Последний командарм. Судьба дважды Героя Советского Союза маршала Кирилла Семёновича Москаленко в рассказах, документах, книгах, воспоминаниях и письмах - Николай Владимирович Переяслов

На этом этапе боя командарма, видимо, больше всего волновал вопрос, чтобы его артиллерия, окончив артподготовку, не почила на лаврах, чтобы та её часть, которой назначено было двигаться, немедля двигалась бы вперёд. Сейчас же снималась с позиций и следовала за наступающей пехотой.

Хотя в комнате было изрядно натоплено, Москаленко мёрз. Сидел у телефона в бекеше внакидку и в заправленных в бурки ватных стёганых штанах.

Я спросил Мехлиса, где находится сейчас Чехословацкая танковая бригада. Он сказал, что она в армии у Гречко, и добавил любопытную подробность: когда Гречко показывал командиру Чехословацкой бригады по карте участок, на котором ему предстояло наступать, у того загорелись глаза, и он вдруг сказал, что наизусть знает все эти места с детства. Сам родом отсюда и в детстве пешком обошёл их!

Я пошёл к окну, чтоб было посветлее, и, пристроившись на лавке, положив к себе на колени блокнот, старался записывать всё самое примечательное в телефонных переговорах Москаленко.

– Я сейчас вас не о противнике спрашиваю! При двухстах орудиях на километр фронта о противнике не спрашивают и не докладывают. Вы доложите, куда, до какого рубежа дошли ваши части.

И после этого с некоторым поддразниванием:

– Вот вы отстали, а Бондарев уже прошёл первую линию!

– У вас есть связь с частями? Нет, вы мне скажите откровенно, есть или нет? Ну вот, я же чувствую по вашему докладу, что у вас нет связи с частями. Ах, вон оно что. Гоните всех вперёд? Это верно, гнать всех вперёд нужно, но и связи не теряйте. Офицеров своих вперёд пошлите, адъютанта, своего пошлите, оставьте при себе одного-двух человек, остальных всех пошлите вперёд, чтобы у вас была обеспечена связь.

– Что? Ждёте, когда вам дадут заявки командиры батальонов? Заявки – это до войны на учениях было, а у вас сейчас пехота идёт, а артиллеристы отстрелялись – пьют и закусывают. Заставьте их работать, и немедля!

– Доложите, какие у вас сведения с переднего края. Что?! От раненых? Это же позор нам с вами – получать сведения от раненых! Доложите мне точно, где сейчас ваши части.

– Ах, вот что, в движении… А Красная Армия вообще вся в движении после Сталинграда! Извольте узнать и через двадцать минут доложить мне, где ваши части.

– Да что вы там с зенитками, с финтифлюшками возитесь! Тяжёлую артиллерию пускайте в дело. Эрэсами их бейте!

В этот момент Петров, почти всё время молчавший, вдруг подаёт реплику, постукивая пальцем по карте в том месте, но которому, по его мнению, надо ударить артиллерией.

– Там у них на развилке дорог, наверно, как раз сейчас бардак! И обозные, и всё прочее. Немцам некуда больше сейчас сунуться, кроме этой развилки.

Ещё когда мы были на наблюдательном пункте, Петров сказал, что вечером вымылся в бане, надел чистое бельё и долго ночью сидел один и пил чай. Мехлис в ответ пошутил, что Петров всё это делал в соответствии с русскими солдатскими обычаями.

Немного погодя Петров сказал, что ночью и под утро три раза выходил и смотрел погоду. И я подумал, что он, наверно, всю ночь перед наступлением не ложился спать.

Москаленко приказывает кому-то по телефону:

– Поезжайте к командиру 127-го полка. Он воюет по-допотопному, несовременно… Помогите ему наладить связь и организовать огонь сверху, не ожидая заявок от батальонов.

Всё новые и новые звонки. На этот раз первый из звонков, кажется, начальнику штаба армии.

– Пошлите двух толковых офицеров толкать 52-й корпус, и пусть там не поддаются на уговоры командира и начальника штаба. Пусть будут тактично, но твёрдо настаивать на решительном движении. Пусть не вмешиваются в командование, но дадут понять, что при всяком уклонении и задержках будут непосредственно доносить сюда. Да пошлите потвёрже офицеров, чтобы не размякли и не стали докладывать заодно…

В комнату входит комендант штаба – высокий майор с опухшим лицом. Москаленко вдруг вскидывается на него:

– Отчего от вас пахнет?

– Сто грамм выпил.

– А почему выпили?

– Так ведь положено…

– Это солдату положено, а вам не положено. Наглец вы этакий! Вы ещё свой хлеб не заработали, вам его ещё до вечера надо зарабатывать, а вы с утра водку пьёте.

Комендант, оказывается, вызван затем, чтобы ехать вслед за войсками подобрать место для нового наблюдательного пункта. Он выходит исполнять приказание, и после его ухода Мехлис мельком говорит мне, что артиллеристам, например, вообще запрещено пить до вечера свою суточную норму. Как в сочельник не едят до вечерней звезды, так вот и они не пьют! Утром выдают по сто граммов только пехоте.

– Ну что же, судя по некоторым признакам, дело идёт благоприятно для нас, – говорит Москаленко после ещё нескольких разговоров по телефону, после того, как ему доносят, что сапёры начали расчищать от завалов и мин проходы для танков. Но благодушного настроения у Москаленко хватает ненадолго. При докладе по телефону достаётся командиру корпуса.

– Что это вы, Жуков, как мальчик, говорите: "Правый фланг у меня ещё не остановился"? А разве он должен у вас останавливаться? Ему надо сегодня ещё двадцать четыре километра пропереть.

Петров вставляет сердито реплику:

– А уже полдня прошло! – и смотрит на часы. Москаленко продолжает говорить по телефону и, очевидно, в ответ на объяснения командира корпуса добавляет наставительно, но уже мягче:

– Тогда учитесь правильно излагать свои мысли. Ни в коем случае не давать возможности залегать пехоте! Там, где не могут прямо перед собой подавить огонь, пусть разворачиваются в стороны. А вы вводите новые силы. Помните, что успех боя зависит сейчас от своевременного ввода в бой вторых эшелонов!

Уже минут десять, как Петров, взяв одну из телефонных трубок и приложив её к уху, слушает молча, с сосредоточенным лицом, и наконец, положив её, говорит с раздражением:

– Ну, какая же… – Петров употребляет довольно крепкое выражение, – начальник отдела кадров БТМВ! Сейчас, во время боя, звонит начальнику штаба мехкорпуса, десять минут подряд звонит ему и требует шесть «студебеккеров», чтобы перевезли из Ужгорода какое-то там имущество его отдела. Это во время боя! Начальство всё вперёд уехало, так он до ВЧ добрался…

Сердито вздохнув, Петров вызывает к телефону начальника оперативного отдела штаба фронта и приказывает:

– Немедленно вызовите его к себе и посадите на трое суток под арест с отсидкой в комендантском управлении за то, что во время сражения отрывает от работы занятых делом людей! Он пусть трое суток посидит, подумает, а машин, которые требовал, не давать!