Время демографических перемен. Избранные статьи - Анатолий Вишневский

После демографического перехода: дивергенция, конвергенция или разнообразие?[12]

География или история?

На протяжении двух последних столетий в демографическом бытии Человечества произошли небывалые изменения, которые без преувеличения можно назвать сменой репродуктивной стратегии вида Homo sapiens[13]. Эти изменения получили название «демографической революции», или (чаще употребляемый термин) «демографического перехода». Речь идет о переходе от господствовавшего на протяжении всей человеческой истории равновесия высокой смертности и высокой рождаемости к новому равновесию низкой смертности и низкой рождаемости. Согласно не столь описательному и более емкому определению М. Ливи Баччи, «демографический переход может быть охарактеризован как изменение системы, как переход от “диссипативной” системы, связанной с потерей демографической энергии (высокие рождаемость и смертность), к системе, “экономизирующей” эту энергию (низкие рождаемость и смертность)»[14].

Интерес к изучению демографического перехода нарастал практически на протяжении всего XX в., и в 1960‑е годы уже было ясно, что «современная демография – это прежде всего наука о демографическом переходе». Пол Демени, которому принадлежат эти слова, подчеркивал высокий объяснительный потенциал изучения демографического перехода и выражал надежду, что его результаты «в конечном счете, сгустятся в теорию демографического перехода»[15]. Такое «сгущение» безусловно произошло, и даже если не считать, что теория демографического перехода уже приобрела завершенную форму (скорее всего, пока об этом говорить рано), сегодня это безусловно наиболее авторитетная, общепризнанная в демографии теоретическая концепция, парадигма, очень важная и для других ветвей социального знания. Как отмечалось во вводной статье к специальному выпуску журнала «Population and Development Review», посвященному демографическому переходу, «смысл демографического перехода и то, как он происходил, дают многое для того, чтобы объяснить, как человеческое общество оказалось там, где оно находится сегодня. Различия в этом процессе также помогают объяснить различия в сегодняшнем мире. Так как переход – это глобальный феномен, тот факт, что различные части мира находятся на разных стадиях демографического перехода, помогает нам трассировать, по крайней мере частично, курс, которым будут следовать те, кто включился в этот переход относительно недавно. При прогнозировании будущего всегда неизбежны риски и неопределенность, но осмысление перехода как тропы перемен позволяет нам яснее понять контексты изменений, через которые предстоит пройти многим странам»[16].

Парадигмальный статус теории демографического перехода не означает, однако, что у нее нет критиков, иногда весьма влиятельных, о чем мне уже приходилось писать[17]. Критические голоса слышны в зарубежной литературе[18], в них нет недостатка и в отечественной, где есть давние критические традиции, идущие из советских времен, когда теория демографического перехода считалась «буржуазной». Едва ли не самым трудным для советского научно-идеологического истеблишмента было признание универсальности этой теории. Как утверждал один из основоположников теории Дэдли Кирк, «с демографических позиций все страны могут рассматриваться как находящиеся на едином пути развития»[19]. Полвека спустя у него были основания утверждать, что переход действительно стал универсальным и «каждая страна может быть размещена на континууме перехода, как это было предсказано около 50 лет назад»[20]. Но у нас с таким взглядом, конечно, трудно было смириться даже после того, как советский «формационный» подход был перелицован в постсоветский «цивилизационный». «Теория демографического перехода прежде всего не учитывает существующих цивилизационных различий в демографическом развитии различных народов, возводя в абсолют западные варианты истории цивилизации (переход от высокой рождаемости и высокой смертности к низкой смертности и низкой рождаемости, а значит, к более высокой средней продолжительности жизни человека)»[21]. Вряд ли автор этих слов понимает, что говорит, но отрицательное отношение к теории демографического перехода налицо.

Однако не вся критика этой теории находится на столь низком уровне, и нельзя всякий раз отметать эту критику с порога. Теории парадигмального уровня, к числу которых относится и теория демографического перехода, представляют ценнейшее достояние науки, однако это не значит, что они неприкасаемы. Если накапливается достаточно фактов, которые противоречат теории, то она требует пересмотра, сколь бы влиятельна ни была. Поэтому, коль скоро появляются оспаривающие теорию аргументы, опирающиеся на факты, они должны быть рассмотрены.

В настоящей статье рассматриваются аргументы критиков теории демографического перехода, ставящие под сомнение ее универсальность на том основании, что в современном мире сохраняются значительные межстрановые или межрегиональные различия демографических показателей. В этих различиях некоторые авторы усматривают опровержение теории демографического перехода, трактуют их как признаки «бифуркации» траекторий развития, дивергенции, противоречащей представлениям о конвергентном развитии в процессе перехода, и т. п. В наблюдаемых различиях они видят признаки методологической несостоятельности или устарелости самой ТДП, ограниченности свойственного ей номотетического (обобщающего) подхода. Отсюда требования дополнить его идеографическим подходом, позволяющим учесть особенности традиций, культуры, исторически сложившихся институциональных форм и т. п.[22]

По мнению ряда исследователей, наблюдаемые сегодня различия в уровне рождаемости постиндустриальных стран настолько велики, что дают основания говорить о параллельном сосуществовании в этих странах двух альтернативных режимов воспроизводства населения, причем такая трактовка объявляется более современной, противостоящей «более ранней» безальтернативной картине будущего у сторонников теории демографического перехода[23]. Теория перехода ставится под сомнение и потому, что «не объясняет сильные колебания рождаемости, особенно их восходящие фазы, как послевоенный бэби-бум. А может, проще рассматривать динамику рождаемости как циклический процесс?»[24]. «Циклическая» концепция (предложенная американским экономистом Ричардом Истерлином), хотя статистически пока не подтверждена («окончательный вердикт… пока еще не вынесен»), «действительно имеет преимущества перед конкурирующими теориями, так как объясняет не только статические корреляции, но и динамику процесса»[25]. Не удивительно, что на фоне подобной критики появляются призывы к переносу центра тяжести на изучение локальных факторов, конкретных детерминант различных циклов и т. п., в конечном счете, к «замене теорий демографического перехода, конечная точка которого предполагается известной и общей для всех регионов мира, теорией демографических изменений, направление которых может варьироваться во времени и пространстве»[26].

Такая замена – это шаг вперед или шаг назад?

Теория демографического перехода возникла как обобщение эмпирических наблюдений, фиксировавших огромное разнообразие демографических процессов, их казавшуюся бесконечной дифференциацию. Всегда существовали и привлекали внимание исследователей различия в демографических показателях между странами, внутри стран, между группами и слоями населения в зависимости от их благосостояния, культурной традиции, религиозной принадлежности, географических и климатических условий и т. д.

Попытки объяснения этих различий предпринимались давно, но долгое время не шли дальше довольно поверхностных констатаций. Скажем, исследователи добросовестно пытались объяснить различия в рождаемости в странах Европы, изучая связь уровня рождаемости с географической широтой, высотой над уровнем моря, плотностью населения и т. п.[27] Подобные попытки не приносили ничего, кроме разочарований. «Имеются в некоторых государствах специальные исследования, поставившие себе целью выяснить зависимость рождаемости от географических особенностей при наличности одинаковых других условий. Но результаты этих исследований друг другу противоречат, и главное, предполагаемой одинаковости прочих условий в действительности не существует»[28].