Американская разведка во время мировой войны - Томас Джонсон

Затем полицейский разведчик заметил маленькие белые пилюли, разбросанные вокруг сложенного в большом количестве леса. Он взял несколько штук и отнес Бауэру.

Это оказались зажигательные таблетки, которыми пользовались немцы. После этого лес начали усиленно охранять.

В маленьком кабачке, который посещали рабочие, он увидел, как какой-то грек передал служанке сложенную вчетверо записку. Испанцы над ним смеялись.

— Вот ты как ухаживаешь! Ты не смеешь с нею заговорить? Испанцы ухаживают иначе.

Грек исчез; больше его в кабачке не видели. Французские агенты обнаружили, что служанка передавала свои «любовные записки» одному железнодорожному служащему, сопровождавшему поезда между Туром и Парижем; он в свою очередь передавал их третьему лицу. Этот путь для пересылки сведений был уничтожен. После Падиллы прибыл еще один испанец, который тоже был подвергнут испытанию и принят в испанское масонское братство. Он был хорошо знаком с артиллерией, так как работал у Крезо. Бауэр был очень рад знакомству с ним. Несмотря на все опасности, полицейский разведчик продолжал работать, не вызывая подозрений у своих товарищей. Когда он выполнил задание, его послали в другое место.

— Через какое самое тяжелое испытание пришлось вам пройти? — спросили его.

— Самое тяжелое? — повторил он сердито. — Я вам скажу. Однажды, американский капрал приказал нам вчетвером тащить его на тачке 6 километров и ругал нас за то, что мы шли недостаточно быстро. Это был капрал, а я, сержант, ничего не мог поделать!

Полицейский разведчик рискует жизнью

Осенью 1918 г. живописный город Бон в старой Бургундии превратился положительно в американский город. Его неровные улицы были полны американских солдат в защитной форме, готовившихся отправиться на фронт или работавших по снабжению своих товарищей, уже находившихся в окопах. Раненые на фронте американцы уже начинали поступать в американские госпитали, открывавшиеся в окрестностях. Это еще более оживило город, так как для ускорения работ брали рабочих, прибывавших отовсюду.

Испанцы, португальцы, жители берегов Средиземного моря удивляли население Бона своим многоязычием. Это была беспокойная толпа, но она была нам необходима.

Для облегчения отношений между ними, с одной стороны, и. американцами и французами — с другой, Красный Крест послал переводчика — молодого человека, обладавшего огромными способностями к языкам. Он выдавал себя за итальянца из Америки и говорил по-английски, по-французски, по-итальянски, по-португальски и по-испански. Пьетро был жгучим брюнетом, лет 30-ти, с приветливыми, но не навязчивыми манерами; он отличался большим усердием и умел быть везде полезным; по вечерам он любил развлечься в веселой компании. Пьетро был большим любителем бонского вина и карт. Но он пил и играл, никогда не теряя головы и ни с кем не ссорясь. В общем, переводчик Красного Креста был идеальным секретным агентом, и офицер, стоявший во главе бонской контрразведки, мог радоваться, имея его у себя на службе.

Говоря на пяти языках, Пьетро имел много знакомых, из которых больше всего он подружился с испанцем по имени Диац. Так же как Пьетро, Диац был человеком очень живым, любителем бонского вина, карт и игры. Но к несчастью, его голова была не такой крепкой, как у его друга, вино развязывало ему язык и делало его заносчивым и вспыльчивым. Он был человеком сильных страстей, из которых наиболее глубокой была фанатическая ненависть к американцам.

Его ненависть зародилась во время испано-американской войны. Диац, родившийся на Кубе, принадлежал к довольно зажиточной испанской семье, которая помогала испанцам и не скрывала своей ненависти к победителям.

«Эти проклятые американцы», говорил он, выслали его семью с Кубы и ей пришлось поселиться на севере Испании. Взятый в испанскую армию, Диац взбунтовался против дисциплины, убил командира своего полка и бежал во Францию. Он нанялся на работу к американцам, потому что горел желанием отомстить за старое оскорбление, нанесенное 20 лет тому назад. Одним словом, это была горячая и очень опасная голова, как и сообщил Пьетро.

