Визуальные искусства в ситуации глобализации культуры: институциональный аспект - Анна Демшина

Подобная студия существует при больнице имени П. П. Кащенко, в которой активно применяется идея «открытой студийной работы», предполагающей, что участник группы в любой момент может ее покинуть или вернуться по собственному желанию. Основным лечебным моментом является художественная экспрессия, творческое самовыражение, предполагающее седативный, активизирующий или катарсический эффект художественного творчества. Авторы проекта «Я здесь», презентуя летом 2009 работы, созданные в рамках «Изостудии при больнице им. П. П. Кащенко», [95] продемонстрировали пример внимательного отношения к подобному искусству. В то же время это и презентация совместной деятельности врачей больницы и художников-кураторов изостудии при больнице, демонстрирующая многообразие используемых художественных и психиатрических техник, направленных на восстановление здоровья пациентов. Проект реализован «Изостудией при больнице им. П. П. Кащенко» при поддержке Вернисаж-клуба «Высокий арт» Т. Корневой.

Презентация проекта приурочена к столетию больницы. В рамках «Изостудии при больнице имени П. П. Кащенко» проводятся занятия для пациентов, арт-терапия, семинары и тренинги для врачей. Изостудия существует с 1 июля 2000 года при активном содействии главного врача больницы О. В. Лиманкина, ее бессменными руководителями являются петербургские художники В. В. Барсуков и Т. В. Ларькина. Высокую оценку деятельности студии дали многие известные российские и зарубежные специалисты в области психиатрии, признавшие важность и научную ценность опыта использования арт-терапии для изучения и лечения различных клинических вариантов душевной болезни. Работы студийцев с успехом участвовали во многих выставках: в Московском «Музее аутсайдеров» в рамках проектов «Новые возможности», «Дышите!»; в выставке «Рисовать полезно всем» в Санкт-Петербургском музее А. Блока; в рамках международного проекта «Искусство объединяет» в городе Вильянди (Эстония) и многих других.

На суд зрителя представлены работы, разные по художественному уровню: ряд студийцев имел художественные навыки до болезни, кто-то начал свою творческую деятельность лишь в изостудии при больнице. Некоторые произведения подписаны лишь инициалами авторов, так как многие из них сегодня продолжают курс лечения. Ряд авторов давно признаны миром искусства. Анализ подобных произведений, впрочем, как и произведений современного искусства, предстает в качестве особой проблемы. Мир каждого автора – индивидуальная система означаемых, обращенных не к зрителю, а скорее к самому автору. Если рассматривать данные работы как презентацию особого культурного опыта, то можно отметить, что у каждого автора особенности, отражающие специфику личностного восприятия мира, выражаются не только в эмоциональном строе, тематике, но и в выбираемых художественных средствах. Поэтому за основу классификации работ можно принять проблемное поле, актуальное для автора: поиски связи между собой и окружающим миром, прошлым и будущим; декларация собственных мировоззренческих установок, страхов, радостей; попытки осмысления окружающего мира через призму личностных установок. Представленные в рамках проекта «Я здесь» работы можно условно разделить на несколько типов. Первый тип – работы, выполненные в примитивистской манере, похожие на детские рисунки. Как и дети, взрослые в творчестве осваивают окружающий мир, пытаются найти собственные закономерности его устройства, структурировать свои наблюдения. Эти работы отличает плакатная прямолинейность, внешняя иллюстративность, плоскостная интерпретация пространства («12 стульев», «Лыжники», «Мадера»). Автор работы «Мадера» изображает мир с детской непосредственностью, визуальные образы сочетает с надписями, поясняющими смысл изображенного, художник интерпретирует в творчестве свое ощущение мира окружающего и внутреннего, пытается восстановить его в художественных образах.

Второй тип – своеобразный магический реализм, поиск и отражение в творчестве философских построений автора. Экспрессивные эмоционально-образные коды могут быть достаточно сложными, сюжеты часто фантастические (работы «Ангел», «Юдоль», «В мире о себе»); ряд работ условно можно назвать экспрессионистическими, в отличие от предыдущих, они имеют явно деструктивный характер. Здесь возможно сочетание обрывков фраз, деформация изображаемых объектов, а экзальтация выражает надломленность мира автора («Дом хронотопа», «Пагода», «Мучители»).

