Хозяин Драконьей гряды (СИ) - Углицкая Алина

Я с трудом удержала на лице бесстрастное выражение. Хотя больше всего на свете в ту минуту мне хотелось выцарапать ей глаза.

Выдавив любезную улыбку, так же сладко пропела:

— Как жаль, что вы не целитель.

Глава 14

Эту ночь нам пришлось провести в Убежище. Из разговоров детей и служанок я поняла, что вход в него действительно скрыт особой иллюзией. Она пропускала только членов Серебряного клана и тех, кому они покровительствуют. Шип нелегал, поэтому не может войти. А вот Леврон…

Кем бы она ни была, замок считает ее своей.

Нуэр и Гелла соорудили для меня уютное гнездо в укромном уголке за колоннами. Я долго лежала, осторожно прижимая сыночка одной рукой. Вслушивалась в голоса девочек и бормотание служанок. Все ждала, когда громыхнет и посыплется штукатурка…

Но сюда не долетали отзвуки боя. Мы не имели ни малейшего представления о том, что творится там, наверху.

Нуэр принес корзинку с едой, но я не смогла съесть ни крошки. Меня терзали тяжелые мысли.

Чувствовалось, что я упускаю что-то важное. Что-то лежащее на самой поверхности, и от того незаметное. Но как ни стараюсь, не могу поймать ускользнувшую мысль.

А еще договор с Шипом. Ох, чует мое сердечко, зря я пошла на это.

Хотя, кто знает, может, это единственный умный поступок, который я совершила, пока здесь нахожусь. Время покажет.

В конце концов, служанки перестали молиться и прикрутили фонари. Убежище погрузилось в полумрак. Райна уложила девочек спать в задней части, подальше от входа. Женщины расстелили пледы прямо на полу. Вскоре наступила относительная тишина, и я, поддаваясь ее колдовству, провалилась в тревожный и нервный сон, похожий на забытье.

Мне снился Габриэль. Он стоял над моей кроватью и смотрел на меня. Требовательно и горячо. С непонятной жадной тоской, сквозившей в глазах. Будто ждал и надеялся…

Его взгляд неотрывно скользил по моему лицу, по шее, по голым плечам.

Вырисовывал пламенные узоры на коже…

Касался меня легким перышком. Раздевал и ласкал. Заставлял плавиться и гореть.

Это была самая медленная, самая чувственная и самая дерзкая пытка из всех, что я знала. Нескончаемая ласка, превратившая меня в комок оголенных нервов без единого слова, единого жеста…

Задыхаясь от нахлынувшего желания, я потянулась к нему.

— Габриэль! — выдохнули мои пересохшие губы.

Он так близко и так нужен мне! Словно глоток воды умирающему в пустыне. Или кусок хлеба нищему побирушке.

Он все для меня: и солнце, и воздух. Он моя жизнь. И все, чего я хочу — это он.

Я протянула руки, но он не шевельнулся. Только губы дрогнули в полуулыбке, и в глазах на мгновение вспыхнуло что-то новое. Хищное.

А потом лицо Габриэля начала покрывать блестящая чешуя. Черты изменились, подернулись легкой дымкой, и я увидела перед собой морду дракона. Почти такого же, как тот, что заглядывал в окно моей спальни. Только больше, мощнее, опаснее.

За спиной зверя развернулись огромные крылья. Я только тогда поняла, что уже нахожусь не в Убежище, и что подо мной не диван, а бездонная белая хмарь.

В лицо ударил порыв ледяного ветра. Я глянула вниз и закричала: дракон летел высоко над землей и держал меня в лапе!

От ужаса крик перешел в испуганный хрип. И я забилась, задергалась в отчаянной попытке вырваться из крепких лап. Готовая даже упасть и разбиться, только б сбежать…

— Ваша Светлость? — тихий голос ворвался в мой сон.

Захлебнувшись криком, я резко поднялась. Первым делом проверила сына, но тот крепко спал. Потом перевела взгляд на Нуэра.

Сердце колотилось как сумасшедшее. Мне казалось, что я все еще болтаюсь под брюхом дракона, задыхаясь от колкого ветра.

— Все закончилось, — произнес дарг, указывая на открытый проход. — Прорыв остановлен, можно возвращаться наверх.

Издав облегченный вздох, я закрыла глаза и рухнула на подушку.