Диац не хвастал. Он, в самом деле, стремился убивать, жечь, уничтожать проклятых американцев и всю их работу. Благодаря своему пылкому красноречию, он нашел себе сторонников: другого испанца по имени Окоя и французского пацифиста, уволенного из армии. Кроме того, его убеждениям начал поддаваться Пьетро. Они могли бы стать настоящими шпионами, говорил ему Диац. Начальник германской разведки жил у его родителей на севере Испании.

Если бы Пьетро мог украсть печать цензуры, они послали бы ему письмо. Пьетро согласился, и через два дня читал вместе со своим начальником восторженное письмо, в котором Диац предлагал немцам свои услуги и сообщал, что он начнет свою деятельность с краж планов американских госпиталей вокруг Бона; он отправит планы начальнику немецкой разведки в Испании, чтобы германские самолеты могли бомбардировать госпитали.

Пьетро и его начальник скопировали это письмо, вновь запечатали его и отправили по назначению. Через несколько дней Диац передал Пьетро другое письмо, в котором он просил начальника германской разведки послать ему симпатические чернила и шифр, ибо, как он писал: «мои нынешние средства связи несколько раскованны». Пьетро горячо его одобрил. Затем копии планов госпиталей были оставлены там, откуда Диац мог их украсть, и заговорщики, восхищенные своим успехом, решили принять Пьетро в свою банду.

«Клятва кровью»

— Мы должны дать клятву никогда не оставлять друг друга, — воскликнул Диац. — Смерть американцам! Клятву надо скрепить кровью.

Сидя при свете свечи за столом, залитым красным вином, они укололи ладонь и подписали клятву кровью.

Пьетро даже не поморщился.

— Теперь, когда мы украли планы, — сказал Диац, — Пьетро пошлет их в Испанию. Но если оттуда долго не будет ответа, не будем дожидаться. Нанесем удар в другом месте. Недалеко отсюда находится большой склад боевых припасов; там хранятся тысячи снарядов и много пороху.

Почему бы его не взорвать?

Ночь еще не прошла, когда они решили, что француз постарается разведать подступы к этому складу.

— Они намерены действовать, — сообщил Пьетро своему начальнику. — Нельзя терять времени.

На следующий дань в Бон приехал один из высших офицеров французской контрразведки. Сначала он думал, что американцы преувеличивают, но, прочитав донесения Пьетро и письма Диаца, убедился в обратном. Диац, Окоя и их товарищ были немедленно арестованы.

— А теперь, — сказал Пьетро, — почему бы не послать меня в Испанию? Я знаю, где находится начальник немецкой разведки и моту сказать, что я приехал по поручению Диаца. Я могу либо добиться его высылки из Испании, либо работать с ним и с его бандой и многое узнать о немецкой секретной службе.

— А знаете ли вы, что вы можете также получить удар ножом? — спросил офицер.

— Да, конечно, — ответил Пьетро, — но я готов рискнуть.

О его предложении было сообщено полковнику Уорду, затем полковнику Морено, наконец, генералу Нолану. Но никто не хотел посылать на смерть этого храброго человека. Затем было заключено перемирие. Оно спасло жизнь горячему Диацу и его товарищам, но они были приговорены к долгосрочному тюремному заключению. Во время суда, узнав о предательстве Пьетро, они во всеуслышание заявили, что убьют его, но Пьетро здравствует и поныне.

Глава третья

Мэтр

Как американские секретные агенты напали на след крупного немецкого шпиона

— Это ужасно! — сказал начальник французской разведки в Швейцарии. Он говорил почти шепотом, и лицо его выражало крайнее волнение. — Они хотят нанести нам серьезный удар. Они нас ввели в полное заблуждение относительно своего большого наступления, которое почти раздавило сначала британскую армию, а затем нашу. Они нас поймали, как мальчишек. Двадцать один человек из наших лучших людей арестованы и казнены. От имени этих людей немцы посылали нам фальшивые донесения, и мы это заметили, когда было уже поздно…

И все это дело рук одного человека! Человека, который ими всеми командует, Мэтра.[7] Да, это мастер темных и мрачных дел. Настоящий Мефистофель.

Француз осторожно огляделся вокруг в темном кафе и, наклонившись к своему собеседнику, продолжал еще тише:

— В настоящий момент этот человек, этот дьявол, этот мастер шпионажа находится здесь.

Американский офицер в штатском оглянулся. Он еще не привык, к таким театральным эффектам, неожиданно нарушающим однообразие секретной работы. Он робко улыбнулся.

— Вы хотите оказать, где-нибудь в Швейцарии, не правда ли?