Американская разведка во время мировой войны - Томас Джонсон

Да, но как? Как подойти к этому старому знакомому? Спокойно и смело американец решил приступить к делу, пустив в ход все свое искусство, весь свой такт, все свои способности, чтобы узнать, что на уме у этого немца.

Через 10 лет, мирно вернувшись к своему очагу, этот американец говорил: «Не очень-то приятно завлекать и толкать старого друга на то, чтобы он вам рассказал свои самые сокровенные мысли. Но война есть война. И, кроме того, никто никогда не узнает его имени».

И вот, взяв с меня слово, что я буду называть этого немца именем, которое ему дала американская разведка, а именно «Зеро», американец рассказал мне ужасную историю. Сам он выслушал ее в Берне после долгих бесед, во время которых Зеро с каким-то отвращением отказывался касаться счастливых довоенных дней. Наконец, не выдержав, Зеро решился на полную откровенность. Он долго рассказывал, как его преданность империалистической Германии мало-помалу превратилась в ненависть. Его семью постигли всевозможные несчастья: старший брат, офицер с блестящим будущим, был убит при обстоятельствах, которые заставляют возложить вину за ею смерть лично на кайзера,[9] его сестра была соблазнена, а затем брошена прусским офицером, а сам он, несмотря на плохое состояние здоровья, был взят в армию в начале войны и после различных превратностей послан в качестве секретного агента в Швейцарию, где и был обязан защищать и поддерживать строй, который он ненавидел. Он жил в Швейцарии, подчиняясь начальнику, который в его глазах символизировал ставший ему ненавистным германский империализм.

Пока американец слушал рассказ своего знакомого, его волновали самые различные чувства, но он ни на одно мгновение не забывал той роли, которую он играл. Он слегка выпрямился и спросил:

— А кто этот человек?

Зеро устало поднял глаза.

— Его называют Мэтром, — сказал он.

— Мэтром? — с дрожью в голосе повторил американец. — Но, мой друг, бог посылает вам превосходный случай отомстить. Все союзные разведки в Швейцарии стремятся узнать то, о чем вы можете им сообщить. Это нанесет Германской империи, которую вы имеете столько оснований ненавидеть, более ужасный удар, чем могло бы нанести проигранное сражение.

В душе немца началась борьба. Мог ли он сразу забыть традиции всей своей жизни и предать этого гадкого слугу правительства, которое он ненавидел? Американец неустанно доказывал ему, что победа германской демократии зависит от победы союзников. Он приводил всевозможные доводы: вторжение в Бельгию, потопление «Лузитании», указывал на все заслуживающие порицания действия немецкого имперского правительства.

— Весь мир борется против вашего правительства. Почему не бороться и вам? Оно вас угнетало, убило вашего брата и вашу мать, обесчестило вашу сестру, разрушило ваше здоровье. Если вы не воспользуетесь этим случаем, упреки совести не дадут вам покоя до самой смерти.

В конце концов, Зеро сдался.

— Я это сделаю. — Наконец, он принялся рассказывать все, что он знал о Мэтре. Он мог рассказать больше, чем кто-либо другой в Швейцарии, но время от времени его охватывал страх или сказывались остатки его привязанности к Германии, и он умолкал. Американец опасался, как бы образ Мэтра, начинавший принимать твердые очертания, не исчез. С согласия своих французских и американских начальников, порывшись в делах, он составил нечто вроде вопросника, который позволял ему группировать указания Зеро. Роль Зеро в германской разведке требовала соблюдения некоторых предосторожностей. Не следовало, чтобы их видели вместе. Поэтому каждая встреча происходила в каком-нибудь тайном месте. Кроме того, чем лучше они были скрыты от посторонних, тем с большей охотой говорил Зеро. Опасность существовала всегда, и американец никогда не ходил на эти таинственные свидания без револьвера. Его постоянно преследовала мысль: «А что, если он меня обманывает?»

Но все сведения Зеро, которые могли быть проверены, оказались правильными. Наконец, во время ночного свидания в лесу в окрестностях Берна американец стал настаивать, чтобы Зеро выдал все, и тот согласился.

— Садитесь утром в первый поезд, отходящий в Цюрих, — сказал он, — в последнее купе вагона первого класса. Приходите один.

Американец пришел один, но, открывая дверь указанного купе, крепко стиснул в кармане автоматический кольт. Может быть, это была ловушка. Сначала он никого не увидел в темном купе, затем раздался хриплый голос, сказавший:

— Возьмите это.