Третий тип – работы, выражающие индивидуальное восприятие окружающей реальности. Пейзажи, созданные в парке при больнице, портреты пациентов, натюрморты несут отпечаток личного, иногда очень точного, иногда парадоксального видения мира («Осенний букет», «Портрет товарища Лео», «Сиворецкий парк», «Непрошенный гость»). Удивительно, но, вопреки сложившемуся мнению, очень мало работ создают у зрителя депрессивное настроение, вызывают отрицательные эмоции. Данная классификация носит условный характер, один и тот же автор может параллельно творить и как «примитивист», и как «экспрессионист». При анализе, дабы избежать непрофессиональных спекуляций, принципиально не рассматривались диагноз, специфика заболеваний авторов, так как это компетенция медиков. Показательно, что зрители, не знавшие о диагнозе авторов, атрибутировали работы или как детские рисунки, или как произведения современного искусства; ряд из них отметили схожесть своего эмоционального состояния с представленным в работах, то же отметили и зрители, знавшие об особенностях здоровья авторов. Ряд людей из отметивших совпадение собственного мировоззрения с мировоззрением художников – участников проекта – почувствовали не страх, а радость, восприняв эту схожесть как признак собственной уникальности, что доказывает размытие границ культурных зон и норм у части россиян.

Культурологический подход дает возможность исследовать «аутсайдерс-арт» как самобытный феномен культуры, определить причины и направления актуализации данного опыта в современной ситуации. Внимание современной культуры к творчеству душевнобольных – симптом, имеющий двойственную природу. С одной стороны, включение маргинального опыта для современной культуры – важный источник обновления, показатель гуманизации общества. С другой – это один из признаков кризиса культуры, ищущей в маргинальных зонах новые ориентиры в ситуации давления массовой культуры, имеющей унификационный характер. Значение институализации подобного искусства трудно недооценить, но как показывает и зарубежный, и отечественный опыт, основой презентации подобного творчества как феномена культуры, а не только как достижения арт-терапии, должна быть совместная работа культурологов и психиатров с включением элементов искусствоведческого подхода. Это позволит избежать как формальной атрибуции всех подобных работ в качестве произведений искусства, так и спекуляций на состоянии здоровья авторов; должно дать возможность совмещения «европейского» и «американского» подходов к презентации и исследованию подобного творчества. Взгляд на работы художников-аутсайдеров как на особый культурный опыт, как на иное восприятие мира позволяет рассматривать их не только в рамках достижений психиатрии, а увидеть как своеобразную краску в ряду других феноменов современной культуры. Проект «Я здесь» стал попыткой осуществления комплексного подхода на практике. Институализация подобного искусства связана с утверждением прав на творчество людей, признанных нашим обществом маргиналами. Это и шанс для зрителей узнать нечто новое про себя и про мир, способ увидеть «себя иных» через проверку собственной искренности и толерантности. Творчество художников-аутсайдеров наглядно демонстрирует демократический характер сути творчества, не зависимый от пола, возраста, состояния здоровья, что является важной основой гуманизации современной культуры.

Глава 3. Визуальные искусства и «новая зрелищность» в контексте развития средств коммуникации

3.1. Киберпанк и «новая зрелищность» в ситуации виртуализации современной культуры

Институционализация визуальных искусств сегодня тесно связана с развитием медийного информационного поля, основанного на современных коммуникационных технологиях. Современными учеными отмечается двойственность процесса информатизации культуры. С одной стороны, развитие европейской цивилизации приводит к усложнению технологической его компоненты, а с другой, утверждение «технической» цивилизации приводит к изменению культурной жизни и структуры сознания людей в целом (С. Гроф, X. Ортега-и-Гассет, А. Печчеи, А. Тойнби, А. Дриккер). Информационное поле в таком случае является и инструментом, и особым пространством, где происходит ризоматическое (Ж. Делез, Ф. Гваттари) взаимодействие «всего со всем», диалог различий, встреча и идентификация различаний (Ж. Деррида). Информационная перенасыщенность видится причиной личностных кризисов («шока будущего» по Э. Тоффлеру) и одной из виновниц унификационных процессов («систематизация жизненного мира» по Ю. Хабермасу).