Сон! Это был всего лишь кошмарный сон…

Но почему же тело так ноет от неутоленного желания?

* * *

Досыпала я уже в своих покоях, без сновидений. А проснулась с ощущением, что вернулась домой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Оно нахлынуло неожиданно, просто обрушилось на меня теплым ласковым ветерком, ворвавшимся сквозь приоткрытое окно. Я даже не сразу сообразила, что на дворе белый день. Замерла в коконе из одеяла, осоловело хлопая ресницами. А потом с беспощадной ясностью поняла, что… все помню.

Может, стресс повлиял, может, просто пришло время, но в моем подсознании открылись тайные двери, и оттуда хлынули все воспоминания, что до этой поры принадлежали Авроре. Теперь они стали моими. Теперь я стала Авророй.

Но вот незадача… Прежняя моя жизнь превратилась в размытое пятно. Она отступила на задний план и грозила вот-вот исчезнуть.

Я попыталась и не смогла вспомнить ни лица матери, ни отца. Больше того, я забыла прежнее имя… Но остался опыт, чувства, мотивы и цели.

Мое прошлое растворилось, смешалось с прошлым Авроры, сделав меня новой личностью, взявшей лучшее от обеих.

Мои глаза наполнились непрошеной влагой. Я смахнула ее с ресниц и решительно откинула одеяло.

— А, проснулась. Ну, наконец-то! — из угла ворчливо выкатился Шип. — Дрыхнешь без задних ног, вместо того, чтоб ребенка кормить.

— Что? — я уставилась на него.

Потом метнулась к колыбельке. Она была пуста, но одеяльце еще не остыло.

— Гелла! — заорала так, что даже хрустальные висюльки на люстре испуганно звякнули.

— Да не ори ты, — шипшик демонстративно прочистил ухо. — Все равно не услышит. Я кокон безмолвия на спальню повесил.

— Что ты сделал? — я двинулась на него с горячим желанием придушить. — Где мой сын?

— Все с ним в порядке, не петушись, — Шип поморщился. — Нянька пожалела тебя, не стала будить. Отправила одного из охранников за кормилицей. А он муженьку твоему сообщил. Ну, тот самолично явился и сына забрал.

— И что же теперь? — уронив руки, я без сил опустилась на краешек кресла. — Габриэль его не отдаст? Скажет, что я не справляюсь…

— Чего не знаю, того не знаю. Спать надо меньше!

Вздохнув, я зашла за ширму, поплескала в лицо холодной водой, а потом заперлась в гардеробной и начала собираться. Выбрала самое простое платье с застежками спереди. Без помощи горничной в местные наряды не влезешь. Волосы скрутила узлом на затылке. Напомнила себе, что нужно смыть эту жуткую черную краску, тем более что надо лбом уже появилась рыжеватая полоска. Да и брови не такие черные, как в первые дни. И под искусственной бледностью кожи просвечивают родные веснушки.

В таком виде монастырской послушницы и пойду к мужу каяться.

Когда вышла, Шип сидел в кресле, болтая ножкой, и читал мой дневник. Точнее, дневник Авроры.

— Ты еще здесь? — буркнула, не глядя.

— Куда ж я денусь? — хмыкнул, перелистывая страницу. — Мы с тобой теперь связаны.

— Как это «связаны»? — Я подозрительно уставилась на него.

— Договором. Помнишь? Я дал клятву рода, что помогу тебе стать Хозяйкой в обмен на желание.

— Хозяйкой?

Он произнес это слово по-особенному, с торжественным, даже благоговейным оттенком.

— Ага, Хозяйкой Нарг-та-Рин. Настоящей, той, которой подчиняется замок.

— Почему ты мне помогаешь?

Он поморщился:

— Тебе важно следствие или причина?

— И то, и другое.

— Скажем так, у меня есть свои тайны и обсуждать их я не готов ни в будущем, ни сейчас. Но Договор ты подписала, так что отказаться от моей помощи уже не сможешь.

— И в чем же заключается твоя помощь?

— Ты можешь задать мне три вопроса, пока солнце совершает обход. И я должен ответить на них со всей честностью, на какую способен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И все?

— Нет, еще одно действие на время обхода луны.

— То есть, днем я могу задать тебе три вопроса, а ночью приказать что-то сделать?

— Да.

— И как я узнаю, что ты говоришь мне правду?

— Никак. Но ведь и я не знаю, выполнишь ты свое обещание или нет.