Зеро, еще более бледный, чем обычно, протянул ему футляр от скрипки.

— Там все, — прошептал он. — Наденьте это, — прибавил он, протягивая американцу длинный и широкий галстук и черную широкополую шляпу, — и выйдите на следующей остановке. И Зеро выскользнул из вагона.

Кто был Мэтр?

Через несколько часов американец и его начальник вынимали из футляра от скрипки странные документы, заметки, написанные на тонкой бумаге, которой шпионы пользуются для своих донесений. Наконец-то они получат ответ на так часто задаваемый вопрос: «Кто же Мэтр в действительности?»

Это был человек, до войны пользовавшийся в Германии большим влиянием и значением. Он родился в Баварии в 1880 г. и происходил из очень хорошей семьи; по образованию он был инженером. К его деловым успехам вскоре прибавились успехи в свете. Очень культурный, говоривший на нескольких иностранных языках, имевший барские манеры, он пользовался огромным успехом у женщин.

Будучи превосходным актером, он научился в совершенстве гримироваться и менять свою внешность. Когда в 1914 г. вспыхнула, война, он был муниципальным советником в одном из больших городов. Находясь в качестве офицера на Западном фронте, он получил железный крест. Был ранен, эвакуирован и, выздоровев, хотел вернуться на фронт.

— Вы могли бы быть более полезны на секретной службе, — оказали ему.

Любовь к театральности повлияла на его решение и в дальнейшем помогла ему создать троякий облик, который должен был сбить с толку союзников и позволить ему распространить свою сеть на Швейцарию. Прикомандированный к коммерческому отделу германского посольства в Берне, он старался помешать намерениям швейцарского правительства, которое под давлением союзников собиралось сократить торговлю с Германией. Он выдал себя за крупного швейцарского дельца и банкира, симпатизировавшего Германии и владевшего большими деньгами, и предпринял ряд смелых операций.

Он обошел швейцарские постановления, запрещавшие вывоз бумажных тканей в Германию, послав в Германию тысячи бумажных ночных рубашек гигантских размеров, длиной более метра, с широчайшими рукавами и небольшой вышивкой на вороте. Запрещение ведь не касалось «вышивок». Затем он посылал каучук под видом «клея».

Когда его уловок оказывалось недостаточно, он подкупал служащих швейцарской таможни и переправлял товары контрабандой. Чтобы замаскировать свои жульнические проделки, он открыл комиссионную контору и ввозил в Швейцарию на 2 миллиона в месяц товаров, которые шли затем в Германию. Подставным лицом во главе этой конторы являлся несчастный Зеро, бывший послушным орудием Мэтра и занимавшийся комиссионными делами раньше.

Зеро не только знал, как Мэтр нелегально снабжает Германию, прорывая блокаду, которую и он и большинство немцев считали бесчеловечной, но и то, как он превратился в крупного шпиона и контрразведчика и создал сеть, которая оплела сотни и тысячи людей.

В качестве учителя шпионажа Мэтр основал в Берне маленькую полуофициальную школу для шпионов. Часть его учеников составляли эльзасцы и лотарингцы, отобранные среди интернированных немцев, которых посещал капитан фон Эймен. Другую часть составляли темные личности, профессиональные жулики, завербованные господином Михаэльсеном, третью часть составляли швейцарцы, которых шантажировал Мэтр. Наконец, там имелись также немцы, работавшие добровольно. Их учили тому, как проникнуть во Францию, как играть свою роль в неприятельской стране, какого характера сведения следует добывать и как доставлять их Мэтру. Их так хорошо обучали и так хорошо оплачивали, что многие из них возвращались целы и невредимы после выполнения своих заданий.

В качестве контрразведчика Мэтр старался подорвать секретную службу союзников. Захват и уничтожение 21 француза перед большим германским весенним наступлением были его шедевром, после которого он был награжден германским орденом pour le Merite. Но число его жертв достигало не 21, а 200. 200 союзных агентов попали в сети, расставленные Мэтром. А то, что он не мог узнать от своих секретных агентов или от своих друзей из швейцарской полиции, он узнавал от какого-нибудь предателя.

Как и опасался начальник французской секретной службы, один из французских агентов работал на две стороны сначала в Швейцарии, а затем во Франции. Он продал Мэтру немало тайн, и, более чем на ком-либо другом, на нем лежит ответственность за смерть 21 француза. Его звали Леон Сютор.