать? Разве это входит в обязанности гувернантки? Эрла Леврон, девочки вас уже заждались!

— Не беспокойтесь, светлейшая льера. — пропела эта змея, опуская глазки, — с ними Райна и Гелла. Они позаботятся о малышках, а я позабочусь о нашем лаэрде.

«О нашем лаэрде».

Вот, значит, как…

И каким же это образом она собирается о нем позаботиться?!

Габриэль тем временем совсем побледнел. На бинтах проступило несколько пятен, будто рана была не одна. Он начал медленно съезжать вниз по стене, пока не оказался сидящим на пятой точке, и вытянул ноги.

Я застыла над ним с Тэем на руках. Не в силах решить, что делать, и не в силах разорваться между ребенком и мужем. Кого-то одного из них нужно было спасать. Кого-то оставить с Леврон.

Но раненый Габриэль казался таким же беспомощным, как младенец.

— Я останусь здесь. Пусть эрла Леврон вернется к своим обязанностям.

— Аврора, уйди, — прохрипел Габ сквозь стиснутые зубы.

На его лбу и висках выступила испарина.

— Я хочу помочь!

— Вы уже помогли, — Леврон оттеснила меня плечом. — Разве не видите, лаэрд ранен! Он пострадал во время Прорыва. А из-за вас рана открылась!

— Я имею право знать, что с ним случилось! Я его жена.

— Это формальность, — она мстительно улыбнулась. — Если мне не изменяет память, вы сами настояли на этом.

— А не вы ли меня уговаривали?!

Это был блеф чистой воды. Аврора с ней почти не общалась. Так, пару раз устроила выговор за то, что дети мешаются под ногами. Но Габриэль-то об этом не знал! А я злилась. Очень злилась. И мне до колик в желудке хотелось сделать хоть что-то, что сорвет с этой гадины маску невинности!

— Да, Эмма, — я передразнила Габриэля, — если мне не изменяет память, вы помогали принимать вторые роды у Клариссы. И мальчик дышал, не так ли? Не скажешь, что случилось потом?

Эти слова вырвались раньше, чем я поняла, что сказала. И меня охватил дикий страх.

Рано! Слишком рано я выдала свои подозрения!

Леврон, вернее, то существо, что носило ее личину точно одежду, обернулось ко мне. Сквозь женские черты проступил демонический лик. Быстро меняющий очертания, впитавший в себя сотни обличий…

В его раскосых глазах полыхнуло адово пламя.

Химера. Монстр с тысячей лиц.

Вот кто она!

Я содрогнулась. Прижала Тэя к себе, закрывая руками, как щитом.

Химера стремительно увеличилась. Через пару секунд она уже занимала все пространство от пола до потолка и продолжала расти, спуская косматую голову ко мне на длинной змеиной шее. Вместо ног свивался кольцами чешуйчатый хвост. Два перепончатых черных крыла трепетали у нее за спиной. Их украшали шипы. На огромных лапах сверкали лезвия-когти. Капли дымящейся ядовито-зеленой субстанции переливались на шипах и когтях. А бурая кожа постоянно находилась в движении, то собираясь в бугры и морщины, то становясь гладкой как лед.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не с-с-смей меш-ш-шать, глупая человечка! Он мой! — прошипело чудовище. — Не лез-с-сь, если хочеш-ш-шь жить!